Читать книгу "Сталь и пепел. Русский прорыв - Вадим Львов"

– Не угадали, господа офицеры, но за смелость хвалю! Нет, это пока не Эндрюс, а авиабаза НАТО Кефлавик в Исландии.

Челюсть Валеры медленно отвисла.

«Уж лучше как бы Китай…» – пронеслось в голове.

Тем временем Румянцев продолжил:

– Общий план такой. Сводный воздушно-десантный корпус из трех бригад и отдельных подразделений должен захватить авиабазу Кефлавик. Затем – всю Исландию. Армии у нее нет, но третьего августа в Кефлавике высадились канадцы, пытаются взять ее под защиту. Наши задачи: после захвата объекта обеспечить развертывание там авиационных полков ВВС и ВМС. Также обеспечить прикрытие и охрану комплексов ПВО и позиции противокорабельных ракет. Это поможет нашему флоту эффективно противодействовать многократно превосходящим морским силам НАТО. Еще одна особенность: все снабжение группировки наших войск будет происходить по воздуху, так что придется экономить каждый патрон и каждый сухарь. Это понятно, господа офицеры?

Берлин. Кройцберг. 9 августа

Харон протер слезящийся глаз, убрав от лица бинокль. Почти пять часов на посту, у окна, в загаженном общежитии, громко именуемом местными торчками коммуной хиппи. Это, по европейским меркам, коммуна, по нашим же – обычный грязный притон. Для наркоманов, мелких барыг и городских сумасшедших, считающих себя «неординарными творческими личностями». В подвале этой коммуны ютилась какая-то восточная секта во главе с самозваным гуру, плотно сидевшим на кокаине, как и большинство его адептов.

Напротив была маленькая опрятная мечеть, религиозный центр берлинских шиитов, в основном выходцев из Ирана, но также немногих арабов и пакистанцев. Здесь проповедовал и вел просветительскую деятельность мулла Абу-Барак. Именно тот, на кого указали адвокат Вагнер и доктор Месди, как связующее звено террористического акта в Фюрстенвальде.

Вагнер и Месди, как явствовало из теленовостей и Интернета, погибли в результате несчастного случая. Пожар на вилле покойника Бруно был такой силы, что от потерпевших нашли только обугленные кости. Причину смерти пытались выяснить эксперты, хотя противопожарная служба настаивала на утечке газа с последующим взрывом. Погибшие хорошо знали друг друга, и сам факт их совместного нахождения в доме ни у кого вопросов не вызывал. Кроме имама шиитской мечети. По крайней мере, нервозность муллы была хорошо видна Харону. За сутки, что он следил за Абу-Бараком, тот постоянно крутился, бегал, болтал с кем-то по телефону, орал на прихожан мечети. Короче, здорово напоминал человека, в тощий зад которого воткнули шило. Не иначе переживает за своих поганых дружков, доктора и адвоката, горящих ныне в аду. В Бога Харон не верил, но к существованию ада относился более чем серьезно.

Представить себе рай, где люди бродят в кущах, одетые в легкие белые распашонки, по типу больничных пижам, и ведут философские беседы о сущности бытия, Харон, при всем богатстве фантазии, не мог. Вот ад – другое дело… особенно когда вмажешь из «Шмеля» в подвал с боевиками… Заглянешь потом туда – вот он филиал ада на земле.

Устранив Вагнера и Месди с помощью смертельной инъекции и спалив виллу, группа Харона взяла под колпак муллу – единственную нить, ведущую к организаторам теракта. По-хорошему, Абу-Барака надо бы взять живым, допросить с пристрастием, а затем тайно переправить в Москву, через Финляндию или Словакию. В экстренном случае разрешалось, выбив нужные показания, ликвидировать муллу на месте.

За двое суток наблюдения Харон обнаружил пару неприятных моментов. Во-первых, вокруг мечети беспрерывно, сменяя друг друга, паслись полицейские агенты в штатском – невзрачные люди, упорно косящие под бродяг или коммунальных служащих.

Во-вторых, Абу-Барак никогда не бывал один. Его всегда сопровождала пара-тройка крепких черноволосых усатых парней лет тридцати, с тренированными мышцами и резкими волчьими взглядами. Иногда к ним присоединялись благообразные пузатые отцы семейств или совсем древние старики. Со всеми, приходившими к нему, мулла подолгу беседовал, отвечал на вопросы, что-то объяснял.

Иногда, но редко, появлялись и женщины, закутанные в хиджабы, упитанные бабенки с грацией беременных слоних. Но лишь одна из них встречалась с муллой один на один. Харон удивился, когда увидел накачанных телохранителей, толпящихся возле входа в мечеть и пропускающих высокую статную женщину в белом платке и больших темных очках. Даже на расстоянии было видно, что женщина красива. Полные губы, высокие, ярко очерченные природой скулы и изогнутые, как бы сказали на Руси, соболиные брови. Лицо городской хищницы, лет сорока, может, чуть меньше. Или чуть больше…

Дама приехала на серебристом классическом «Порше-911», который небрежно бросила на заплеванной мостовой, возле кучки подростков непонятной национальности, одетых в по-петушиному яркие майки и спортивные штаны. Никто из шпаны к машине не подошел, наоборот, боязливо оглядываясь на мечеть, подростки перешли на другую строну дороги. Незнакомка, выпрямив спину, не удосужив прислужников муллы даже взглядом, прошла внутрь. Где-то через полчаса дама вышла в сопровождении семенящего за ней муллы. Абу-Барак проводил незнакомку до машины.

Едва та отъехала, подобострастное лицо шиита тут же приняло привычное злобно-надменное выражение. Двуличный тип, шкура, одним словом.

За «Порше» отправили «хвост», затем пробили незнакомку по базе данных со взломанного полицейского сервера. Выяснилось, это палестинка Зейна Хинкель, жена влиятельного политика из Христианского Демократического союза. Родилась в 1971 году в семье врача, с 1982 года проживает в Германии. Когда ее родители погибли в ходе резни в лагере Сабра, Зейну приютили бездетные немецкие аристократы фон Бургофф. Дважды была замужем, до Хинкеля жила с немецким дипломатом, работавшим в Ливии и Тунисе. Растит дочь десяти лет от Хинкеля. Политическая активистка, борец за права женщин в мусульманских диаспорах. Что может связывать такую красивую женщину с бородатым богословом, непонятно.

– Что делать будем, Харон?

В комнату неслышно прошел Мамонт, вернувшийся с дежурства на улице. Похожий на цыгана или араба, он органично вписывался в разноязыкую, пеструю толпу жителей Кройцберга, не мелькая излишне арийской внешностью.

– Дождемся ночи. Мулла здесь живет, в мечети. Там его и возьмем.

– А полиция? Филеры трутся постоянно, да еще патрульные по ночам частенько проезжают.

– Нас. ть мне на полицию. Тачки готовы? Моторы проверили, все нормально?

– Норма. Все проверили, оружие тоже. И документы. Зеленая тропа через границу будет. Харон, ты отдохни, что ли, вторые сутки от окна не отходишь!

– Ты мне мамочка, что ли, Мамонт? Рано пока отдыхать. Этот бородатый – дерганый какой-то… Того и гляди, в бега ударится, ищи его потом.

В углу неожиданно запищал ноутбук, настроенный на датчик движения, установленный на черной лестнице. Еще один датчик прятался за плинтусом, напротив входа в комнату. Через пару минут ноутбук запищал вторично. Все бойцы спецгруппы были снабжены крошечными радиомаяками, встроенными в часы.