Читать книгу "Лучше не возвращаться - Дик Фрэнсис"

— Нет, конечно, но мне кажется, это возможно. Возможно также, что главный конюх знает, кто заходил в шестое и шестнадцатое стойла. Он знает больше, чем говорит. — И без всякой причины, просто потому, что вдруг вспомнил, я добавил: — Макинтош живет в старом доме возле мельницы, владельцами которого раньше были некие Трэверсы.

Даже опытный полицейский не в состоянии полностью контролировать свои мускулы. Легкое подрагивание, непроизвольная заминка, он мог скрыть их не больше, чем Нэгребб. Я в самом деле преподнес ему сюрприз.

— Трэверс, — повторил я. — Это что-нибудь вам говорит?

Он ушел от ответа.

— А вы знаете кого-нибудь по имени Трэверс?

Я отрицательно покачал головой. Трэверсы, с которыми я играл в детстве, были только именем. Это имя помнила моя мать, но не я.

Он долго думал, однако ничего не сказал мне. Затем он встал, давая понять, что беседа закончена. Односторонний источник информации временно иссяк. Он попросил меня сообщить, если мне станет еще что-нибудь известно о лекарствах.

Я спросил:

— Как с вами связаться завтра? Нам стало известно, что Скотт лично ездил в одну фармацевтическую компанию, чтобы забрать препараты, которые нельзя отправлять по почте. Завтра мы должны узнать, что это было. Компания выслала информацию вчера.

Не тратя времени понапрасну, он опять уселся, написал номер телефона на листке бумаги для заметок и вручил мне его с пожеланием звонить в любое время. Я сказал:

— Почтальон приходит примерно в десять. Я приглашу Кена, чтобы он растолковал химические названия более доступными словами, которые я в состоянии понять. Затем позвоню вам.

— Да, пожалуйста, — кивнул он.

— Расскажите мне о Трэверсах, — настойчиво повторил я. — Когда-то давным-давно была финансовая фирма или что-то в этом роде под названием «Адджон и Трэверс». В настоящее время Ронни Апджону около шестидесяти. Он работает распорядителем на скачках в Стрэтфорде-на-Эйвоне. Год назад его лошадь получила травму, и он хотел, чтобы Кен ее усыпил. Кен сказал, что лошадь еще можно спасти, и лично купил ее у Апджона буквально по цене падали. Лошадь после успешного лечения Кена выиграла скачки, однако Апджон был далек от радости. Нелогично, но таковы люди. У отца Ронни Апджона был компаньон по фамилии Трэверс. Все мои познания о нем — сплетни от Жозефины, матери Кена, которая описывает старого Трэверса как «повесу и ужасного развратника». Я думаю, ему сейчас по крайней мере девяносто, если он еще жив.

Рэмзи закрыл глаза, будто опасаясь, что я могу прочесть его мысли.

— Что-нибудь еще? — спросил он.

— Н-да… Порфири-Плейс.

— Это кошмарное красное сооружение по пути в Тьюксбери? Оно-то при чем?

— Старый Макинтош потерял на нем деньги. Равно как и Ронни Апджон, и многие люди из этих мест.

Он кивнул с легкой ухмылкой, и мне почему-то пришло в голову, что он тоже был в числе этих неудачников.

Я словоохотливо продолжал:

— Для того чтобы застраховать лошадь, не обязательно быть ее владельцем. Ее можно застраховать даже без ведома хозяина. Выплата, доверчиво производимая компанией, не попадает к владельцу, который не знает ничего от начала и до конца.

Его глаза открылись. Я видел, что он хорошо понял смысл сказанного.

— Это все под большим вопросом, — сказал я, — но кто-то вполне мог таким образом возместить свои потери в Порфири-Плейс.

Он прикрыл рот ладонью.

— Вы не могли бы достать где-нибудь список людей, которые погорели на этой афере? — спросил я.

— Только не говорите мне, — в его голосе промелькнула ирония, — что вам не удалось этого сделать самому.

— Я не знаю, кого попросить, да и вряд ли мне скажут.

— Совершенно верно. — Он одарил меня беглой улыбкой. Я так и не понял, достанет он список или нет, и покажет ли мне, если все-таки достанет. Таковы полицейские повсюду — никогда не раскроют вам свои карты.

Он опять поднялся, и мы вместе вышли на стоянку. По пути он тщательно запирал все двери. Ничего грозного в нем не было, он походил на старого доброго дядюшку. Но медведь тоже любит спать, свернувшись калачиком, как обыкновенная кошка. Выслушав меня, он мог предположить, что Кен сам убивал лошадей. Кен сначала и мне боялся рассказать, как их убивают, на том основании, что его познания могут навлечь на него подозрение.

— Позвоните мне завтра, — бросил Рэмзи, кивнув на прощание и усаживаясь в свою машину.

— Хорошо.

Он подождал, пока я не выеду, будто выпроваживал меня. Но ему не стоило опасаться, что я вернусь: у меня едва хватало времени, чтобы успеть на Фулхем-Роуд к шести.

Костюм Аннабель был почти классическим — серебристые ковбойские сапожки и прямое черное платье. Она открыла дверь и, взглянув на свои часы, засмеялась.

— Ты опоздал на десять секунд.

— Приношу свои извинения.

— Приняты. Куда мы пойдем?

— Не я же живу в Лондоне. Тебе и выбирать. Она выбрала приключенческий фильм и обед в бистро. Герой фильма шесть раз получал в солнечное сплетение, но неизменно улыбался.

В бистро были свечи в бутылках из-под кьянти, красные клетчатые скатерти и цыганский певец с живым цветком за ухом. Я рассказал Аннабель о пении Викки и Грэга. Старомодные, но такие прекрасные голоса. Она изъявила желание послушать.

— Приезжай к нам в воскресенье, — в порыве предложил я.

— По воскресеньям я навещаю епископа и его жену.

— О-о, — только и сказал я.

Она смотрела на макароны в своей тарелке. Дрожащие язычки пламени освещали только ее непокорные короткие волосы. Глаза оставались в полумраке; она раздумывала.

— Я пропускаю воскресные визиты только по очень важной причине, — сказала она.

— Это важно.

— Не надо так легко бросаться словами.

— Это важно, — повторил я.

Улыбка мелькнула на ее лице.

— Я приеду поездом.

— На обед в сельском пабе?

Она кивнула.

— И останешься до вечера, а я отвезу тебя домой.

— Я могу вернуться поездом.

— Я не отпущу тебя одну.

— Ты совсем как мой отец. Я в состоянии о себе позаботиться.

— И все равно, я тебя отвезу.

Она улыбнулась, по-прежнему глядя в тарелку.

— Епископу придется смириться с тобой, несмотря на твою работу.

— Я дрожу от страха при мысли о встрече с ним.

Она кивнула, будто ждала подобного ответа, и спросила, как продвигаются дела.

— Я никак не могу выбросить из головы этого бедного Скотта.