Читать книгу "Вкус страсти - Дженнифер Блейк"

— Армия Уорбека? Так вот кто это был!

На мгновение Дэвиду стало жаль ее, жаль, что исчезла улыбка. Что ж, ничего не поделаешь! Она должна понять, что было поставлено на карту.

— И вы не остановились, чтобы познакомиться с ними? Мудро! Но я сомневаюсь, что вам понравилась бы их манера знакомиться с дамой. Пожалуй, они чересчур грубы для вас. Но вас это могло бы ожидать, поскольку вы не делаете то, что вам велят.

Она снова вздернула подбородок, а в глубине ее карих глаз вспыхнуло золотое пламя.

— Велит — кто, сэр? Я вам не подчиняюсь. Но, впрочем, это неважно. Я хотела выразить вам благодарность за столь своевременное возвращение. Я рада, что вам не пришлось прорываться с боем после нашего спасения.

— В благодарности не возникло бы нужды, если бы вы остались там, где вам и место, — резко, осуждающим тоном заявил он. — Это не игры, леди Маргарита! Это — кровавая война, здесь пощады не просят и здесь не щадят. Мужчины, пытавшиеся нагнать вас, не собирались целовать вам кончики пальцев. Они бы, не моргнув глазом, сбросили вас в канаву и оставили там лежать, истекающую кровью, с переломанными конечностями. Если вам не хватает разума понять это, вам нужен человек, которому вы будете подчиняться.

Астрид, до сих пор временами выглядывавшая из-за плаща хозяйки, нахмурилась и вышла вперед.

— Вы забываетесь, сэр Дэвид! Миледи утомлена, поскольку она долго находилась в пути, занимаясь вашими делами…

Оливер ахнул, тоже вышел вперед и закрыл Астрид собой.

— Астрид, моя милая коротышка, довольно! Неужели ты не видишь, что только усугубляешь ситуацию, что он вне себя из-за всех тех ужасов, которые могли случиться с ней?

Слова друга и оруженосца предназначались и ему тоже, и Дэвид это понял, но он уже не мог остановиться. Только он обрушил свой гнев на итальянца.

— Как ты мог позволить ей покинуть крепость? — в ярости прорычал Дэвид. — Или, если уж ты не мог остановить эту упрямицу, почему ты не сообщил мне через посланца, что она решила предпринять и куда направляется, чтобы я сам остановил ее?

Оливер безрадостно рассмеялся.

— Попробовали бы вы остановить ее!

— Оливер всячески пытался отговорить меня, — вмешалась Маргарита в их перепалку. — Не думаю, что это было необходимо, поскольку я вполне вменяемая. Просто есть нечто весьма важное.

— Да неужели? — неожиданно мягко спросил Дэвид. — И что же это, позвольте спросить?

Она не отвела глаз, пронзая его гордым, как у принцессы, взглядом, но более холодным и презрительным.

— Я смогу обсудить это с вами, когда увижу, что к вам вернулось благоразумие, — заявила она, и в голосе ее звенела закаленная сталь. — А пока позвольте пожелать вам спокойной ночи.

Маргарита отвернулась. Она царским жестом отпустила его и явно намеревалась оставить стоять, как слугу, которым он и был в доме ее зятя. Она не хотела понять, что он уже совсем не тот паренек, не хотела признать, что он многого добился с тех пор, как они резвились вместе. Не задумываясь, он схватил ее за локоть и развернул к себе лицом.

Мучительный крик сорвался с ее губ, и она упала ему на грудь — воплощенная слабость и грация. Ужас от того, что он натворил — он тут же понял, что его твердые, мозолистые пальцы сжали ее раненую руку, — лишил его обычной сообразительности. Он резко отпустил ее, словно коснувшись открытого пламени. И не успел он опомниться и подхватить ее, как она уже лежала у его ног, опустившись в жуткой пародии на реверанс на колени, в луже плаща и юбок.

— Боже, Маргарита, нет! — прошептал он.

Астрид пронзительно закричала и стала бить его по бедру своими крошечными кулачками. Дэвид почти не чувствовал ударов. Не замечал он и свирепых взглядов, направленных на него во внезапно повисшей тишине. В потаенных, темных уголках сознания он ощутил стыд, но он обратил на него не больше внимания, чем на все остальное.

Согнувшись под грузом отчаяния, он завел одну руку за спину Маргариты, второй подхватил ее под колени, поднял и прижал к себе. Ее голова упала ему на грудь, и на краткое мгновение он прижался колючей щекой к ее лбу. Затем развернулся и быстро направился к лестнице, ведущей наверх, в хозяйские покои.

У него за спиной кто-то вполголоса произнес сальную шутку. Другой заржал. Дэвид резко развернулся и прорычал капитану охраны приказ, мгновенно стерший подлые улыбки со многих лиц.

Тишина приобрела иной тембр: теперь в ней ощущался страх, на котором основывалось уважение этих мужчин. Дэвид снова развернулся и поднялся по каменной лестнице, шагая тяжело и уверенно. Он не остановился, пока не добрался до хозяйских покоев и не закрыл за собой дверь.

И замер в нерешительности посреди комнаты. На самом деле у него не было выбора, как поступить, куда положить Маргариту.

Он не хотел этого делать. Она так удобно лежала у него на руках, так доверчиво прижималась к его груди, однако в ней по-прежнему чувствовалась врожденная сила, означавшая, что она ему пара — во всех смыслах, которые имели значение. Она всегда была его парой, еще в те дни, когда только-только вышла из детского возраста, и сейчас это ощущение лишь усилилось. Она была его подругой, родственной душой, а он, возможно, потерял ее.

В нем мгновенно проснулось дикое, необузданное желание, заставившее мускулы сжаться с такой силой, что их свело судорогой и на ощупь они стали тверже железа, а чресла так напряглись, что у Дэвида перехватило дыхание. Ее жаждала каждая частичка его души, его несчастное сердце каждым своим безумным глухим ударом.

— Поставьте меня, — велела она.

Ее голос был ровным, но Дэвид чувствовал, что ее сотрясает дрожь. Не сразу он осознал: дрожала Маргарита не от неудовлетворенного желания, страха или слабости, а от гнева, столь же грозного, как и его собственный еще несколько минут назад.

Он колебался не больше мгновения, прежде чем подойти к кровати. С величайшей осторожностью он положил Маргариту на одеяло и тут же отошел. Покорность судьбе и одновременно упрямство слышались в его голосе, когда он заговорил.

— Я не хотел причинять вам боль.

— Но причинили. — Она села, отползла к спинке кровати, оперлась на нее плечами. — Вы также унизили меня, обращаясь со мной так, словно мне не хватает мозгов и здравого смысла, чтобы правильно использовать их. Вы действительно считаете, что я не в состоянии представить, что могло произойти на дороге? Неужели вы не можете понять: точно так же, как вы уехали с определенной целью, именно важная причина заставила меня совершить эту поездку?

Она говорила так тихо, что это еще больше встревожило его. Он предпочел бы, чтобы она кричала на него, проклинала, бросила в него чем-то. Но он уловил в ее голосе и презрение и тут же недобро прищурился:

— И что же это за причина?

— Мне стало известно местонахождение женщины, которая присутствовала при вашем появлении на свет, женщины, которая знала вашу мать. Да и вашего отца тоже.