Читать книгу "Ночь - мой дом - Деннис Лихэйн"

— Это кем?

— Партнером.

— Какой процент?

— Десять от всей выручки заведения.

— И ты это устроишь?

— Разумеется.

— Зачем это?

— Скажем так: я уважаю амбиции.

— И чего, все?

— И я сразу вижу в человеке талант.

— Ну, десять процентов мне мало.

— А о какой цифре ты думал?

Лицо Р. Д. стало мягким и безмятежным, точно пшеничное поле в безветренную погоду.

— Я думал про шестьдесят.

— Ты хочешь получать шестьдесят процентов от выручки одного из самых преуспевающих клубов в городе?

Р. Д. кивнул безмятежно и радостно.

— И за какие же труды?

— Будешь отстегивать мне мои шестьдесят процентов, и мои друзья, может, станут смотреть на тебя чуть подобрее.

— А кто твои друзья? — поинтересовался Джо.

— Шестьдесят процентов, — изрек Р. Д., словно называл эту цифру в первый раз.

— Сынок, — произнес Джо, — я не дам тебе шестьдесят процентов.

— Я тебе не сынок, — с прежней мягкостью отозвался Р. Д. — Я ничей сын.

— Какое облегчение для твоего отца.

— Чего-чего?

— Пятнадцать процентов, — предложил Джо.

— Забью насмерть, — шепнул Р. Д.

Или, по крайней мере, так послышалось Джо.

— Что-что? — переспросил он.

Р. Д. звучно поскреб себя по щетине на подбородке. Уставился на Джо пустыми и при этом слишком блестящими глазами. И проговорил:

— По мне, так это честная доля.

— Какая?

— Пятнадцать процентов. Двадцать не дашь?

Джо поглядел на Фиггиса, снова перевел взгляд на Р. Д.:

— Думаю, пятнадцать процентов — это щедро. За работу, на которую я тебя даже не прошу являться.

Р. Д. снова поскреб щетину, посмотрел в стол. Поднял взгляд и улыбнулся им открытой мальчишеской улыбкой:

— Вы правы, мистер Коглин. Это честная сделка, сэр. И я на нее соглашаюсь со всем моим удовольствием.

Фиггис откинулся на спинку кресла, сложив руки на поджаром животе.

— Очень приятно это слышать, Роберт Дрю. Я так и знал, что мы придем к согласию.

— И мы пришли, — подтвердил Р. Д. — Как я буду забирать свою долю?

— Заглядывай в тамошний бар каждый второй вторник, около семи вечера, — ответил Джо. — Спросишь управляющего. Шайан Макальпин.

— Как-как, Шван?

— Почти, — отозвался Джо.

— Он что, тоже папист?

— Не он, а она. Я у нее об этом не спрашивал.

— Шайан Макальпин. «Паризьен». Вечером по вторникам. — Р. Д. хлопнул ладонями по столику и поднялся. — Ну чего, отличненько, вот что я вам скажу. Был рад встрече, мистер Коглин, Ирв. — Он коснулся шляпы, глянув на них, и, выходя, сделал неопределенный прощальный жест — то ли помахал рукой, то ли отсалютовал.

Целую минуту они не говорили ни слова.

Наконец Джо, чуть повернувшись в кресле, спросил у Фиггиса:

— Он сильно тронутый?

— Еще как.

— Этого я и опасался. Думаешь, он правда будет соблюдать наше соглашение?

Фиггис пожал плечами:

— Время покажет.

Когда Р. Д. явился в «Паризьен» за своей долей, то поблагодарил Шайан Макальпин, едва она ее отдала. Он попросил Шайан произнести ее имя по буквам и, когда она это сделала, заметил, что оно очень даже славное. Он сообщил, что рассчитывает на долгое сотрудничество, и выпил у стойки. Со всеми, кого он встретил в заведении, он держался весьма любезно. Затем он вышел, забрался в свою машину и проехал мимо сигарной фабрики Вахо к «Заведению Филлис» — первому бару, где Джо выпил по прибытии в Айбор.

Бомба, которую Р. Д. Прутт бросил в «Заведение Филлис», не заслуживала названия бомбы, но мощного заряда и не требовалось: зал там был настолько мал, что высокий человек не мог хлопнуть в ладоши, не задев локтями о стенку.

Никого не убило, но барабанщику по имени Кой Коул оторвало большой палец на левой руке, и он больше никогда не сможет играть; а семнадцатилетняя девушка, зашедшая за отцом, чтобы отвезти его домой, лишилась ступни.

Джо отправил три команды, по два человека в каждой, на поиски этого чокнутого урода, но Р. Д. Прутт залег на дно. Они прочесали весь Айбор, потом всю Западную Тампу, потом всю Тампу вообще. Никто не мог его найти.

Неделю спустя Р. Д. зашел еще в один из баров Джо на восточной стороне города: в это заведение приходили главным образом чернокожие кубинцы. Он зашел туда, когда оркестр играл во всю мощь и все плясали. Подобрался к сцене и выстрелил бас-тромбонисту в колено, а певцу — в живот. Кинул на сцену конверт и вышел в заднюю дверь.

Конверт был адресован сэру Джозефу Коглину, Трахальщику негритосов. Внутри лежала записка всего из двух слов:

Шестьдесят процентов.

Джо отправился с визитом к Кельвину Борегару на его консервную фабрику. С собой он захватил Диона и Сэла Урсо. Они встретились с Борегаром в его кабинете, расположенном в задней части корпуса; отсюда виден был закаточный цех внизу. Несколько десятков женщин в халатах и фартуках, с подходящими к ним по цвету повязками на голове, стояли на раскаленном полу вокруг серпантина конвейерных лент. Борегар наблюдал за ними через огромное, от пола до потолка, окно в полу. Он не встал, когда вошел Джо со своими людьми. Он целую минуту не смотрел на них. Затем повернулся в кресле, улыбнулся, ткнул большим пальцем в сторону смотрового окна.

— Положил глаз на новенькую, — сообщил он. — Как она вам?

Дион произнес:

— Новая делается старой, как только выезжаешь на ней с парковки.

Кельвин Борегар поднял бровь:

— Метко сказано, метко. Что я могу для вас сделать, джентльмены?

Он вынул сигару из ящичка на столе, но никому больше не стал предлагать.

Джо уселся, положил ногу на ногу и выпрямил складку ножной манжеты:

— Мы хотели бы узнать, можете ли вы образумить Р. Д. Прутта?

— По правде сказать, мало кому это в жизни удавалось, — заметил Борегар.

— Так или иначе, — проговорил Джо, — мы бы попросили вас попытаться.

Борегар откусил кончик сигары и выплюнул его в корзину для бумаг.

— Р. Д. — взрослый человек. Он не требует моих советов, так что с моей стороны было бы неучтиво их ему давать. Даже если бы я признал справедливость вашей просьбы. Но коль скоро я в неведении, раскройте мне ее.