Читать книгу "Мертвый среди живых - Итан Блэк"

— …сядь…

Это не человеческий голос — в нем нет интонаций. Этот голос, который приносит с собой запах дождя и мокрой земли, так далек от живого, что, должно быть, его хозяин — инопланетянин, манипулирующий голосовыми связками мужчины.

Прист заставляет себя двинуться вперед, все еще держа фонарик и не отрывая глаз от мокрого пистолета. Стул скрипит, как ногти по классной доске. Прист чувствует запах дерьма и еще чего-то отвратительного, грязного, вырванного из нутра мужчины. Он с усилием отводит взгляд от пистолета и смотрит на осевшее, потустороннее тело с длинной фальшивой бородой и в широкополой шляпе. Ощущает запах мочи, смешанный со сладковатым густым ароматом, — похожий запах присутствовал на месте автокатастрофы, когда он был слишком напуган и не нашел в себе сил помочь вытащить окровавленные тела из машины.

Уэнделл едва шевелится. Ему не хватает воздуха. Ясно, что он агонизирует, и Прист вспоминает слова Мики о том, что этот человек «сильно ранен».

«Я просто посижу здесь. Сделаю все, что он скажет. Может быть, он умрет».

— …Робертттт… Прист…

Пистолет не то что у него в руке, но довольно близко к ней, гораздо ближе к Уэнделлу, чем к Присту.

— …ты убил… моего сыннна…

— Я не убивал.

Прист понятия не имеет, откуда у него появляется дар речи. Это равносильно тому, что солдат идет по полю боя в атаку, прямо на стреляющего противника. Единственная мысль — задержать Ная, пока он не ослабнет или пока не придет Джоуи и поможет.

— Уэнделл? Вас так зовут, да? Не знаю, кто вам такое сказал. Не знаю, думаете ли вы, что я убийца, но вы ошибаетесь, уверяю.

Мужчина передвигается еще на дюйм. Дыхание еле слышно.

— Полиция сказала, что вы считаете меня причастным. Но я никогда не работал в той школе, даже никогда в ней не был. Не могу представить, почему кто-то связал меня с тем, что случилось…

Уэнделл стонет и прижимает свободную руку к левой стороне внизу живота. Прист видит, что на одежде с этой стороны больше пятен.

— Может, воды?

Уэнделл отрицательно качает головой. Он бережет силы и не хочет воды.

Свободная рука поднимается, и в этот страшный миг Прист уверен, что сейчас раздастся выстрел. Но Уэнделл просто лезет во внутренний карман и достает из него что-то маленькое и серебристое, а затем толкает это по столу. В блеске молнии Прист видит металлический корпус магнитофона.

— Включи… запись.

Ничего хорошего. Это действительно страшно. Просто невозможно, чтобы нечто о прибылях Приста было записано на кассету. Но свободная рука Уэнделла, вся в крови, добралась до пистолета и Прист берет магнитофон и нажимает кнопку с надписью «Воспроизведение».

Он слышит слабое жужжание.

И почти слабеет сам, потому что узнает голос на пленке. Это Эйден Прайс.

«Шесть лет назад вы перешли границу и теперь делаете то же самое», — говорит Прайс.

Боже, он был у него в кабинете!

«Сажайте Арлину и детей в самолет».

Прист кричит.

Ему снова четыре года. Слезы катятся по щекам и падают на воротник. Его трясет, и он не в состоянии ни о чем думать, что-то слушать. Его мозг перестает работать.

Прист способен только на шепот.

— Пожалуйста, не делайте мне больно.

Мужчина напротив его не двигается.

Прист твердит:

— Простите меня. Простите. Простите.

Уэнделл соскальзывает чуть больше, и голова утрачивает всякое подобие жизни. Подбородок отваливается. Кухню внезапно наполняет терпкий запах свежей мочи.

— Я велел Прайсу не делать вам больно. Мне просто требовалась информация. А он решил избить вас.

Уэнделл издает свистящий звук. Это не сообщение, а испускание. Звук похож на «ссссссстт».

— Мы решили, что вы знаете больше, чем надо, о соглашении с Халлом. Мы никогда не думали, что пострадают дети. Только приостановили работы. Всего на несколько месяцев.

На пленке Прайс говорит: «Никто никогда не связывал вас…»

Рука Уэнделла падает со стола. Скрюченные пальцы висят в дюйме от пола.

— Мистер Най?

Прист заставляет себя встать. Уэнделл не двигается.

Прист медленно приближается к столу. Он дотрагивается до пистолета и тащит его к себе, подальше от Уэнделла. Невероятно, но тот еще дышит, поглощая кислород, но при каждом вдохе грудь подергивается, как газонокосилка, в которой кончился бензин.

— Ты плохо выглядишь, говнюк.

Теперь Прист злится, потому что, в конце концов, у него в руках пистолет. И нет гнева сильнее, чем гнев труса, когда он чувствует, что безбоязненно может излить его. Нет ярости большей, чем ярость человека, который в душе знает, что боится.

«Он взломал дверь. Его ищет полиция. Я просто убрал пистолет от него подальше».

— Ты ничтожество… Учителишка.

Прист никогда не нажимал на спусковой крючок, но это оказывается легко, как щелкнуть выключателем. Но выстрела нет. Только пустое щелканье металла о металл.

Прист хохочет. В пистолете даже нет патронов. Поди попробуй убить из этого.

Потом Прист делает шаг назад, потому что раненый шевелится. Невероятно, но, кажется, мужчина собирается с силами. Он отталкивает стул назад и встает. Такого не могло произойти. Присту хочется кричать.

— Трюк или удовольствие, — говорит мужчина, и голос его звучит по-другому. Это голос детектива, голос Конрада Воорта.

Другой детектив, Коннор, входит на кухню из патио.

— С днем рождения, — говорит Коннор Воорту. — А потом Присту: — Най умер в Риверсайд-парке. Руки за спину.

Глава 20

В комнате № 104 на Полис-плаза, 1, проходит церемония награждения детективов.

В комнате № 1209 увольняют неудачников.

104-я комната представляет собой средних размеров аудиторию с возвышением и рядами пружинистых мягких стульев с темно-синей вельветовой обивкой. Когда молодые детективы мечтают о славе, их мечты обычно заканчиваются 104-й комнатой с репортерами, начальством и членами семьи, преисполненными гордости или печали.

1209-я — пустая и маленькая комната с обыкновенным будничным столом. В ней нет ни одного флага — полицейского, городского или государственного. Три удобных кресла предназначены для должностных лиц, которым в этот день поручена неприятная миссия, а опозоренные детективы стоя сдают оружие и значки, и любая их последующая канцелярская работа считается профессиональной смертью.

Детективы, которых восхваляют в комнате № 104, как правило, сидят, а их начальство стоит и произносит речи.