Читать книгу "Герои и предатели - Павел Яковенко"

— Это Коран. На русском языке. Ты будешь читать его, а потом я буду приходить сюда, и мы будем беседовать о том, о чем ты прочитаешь. И храни тебя Аллах от того, чтобы отнестись к этому без подобающего почтения. Ты понял?

— Понял, — ответил Мищенко, хотя на самом деле не понял ничего. Но сейчас это было не важно. Важно было то, что пока он будет читать эту книгу, он будет жив. Книга выглядела толстой, и это внушало дополнительную надежду.

— Я приду через три дня, — сказал бородатый.

Олег остался с Кораном один на один.

Мищенко, по правде говоря, не был ни атеистом, ни верующим. Он даже не знал, крещен ли он вообще. Может быть да, может быть — нет. Или родители просто забыли ему об этом сказать.

За всю свою не такую уж и долгую жизнь он никогда не задумывался над этим вопросом, и в помощи потусторонних сил, как ему казалось, совершенно не нуждался. Если же он и упоминал имя Божье, то, как говорится, исключительно всуе. Проще говоря, в выражении «Бог с тобой» бог у Олега был с маленькой буквы.

Так вышло, что в вопросе религии у него в душе царила девственная пустота. И теперь ему предстояло ее заполнить. Не по своей воле.

«Зачем ему это все надо»? — думал Мищенко. — «Блажит бородатый. Ну и пусть. Пока буду жив, а там видно будет».

Олег подошел к окошку, где было намного светлее, и начал читать. Текст для него был сложный.

«Bo имя Аллахa милостивого, милоceрдного!

1(2). Хвала — Аллаху, Господу миров,

2(3). милостивому, милосердному,

3(4). царю в день суда!

4(5). Тебе мы поклоняемся и просим помочь!

5(6). Веди нас по дороге прямой,

6(7). по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал,

7. не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших».

Читать было трудно. Многое Мищенко казалось непонятным, бессвязным или вовсе бессмысленным. Но он читал. И старался прочитать как можно больше, потому что понятия не имел, что сделает до сих пор так и не назвавший своего имени молодой бородач, и ему совсем не хотелось, чтобы тот рассердился из-за малого объема прочитанного текста, и обвинил его в лени.

После всех переживаний последнего времени мозг старшего лейтенанта, можно сказать, сильно очистился. И теперь его наполняли строки Корана. Некоторые из них он сам того не особо желая, запомнил наизусть.

Пока он изучал книгу, кормить его стали заметно лучше. Это Олега еще больше обнадежило: стали бы его так хорошо кормить, если бы собирались убить в ближайшее время? Наверняка не стали бы.

На третий день изучения священного текста молодой бородач пришел к Олегу. Вошел он подчеркнуто один, оставив охрану за дверью, и сразу же сказал:

— Я не представился тебе. Меня зовут Мухаммед. Как тебя зовут, я знаю.

Он сам положил на пол коврик, сел на него по-турецки, и начал спрашивать, сколько успел Мищенко прочитать, понятно ли ему то, что он читает, и что он может сказать по этому поводу.

Олег мог только догадываться, каких ответов ждет от него Мухаммед, и поэтому отвечал очень осторожно.

Но Мухаммед вел себя совершенно спокойно, не злился, улыбался, и постепенно втянул Олега в более серьезный разговор.

— Вот, — сказал он. — Это Священная Книга, по которой должны жить, и живут все правоверные мусульмане. Разве есть там хоть что-то, от чего мог бы отказаться разумный и добрый сердцем человек?

Олег, может быть, даже излишне, как ему самому показалось, смело, заметил, что и среди христиан есть хорошие люди.

Мухаммед не вспылил, как того боялся Олег, а с некоторой печалью сказал, что русские сами отказались от Бога.

— Они сами предали его, — проговорил он, и Олег отметил, что бородач как бы отделил его от русских. Если бы он причислил Мищенко к русским, то он сказал бы «вы». — Начиная с 17-го года. Кто разрушил их церкви, кто убил их священников, кто насилием вводил атеизм во всем государстве? Русские сами все это сделали! И поэтому они обречены. Спасения нет для них.

Мухаммед помолчал. Молчал и Мищенко.

— Хорошо, — прервал, наконец, молчание бородач. — Продолжай читать. И я надеюсь, твой дух все воспримет правильно. Я буду заходить. Думаю, часто.

Он и правда, начал приходить к Олегу каждый день. Сначала они беседовали о том, о чем прочитал Олег в Коране за прошедшее после последнего посещения время, причем Мищенко с удивлением и некоторым уважением понял, что Мухаммед знает текст Корана наизусть. А затем они разговаривали просто обо всем.

Бородатый постоянно находил такие темы, в которых ему удавалось выпятить мерзость светского российского государства, и показать насколько лучше и человечнее в этом отношении ислам.

— Есть ли у тебя дети? — спрашивал Мухаммед у Олега.

— Нет, откуда. Я даже не женат, — отвечал тот.

— Понятно… Но ведь ты и так понимаешь, что нельзя убивать собственного ребенка?

— Да, понимаю. А кто убивает-то?

Мухаммед печально улыбался, потом рассказывал Олегу, что такое аборт, затем показывал статистику по России.

— Я могу понять, когда убивают чужих детей. Это ужасно, но объяснимо. Но когда матери убивают своих детей… Что за проклятая страна?! Какое у нее может быть будущее? У нас — мусульман, это в принципе невозможно. Все это написано в Коране. И попробуй только сказать, что Коран — это не добрая и мудрая книга.

Мищенко и не пробовал.

Постепенно, не сразу, но Олег начал признавать правоту своего «наставника». Уж больно все то, что он рассказывал о современной Российской Федерации, было гадко, омерзительно, и не вызывало ничего кроме стыда и боли.

Мухаммед рассказывал про коррупцию, и про то, что военные планы Генштаба, касающиеся войны в Чечне, в штабах сепаратистов узнавали раньше, чем они поступали в войска. О том, что у дудаевцев было современное оружие, которое поступало им прямо с российских заводов, и которого не было у самих федералов.

— Ты представь, рабочий делает оружие, которое продает делец, прекрасно зная, что из него будут убивать ваших же солдат! Причем, может быть, это будет сын этого же самого рабочего!.. Ты представляешь себе, отец делает оружие для того, чтобы им убили его сына! За деньги русские готовы продать кого угодно!.. Только любят говорить на каждом углу о своем бессребреничестве. А как покажешь такому русскому пачку баксов, и мать родную продаст на органы.

— Ну, не все такие же, наверное, — робко возражал Олег.

— Мне пока еще никто не отказал, — смеялся Мухаммед, и добавлял. — Не стоит их защищать… Сравни. У нас — мусульман — есть шахиды. Люди, которые готовы умереть за свою веру. Много ты таких среди русских встречал? Может быть, были раньше, давно — не спорю. Были, да все вывелись.

Олег молчал.