Читать книгу "Неуловимый - Евгений Сартинов"

— Юра, не дури, — сквозь зубы сказал Пахомов. — Дернешься, я всех их тут положу.

— Обижаете, Иван Матвеевич! "Деточкин тоже очень любил детей", — так же в полголоса процитировал Астафьев.

Пахомов спрятал автомат за спину.

— И откуда это идет такой дружный отряд? — весело спросил он. Его голос снова зазвучал добродушными, стариковскими интонациями.

— Из похода! — разноголосо загомонили потомки пионеров. — На Березовое озеро ходили! Там так здорово! И вода теплая! Лучше, чем на реке!

— А-а, вон вы откуда! Да, там здорово, — подтвердил Пахомов. — А что ж без песен?

— Устали все, — засмеялась девушка. — Вот к лагерю выйдем, тогда и запоем.

Курносая, с зелеными глазами и редкими веснушками на лице, в смешной белой панаме, она буквально светилась молодостью и беззаботностью. Юрий невольно забыл о своей гиблой ситуации и засмотрелся на юного вожатого. Да и девушка с большим интересом взглянула на симпатичного, высокого парня с глазами разного цвета, отнюдь, впрочем, его не портившими.

"Отец с сыном, — подумала она. — Хорошие люди, добрые, сразу видно".

На опушке она оглянулась, помахала рукой. Юрий также махнул в ответ, а его попутчик только улыбался, но, искоса посмотрев на эту улыбку, Юрий спустился с небес на землю. Это был уже взгляд жестокого волка.

— Хорошая девушка, правда, Юрий? — как бы с сожалением, а на самом деле с сарказмом заметил Пахомов. — Зажать бы ее одну где-нибудь в темном уголке.

— Что? — поразился Астафьев. — Вас и сейчас на прежнее тянет?

— Тянет, Юра, тянет. Ты даже и не представляешь, как тянет.

На этом Пахомов прервался и неожиданно сказал:

— Нет, парень, я тебя пока убивать не буду. Вдруг эта дура сейчас стуканет про нас, не со зла, так, просто из женской болтливости. Ты у меня будешь запасным вариантом на чрезвычайный случай. Поработаешь разменной монетой. Вперед! — И он толкнул Юрия стволом в спину.

Шли они так довольно долго. Пару раз Пахомов его останавливал, прислушивался и, по только ему понятным мотивам, сворачивал в другую сторону. Астафьев уже не понимал, где они и куда идут. В Лугах он бывал часто, но только там, где могла проехать машина, и рядом всегда находились люди. А сейчас их окружали какие-то совсем глухие, необжитые места. Так и хотелось сказать: "Куда не ступала нога человека". Дорог не было, одни тропы. Правда, пару раз где-то вдалеке протарахтел трактор да донесся до ушей путников дикий современный музон. Юрий устал, да и Пахомов за его спиной дышал тяжело и часто. Астафьев присматривался к местности, прикидывал возможности побега, но ничего подходящего на ум не приходило.

— Привал, — наконец прохрипел «грибник».

Они устроились на берегу небольшого ручья. Пахомов кивнул в сторону:

— Там внизу ключи бьют, сходи попей, потом я.

В самом деле, на берегу, под большой корягой, из-под земли пробивалась чистая, родниковая вода. Спугнув устроившегося в самом центре ключа лягушонка, Астафьев вволю напился холодной, удивительно вкусной воды и уступил место своему конвоиру.

— Отойди подальше, — велел тот, но стоило Юрию подняться вверх, как Пахомов остановил его: — Стой! Куда разбежался! Сядь там.

Иван Матвеевич пил долго, жадно, часто поглядывая в сторону пленника. Потом он смочил лысину, поднялся наверх и лег на траву метрах в трех от Юрия.

— Устал я, — признался он, — жарко, да и годы берут свое.

— Да, пора бы вам остепениться, — поддержал его Астафьев. — В вашем возрасте такие походы чреваты для здоровья.

— Что ты знаешь о возрасте, сопляк?! — внезапно рассердился Пахомов. — Тебе не понять. Возраст — это самое страшное в жизни.

Он откинулся назад, пристроил голову на подвернувшуюся корягу и уже расслабленным голосом продолжал:

— Время — это самая подлая штука, Юра. Оно идет незаметно. Кажется, недавно еще был бравым курсантом, всех девок на танцах в училище сводил с ума. Звездочки лейтенанта, и сразу Африка, Ангола, бои, кровь, кубинский ром с братьями по оружию, медсестры в медсанбате. И вскоре ты уже капитан, ордена, выправка, снова девки вешаются на шею. А жена, дура, не понимает ничего, ревность, сцены, развод!

— Вы ее тоже убили? — не выдержал Астафьев.

Пахомов воспринял это на удивление спокойно, только поморщился. Несмотря на экстремальность ситуации, он продолжал играть из себя этакого "господина офицера", не позволял себе материться.

— Да надо было бы, сколько крови у меня выпила. Карьеру сломала, я уже в академию готовился поступать, а тут она со своими скандалами и разводом. Жалко, что не придушил эту стерву, но я тогда этим еще не занимался.

— И когда же вы начали? — спросил Юрий, не слишком рассчитывая на ответ.

— Все-то ты хочешь знать, — сказал Пахомов без злобы.

— Ну а как же, профессия у меня такая, Иван Матвеевич. Понять преступника — в нашем деле главное.

Пахомов пристально посмотрел на него.

— Понять? — переспросил он. — Нет, Юра, понять ты меня все равно не сможешь. Тогда тебе надо в мою шкуру влезть, хоть одного человека задушить, да еще и кайф от этого поймать.

Он говорил тихо, глядя в глаза Астафьеву. От этого взгляда по коже лейтенанта пробежал неприятный холодок.

— Может быть, я сам себя понять не могу. Я ведь не зверем родился, а сделать с собой ничего не могу. После каждого убийства зарекался, слово сам себе давал, и никак. Как увижу дамочку одну в лесу, словно что-то внутри пробуждается нечеловеческое. Это страшно! И зверь этот рвется изнутри. Выслеживаешь ее, выжидаешь, чтобы не заметила раньше времени, чтобы шуму не подняла. А потом подойдешь на расстояние вытянутой руки, и все! Голова отказывает полностью, и ни на что уже внимания не обращаешь, уже все равно, видит кто или нет! Очнешься — она лежит мертвая, а тело твое будто звенит, отходит от наслаждения. Отъедешь подальше, сунешься в траву лицом и спишь без снов и кошмаров.

Он замолк. Астафьев, выдержав паузу, спросил:

— И давно это с вами? С Байдукова?

— Да нет, — засмеялся Пахомов. — Что Байдуково! Это так, последки… Началось все, когда я еще служил под Иркутском. Гульнули мы как-то хорошо с сослуживцами по случаю моего перевода на другое место службы, такой отвальной мальчишник. Дело было на даче одного полковника, золотой был мужик, погиб недавно в автокатастрофе. Они там все отключились, а я в военный городок пошел через лес, напрямую. Тут я ее и встретил, девчонка лет шестнадцати, джинсы в обтяжку, попка круглая, сиськи торчат как два яблочка… Знал я ее хорошо — городок маленький, все как на ладони. Люда — дочь подполковника-авиатора. Молодая, да ранняя, слухом земля полнится. Трахалась со всеми подряд, вплоть до солдат из стройбата. Был бы трезвым, прошел бы мимо. А тут заиграло ретивое, давай предлагать ей обширную развлекательную программу. А она фыркнула и говорит: "Вот еще! Со стариками мне еще не хватало!" А я-то тогда себя еще стариком не считал, что там, сорок не стукнуло. Взбеленился, скрутил ее, потащил в кусты. Она вырываться стала, кричать. Я ее невзначай, со злости, и придушил. И такое вдруг почувствовал, ты не представляешь! Содрал с нее джинсы, трахнул уже мертвую. Потом, конечно, очухался, испугался. Бегом назад, притворился, что никуда не уходил. Прошло, никто ничего не заметил. Через три дня мы со второй женой, Ириной, уехали. Потом слышал вроде посадили там даже за нее кого-то, пацана какого-то приплели из стройбата, точно не знаю. Но для меня все проскочило.