Читать книгу "Темная сторона души - Елена Михалкова"

«Знаешь, мама, она как будто гипнотизировала меня, –молча пожаловалась Светлана фотографии. – Я не хотела ее слушать, правда!Только какая-то часть меня слушала – неправильная часть, нехорошая. Я саманикогда бы не отказалась от Егора, но она как будто заставляла меня. Говорила,что его нельзя любить… Я знала, что это неправда, но, когда она так говорила,мне и в самом деле начинало казаться, что нельзя.

Я сделала самое простое и самое правильное. Ее нужно былоубить, потому что она была как гниль, от которой загнивает все, что рядом. Я нежалею ни секунды о том, что убила ее, потому что после ее смерти я смогласпокойно дышать и спокойно любить Егора, не боясь ничьих слов и не вспоминая отом, как два года назад предала его.

А ты, мама, ты испугалась, да? Когда тебя обвинили вубийстве, ты испугалась, что они подобрались уже близко ко мне, что они вот-вотнайдут меня… И тогда ты призналась. И сделала все так, что они поверили тебе.Ради меня и Егора ты пошла на то, что твоя вера считает самым страшным грехом,какой только может быть. Я не верю в твоего бога с его жестокими правилами, нокакое это имеет значение? Главное, что в него верила ты».

– Я никогда не брошу Егора, – пообещала она ЕленеИгоревне, смотрящей на нее с памятника жестко и без улыбки. – Ты небеспокойся, мама.

– Ба-бя, – сказал детский голос позади нее, иСветлана резко обернулась, чуть не закричав.

Егор сидел в коляске, наклонившись вперед, и всматривался влицо на фотографии. Он вспомнил ее! Бабушка гладила его каждый день, разговаривалас ним, а когда она наклонялась, от нее пахло чем-то приятным, хотя и не такхорошо, как от мамы. Бабушки давно не было рядом, но сейчас он вдруг узнал ее –и сопоставил плоское лицо на снимке с тем, которое привык видеть каждый день.

– Бабя, – повторил Егор, с трудом ворочаянепослушным языком. – Мама, бабя! Мама, бабя!

Он сам удивился тому, как слова рождались во рту, и вылеталииз него, и становились слышны всем вокруг. Еще удивился тому, что не пробовалсделать этого раньше, потому что слышать самого себя было интересно и необычно.Егор только не понимал, почему плачет мама, сидя на земле около его коляски, итрясется так же, как трясся игрушечный человечек на машинке, когда бабушкавезла ее по камням.

– Егорушка, – всхлипнула Светлана, – мальчик мой,умница! Маленький мой, скажи еще что-нибудь!

Она слушала сына, повторяющего два слова, и счастливосмеялась сквозь слезы. Егор выздоровеет, научится разговаривать, будет называтьее мамой! И теперь наконец-то они будут счастливы, и можно будет ничего небояться, а просто жить, забыв про все страхи, и про смерть, и про темное время,в котором она существовала последние четыре года.

Потому что самый темный час – это час перед рассветом.