Читать книгу "Женщина в зеркале - Эрик-Эмманюэль Шмитт"

Ида, засевшая вдалеке, понятия не имела, что происходит на самом деле. Она была окончательно сбита с толку появлением волка — мощный, мускулистый хищник приблизился подпрыгивающей походкой, словно кошка, которую собираются покормить. Усевшись на берегу, он смотрел на Анну.

Она подплыла к нему. Они вместе вглядывались в ночь. Ида не верила в то, что видела единственным глазом. Несколько раз она щипала себя, чтобы убедиться в том, что не оказалась во власти кошмара. Как! Анна ушла из обители, чтобы искупаться в компании волка, того самого знаменитого волка, который положил начало легенде?

Но где же Брендор?

Обратный путь оказался сложнее, так как Ида знала, что ужасный зверь рыскает поблизости. Вот почему она шла за своей кузиной чуть ли не по пятам, рискуя быть замеченной. В какое-то мгновение она заметила огромную тень совсем рядом, в кустах. Два желтых глаза сверкнули в ночи. Охваченная паникой, она тем не менее не пала духом. Она вернулась на час позже Анны, поскольку возвращение по реке совсем изнурило ее. Как раз перед восходом солнца, который выдал бы ее, она дошла до обители бегинок. Войдя, она решила выждать за домом, пока кузина, как обычно, не пойдет за молоком и хлебом к завтраку. Ида воспользовалась кратким отсутствием Анны, чтобы подняться к себе в комнату; скинув мокрую одежду на подоконник, она бросилась в постель и заснула крепким сном.

Этим утром Великая Мадемуазель почувствовала себя лучше. Проникнувшись надеждой, Анна снова дала ей выпить капли из зеленого флакончика.

Великая Мадемуазель постепенно возвращалась к жизни.

Анна, придя к себе, не стала скрывать радость от Иды. Она смеялась, кружилась, показывая кузине флакончик с чудодейственным снадобьем. Нечего и говорить, что перед лицом такой радости Ида исходила желчью.

Поэтому, когда Анна сообщила, что к полудню врач приготовит для нее еще порцию лекарства, в голове Иды зародился план.

Украдкой она проследовала за Анной в монастырь ордена кордельеров. Там она дождалась, когда Анна, зажав в руке зеленый флакончик, выйдет из приюта, а потом, улучив момент, когда подмастерья и санитары отправятся полакомиться пирожками на Рыночную площадь, поспешила к врачу.

Себастьян Меус, только что набросившийся на рагу, прервал свою трапезу и принял молодую женщину, которую лечил дважды: после пожара и после попытки самоубийства. Хотя Ида и заявила, что она пришла вовсе не за тем, она позволила ему посмотреть на результаты работы, польстила ему, преуменьшив свои мучения и боли. Довольный результатом (его тревожила лишь иссохшая кожа ног), врач поинтересовался:

— Так что вас привело ко мне?

— В обители завелись крысы. Огромные крысы. Мне поручено следить за погребами и кладовыми, где хранятся припасы. Так вот, я уж и не знаю, что придумать. Затыкаю норы, гоняюсь за крысами со шваброй — им все нипочем. Кроме того, сколько раз я больно ушибалась, потому что, с одним глазом, все время на что-нибудь натыкаюсь, когда двигаюсь быстрее, чем обычно.

— А кошек у вас нет?

— Есть, но они ловят мышей, а не крыс. Те такие здоровые, что легко справятся с кошками.

Врач покачал головой, на минуту заколебавшись, потом, бросив взгляд на несчастную калеку, принял решение:

— Я тебе помогу. Надо накапать яду на сырную корку или на перезревшее яблоко, и крысы быстро передохнут. Будь осторожна, Ида: то, что может убить крупную крысу, смертельно и для человека. Никогда не дотрагивайся до раствора, сразу же после применения мой руки, не подноси его близко к носу. Обещаешь мне это?

— Вот спасибо, конечно обещаю.

Он вышел и вернулся с баночкой, которую и вручил Иде. Затем, снова вспомнив о ногах пострадавшей в огне девушки, попросил ее немного подождать. Он сделает мазь из двух веществ, которую она должна будет втирать ежедневно. Врач снова ушел в свою лабораторию.

Прислушиваясь, как он растирает пестиком семена, она открыла баночку и подлила яд в миску с рагу. Помня о том, что не следует касаться ядов руками, она отломила сучок от полена, лежавшего рядом с камином, перемешала еду так, чтобы скрыть свое вмешательство, и швырнула сучок на раскаленные угли.

Врач вернулся с глиняным сосудом, прикрытым тонкой хлопчатобумажной тканью.

— Плотно закрывай снадобье.

Ида поблагодарила его в самых вежливых выражениях, какие знала. Уже на пороге она обернулась и выпалила:

— А вы находите меня хорошенькой?

— Не понял.

— Мне интересно знать, довольны ли вы тем, что сделали со мной?

Врач медленно одобрительно кивнул:

— Да, с чем я себя и поздравляю.

Ида подумала: «Значит, ты доволен тем, что превратил меня в чудовище, которое дети обзывают ведьмой. Наградой тебе за это будет смерть!» Сделав легкий книксен, она живо удалилась. Она страшилась услышать предсмертные крики Меуса.

Опустив голову, чтобы никто не видел ее лица, быстрым шагом, спрятав под шалью препараты, она вернулась в бегинаж.

Заметив медитирующую под своей липой Анну, Ида вздрогнула, предвкушая удовольствие. Судьба к ней явно благоволила. Оказавшись в доме, она крючком открыла ящичек с письменными принадлежностями кузины, схватила зеленый флакончик, вылила половину снадобья на старую тряпку, добавила в него крысиного яда, заткнула флакончик пробкой и взболтала, чтобы жидкости перемешались.

Как можно незаметнее она избавилась от тряпки, бросив ее в канал, и занялась своими делами.

В этот день она вслушивалась в каждый шум в надежде, что ее попытка удалась.

Со звоном колоколов, призывающих к вечерней молитве, прекращался доступ в обитель. Ида изнывала от нетерпения. Она разделила скромный ужин с Анной, которая только что вернулась от высокородной дамы.

Среди ночи раздались крики. Анна и Ида кинулись на помощь. Оказалось, что только что в жестоких страданиях скончалась Великая Мадемуазель.

Поскольку бегинки знали, что извне им никто не поможет, они собрались вокруг усопшей и до утра молились за спасение и упокой ее души.

На рассвете, когда отперли ворота, все разошлись. И если Ида заснула как убитая, то Анна продолжала стоять на коленях, думая о почтенной даме, которой она была обязана тем, что ей позволили поселиться в бегинаже.

Когда Ида проснулась, она увидела Анну в том же положении, в каком ее оставила. С одной лишь разницей: Анна горько плакала.

Эта бесстыдная любовь к другой вызвала у Иды новый приступ злобы. В исступлении она решила, что Анна заслуживает основательного наказания. Она схватила накидку, так как свинцовые тучи перекрыли солнечный свет, низко надвинула капюшон и припустила по улицам Брюгге. Увидев двух городских стражей, она их окликнула и рассказала то, что ей было известно. Пришедшие в ужас охранники отвели ее к компетентным лицам.

Какое-то время спустя, когда колокола Брюгге возвестили полдень, двое мужчин постучались в дверь домика Анны.