Читать книгу "Ночной шторм - Юхан Теорин"

В конце тетради было несколько чистых листов, а за ними шли еще несколько, исписанных другим почерком, непохожим на почерк Мирьи.

Приглядевшись, Йоаким узнал почерк жены. Она писала неряшливо, словно впопыхах, но слова можно было разобрать. Йоаким прочитал то, что написала Катрин, несколько раз подряд, пытаясь понять смысл.

В двенадцать Йоаким приготовил всем праздничную кашу. Телефон уже работал, и сразу после ланча раздался первый звонок. Это был Герлоф Давидсон.

— Теперь вы знаете, что такое настоящий шторм, — сказал старик.

— Да, теперь знаем, — согласился Йоаким, вспоминая прошедшую ночь.

— Я чувствовал, что он приближается, — продолжал Герлоф. — Но не думал, что это случится именно вчера. Как хутор?

— В порядке. Только черепицу потрепало.

— А дороги?

— Занесло снегом.

— Раньше после такого шторма могло пройти несколько недель, прежде чем по ним можно было проехать, — но теперь, конечно, все расчистят быстрее.

— Мы подождем, — сказал Йоаким. — Я последовал вашему совету и закупил консервов.

— Хорошо. Вы там один с детьми дома?

— Нет, у нас тут незваный гость. Вообще-то, гостей было много, но остался только один. Тяжелое выдалось Рождество.

— Я знаю. Тильда позвонила утром из больницы. Она преследовала грабителей, забравшихся к вам в дом.

— Да, им нужны были картины Торун Рамбе. Воры почему-то решили, что их здесь много.

— Вот как?

— Но у нас только одна. Остальные уничтожены, но не Торун и не Мирьей. Один рыбак выбросил их в море.

— Когда это было?

— Зимой тысяча девятьсот шестьдесят второго года.

— Шестьдесят второго, — задумчиво повторил Герлоф. И сказал после паузы: — В ту зиму мой брат Рагнар замерз во время шторма.

— Рагнар Давидсон? Он был вашим братом?

— Старшим.

— Он не замерз. Я думаю, его отравили, — сказал Йоаким и рассказал то, что прочитал в тетрадке Мирьи Рамбе об ее последней ночи на хуторе.

— Видимо, это был метиловый спирт, — сказал Герлоф, дослушав рассказ Йоакима. — На вкус как обычный спирт, но от него можно умереть.

— Мирья сказала, что Рагнар это заслужил.

— Но он действительно уничтожил картины? — спросил Герлоф. — Я в этом сомневаюсь. Мой брат никогда ничего не выбрасывал. Он был страшный жмот.

Йоаким молчал. Он думал.

— Еще кое-что, пока я не забыл, — прибавил Герлоф. — Я тут кое-что для тебя записал.

— Записал?

— Я много думал и записал свои мысли на пленку. Ты получишь кассету по почте, когда дороги расчистят. Это касается того, что случилось на хуторе.

Еще получасом позже после того, как он закончил разговор с Герлофом, раздался новый звонок. Звонили из полицейского участка Кальмара, чтобы сообщить, что они готовы забрать преступника, если Йоакиму удастся найти и расчистить от снега подходящее место для посадки вертолета.

— Таких мест тут достаточно, — ответил Йоаким.

Положив трубку, он вооружился лопатой и расчистил за домом площадку для вертолета, на которой лопатой изобразил в снегу крест, чтобы его видно было с высоты. Когда в небе над хутором раздался шум вертолета, Йоаким пошел за Фредди.

— Это ваши машины? — спросил Йоаким, выходя с грабителем на крыльцо.

Он показал пальцем на два больших сугроба в отдалении, по форме напоминавшие машины.

Фредди кивнул, сказав:

— И лодка наша.

— Ворованная?

— Ну да.

Дальнейшему разговору помешал шум винтов. Вертолет опустился на середину креста, подняв клубы белого снега. Из вертолета вышли двое полицейских в шлемах и подошли к крыльцу. Фредди не сопротивлялся.

— Вы справитесь? — спросил один из полицейских у Йоакима.

Тот кивнул. Фредди помахал ему на прощание, и Йоаким помахал в ответ. Когда вертолет исчез на горизонте, Йоаким пошел по сугробам в сторону засыпанных снегом машин. Он очистил одну из них от снега — это оказался черный фургон — и заглянул в кабину. Внутри кто-то сидел. Неподвижно. Йоаким взялся за ручку и открыл дверцу.

Это был мужчина. Он сидел, сжавшись на сиденье, словно в отчаянной попытке сохранить тепло. Проверять пульс не было смысла. И так было видно, что мужчина мертв.

В замке зажигания торчал ключ. Видимо, двигатель работал на холостом ходу всю ночь, пока не заглох и холод не проник в кабину. Йоаким поспешил захлопнуть дверцу и вернулся домой, чтобы позвонить в полицию и сообщить, что пропавший грабитель найден.

43

Солнце продолжало ярко светить и в последующие дни. Ветра не было. Снега тоже. Только иногда от снежных шапок, покрывавших крыши, отделялись ломти и мягко падали на землю. Птицы вернулись к своим кормушкам. На третий день вынужденной изоляции пришел конец: на хуторе показался снегоочиститель из Марнэса. Он был похож на ледокол, рассекающий бескрайнее снежное море.

Проселочная дорога теперь была свободна, и Йоаким принялся за расчистку подъезда к хутору. Два часа работы — и по ней можно было проехать. Вернувшись домой, Йоаким вставил в фо-64 нарик новую батарейку и пошел к коровнику.

Посреди коровника стояла обугленная лестница. Но Йоакима она не интересовала. Помедлив на пороге, он все же пошел к дальней стене и, опустившись на колени, заполз в отверстие в стене.

Внутри потайной комнаты Йоаким зажег фонарь и прислушался. Там было тихо. Тогда он поднялся по лестнице наверх в часовню.

Тонкие лучи солнца проникали внутрь сквозь щели в стене, освещая часовню изнутри. Там было тихо. Письма и подарки по-прежнему лежали на скамьях. Йоаким медленно пошел по проходу. Дойдя до первой скамьи в ряду, он увидел, что куртка Этель и подарок для Катрин тоже лежат там, где он их оставил. Но сверток был вскрыт. Кто-то оторвал скотч и развернул подарочную бумагу.

Йоаким не стал проверять, на месте ли зеленая туника. Он оставил сверток лежать на скамье, а сам поднял со скамьи куртку Этель. Внезапно его пальцы нащупали под тканью какой-то плоский предмет…

Куртку Йоаким положил в пластиковый пакет перед визитом комиссара Хольмблада, прибывшего на хутор на собственной машине, когда дороги расчистили.

К тому времени «скорая помощь» уже увезла тело последнего грабителя. Полиция тоже приезжала — искать в снегу пули. Местное радио, не называя имен, сообщило, что на хуторе во время шторма погибли два человека. Диктор назвал шторм самым сильным проявлением стихии со времен Второй мировой войны. Хольмблад вышел из машины и поздравил Йоакима с праздниками.

— Спасибо, — сказал Йоаким. — Хорошо, что вы заехали.

— Вообще-то я в отпуске, — заметил комиссар, — но хотел проверить, как вы держитесь после всего, что случилось.