Читать книгу "Куда ведет сердце - Стефани Лоуренс"

– Что с твоей рукой?

К величайшему удивлению Барнаби, Пенелопа не могла думать ни о чем другом. Все остальное отошло на второй план. Теперь она мечтала об одном: поскорее доставить Барнаби на Джермин-стрит, чтобы заняться его лечением. Исцелить поцарапанную руку.

К счастью, Мостин взял мальчиков под свое крыло, пообещав позаботиться о них, а завтра утром доставить в приют.

Барнаби решил, что это ему на руку: помимо всего прочего, он должен поговорить с ней, и как можно скорее, прежде чем отец скажет нечто такое, что еще больше усложнит его жизнь.

Пенелопа облегченно вздохнула, узнав, что он передоверил все дела лорду Хантингдону и своему отцу. Теперь грабителями должны были заняться власти. Стоукс велел констеблям отвезти Смайта и Камерона в Скотленд-Ярд. Сам он собрался проводить Гризельду домой. Пенелопе оставалось только присмотреть за мальчиками и Барнаби.

Добравшись до Джермин-стрит, она немедленно велела Мостину уложить мальчиков и увела Барнаби в спальню, где заставила сесть на кровать, а сама побежала в ванную за водой.

Вернувшись, она поставила канделябр поближе и осмотрела его руку.

Она никак не могла прийти в себя.

– И зачем было его бить? Гризельда вполне справилась бы с ним сама, после того как ты выбил у него нож.

– Я должен был ударить его.

Пенелопа предпочла проигнорировать его жесткий тон.

– Знаешь, я очень люблю твои руки, – продолжала она, погружая его пальцы в холодную воду, – а также другие части твоего тела, но это сейчас не важно. Твои руки…

Она вдруг осеклась и глубоко вздохнула:

– Я несу чушь и болтаю глупости. Видишь, до чего ты меня довел? Я никогда не несу чушь – спроси хоть кого угодно. Пенелопа Эшфорд никогда в жизни не болтала без умолку, а вот сейчас меня не остановить, и все потому, что ты не подумал…

Он заставил ее замолчать самым простым способом. Припав к губам поцелуем и угомонив непослушный язык своим собственным.

Она почти немедленно расслабилась.

То, что началось как нежная, успокаивающая ласка, вскоре превратилось в безумство страсти. Страсти, которая безраздельно завладела ими.

Поцелуй стал исступленным, и Пенелопа испытывала ту же самую потребность, что и Барнаби. Стряхнув с рук водяные капли, она запустила пальцы в его волосы. И стала целовать так же алчно, так же жадно, ничуть не уступая ему в любовном поединке.

Когда он наконец поднял голову, оба тяжело дышали. В крови по-прежнему кипели голод и неутоленная потребность – и не только физическая. Пенелопа посмотрела ему в глаза. В их синеве бушевало то же смятение чувств.

Причина была одна.

И мотив тоже.

Она с трудом перевела дыхание. Значит, настало время высказаться. Прямо сейчас.

И все же ее одолели сомнения. Он – закоренелый холостяк: всему свету это известно. Если она заговорит… сделает предложение, а он не согласится… значит, между ними все кончено. Если она не сможет привести достаточно веские доводы, чтобы убедить его, он мягко, но решительно отделается от нее. И тогда она потеряет все, что у них… что у нее сейчас есть.

А если промолчит… потеряет все, что у них может быть.

Но даже если они испытывают одинаковые эмоции, это еще не означает, что он считает брак единственным возможным для него выходом.

Впервые в жизни она колебалась, прежде чем броситься в битву. Сделать единственный шаг…

Пенелопа попыталась определить, о чем он думает. Искала в его глазах хотя бы намек… И вспомнила…

– Почему ты так хотел ударить Камерона?

Судя по тону, этот поступок имел для него куда большее значение, чем просто желание наказать негодяя. Губы Барнаби дрогнули в сухой усмешке.

– Ты сказала, что я не подумал… и была права. Со мной творилось нечто страшное. Я никогда не совершаю необдуманных поступков, так же как ты никогда «не болтаешь глупости». Но когда Камерон стал угрожать тебе… я потерял способность мыслить. Да этого и не требовалось. Мне было совершенно ясно, что делать. Я вдруг понял, что за последние недели ты стала моей. И что я должен тебя защищать. Заботиться о твоей безопасности. Держать в объятиях и не выпускать.

В синих глазах сияло отражение этой неопровержимой истины.

– Поэтому я ударил его, а для этого даже не понадобилось раздумывать. Я знаю, как бывает… когда мужчина встречает ту, которая предназначена ему… но даже не представлял, что и со мной такое случится. Если ты не хочешь быть моей… – Голос его стал жестким. – Слишком поздно. Ты уже принадлежишь мне.

А она пыталась найти в его лице то, что придаст ей мужества. Неопровержимое доказательство своей правоты.

– Думаю, нам следует пожениться.

Барнаби был вне себя от восторга. Вот оно, то, чего он так долго добивался!

– Понимаю, есть от чего растеряться, – продолжала она, не дожидаясь ответа, – но если ты выслушаешь мои доводы, думаю, сам увидишь, какие преимущества это даст нам обоим.

Именно те слова, которые он мечтал услышать. Он опустил глаза, чтобы скрыть плескавшееся в них торжество. Нужно до конца выслушать все, что она хочет сказать.

– Я весь обратился в слух.

Пенелопа нахмурилась, не понимая, как истолковать его тон, но все же глубоко вздохнула и продолжила:

– Можно долго перечислять логические, разумные, продиктованные и одобренные обществом причины, по которым нам следует пожениться. Но для нас соображения общества не имеют особого значения, и я упоминаю о них просто для того, чтобы сразу их исключить. Отмечу только, что общество будет приветствовать наш брак.

Еще бы! Его мать будет на седьмом небе!

Барнаби только молча кивнул.

– Для нас важно другое – то, что мы прекрасно подходим друг другу. Одинаковое происхождение, одинаковые интересы и стремления, общие идеалы. Даже реагируем на определенные ситуации мы одинаково. А все случившееся за это время сблизило нас еще сильнее. Наши жизни оказались сплетенными вместе. Вдвоем мы сильнее, чем поодиночке. Поэтому мы должны пожениться, чтобы наше необыкновенное партнерство могло продолжиться. К тому же брак не будет нас ограничивать. Мы по-прежнему останемся свободными.

Ее губы плотно сжались. Судя по тому, как Пенелопа напряглась под его руками, ею владела прежняя стальная решимость.

– Почему-то мне кажется, что ты тоже этого хочешь, – добавила она и замолчала.

Честная, искренняя, здравомыслящая, прямая… Все это сияло в ее глазах. Ему оставалось лишь чарующе улыбнуться, сделать вид, будто он потрясен ее предложением, приотвориться, что он обдумывает ее доводы, и… великодушно согласиться.