Читать книгу "Проходящий сквозь стены - Александр Сивинских"

Стоило поднести Жерара к креслу, как он рывком высвободился из моих рук.

— Пусти!

Он часто дышал, шерсть на загривке стояла дыбом, шкура нервно подергивалась.

— Зверь! Брось психовать. Что ты как маленький?..

Он смерил меня угрюмым взглядом и принялся выкусывать между когтями. Рассудив, что в таком состоянии лучше оставить его в покое, я захлопнул дверцу.

— Холодильник себе купи, им и хлопай! — настиг меня раздраженный возглас Зарины.

Я повернул голову. Малышка стояла, широко расставив ножки и воинственно уперев руки в бока. Язва мелкотравчатая! Будь ей хоть пятьдесят лет, хоть все сто, но держалась она все равно как девчонка.

— Понял, Пашенька?

Вместо ответа я показал ей язык и сейчас же отвернулся, осыпаемый живописными детсадовскими поношениями, такими, как «обкаканный грибок» и «писюлька тараканья». К счастью, от оборотов, которыми был обласкан Сулейман, она на этот раз воздержалась.

Между прочим, как она ухитряется править «Фольксвагеном», с ее-то кукольными ножками-коротышками? Я обошел машинку спереди и заглянул под панель управления.

Ага. К педалям были надежно прикреплены высокие деревянные чурбачки, обитые сверху рубчатой резиной. Коробка передач была автоматическая. В самый раз для ребенка. От придирок ГАИ «жучка» уберегало, бьюсь об заклад, наложенное Маймунычем заклятье.

В момент, когда я, почтительно согнувшись, с преувеличенной осторожностью прикрывал дверцу, до меня донесся какой-то подозрительный шум, похожий на шум завязавшейся потасовки. И тотчас же пронзительно завизжала Зарина. Едва не сбив меня с ног, из салона вымахнул страшно ощерившийся Жерар. Я быстро распрямился.

Кракена было не узнать. Маска плаксивого пленника-размазни была сброшена. Он вновь превратился в уверенного и могучего исполина. Действуя кулаком правой руки, точно молотом, он с хохотом наносил богатырские удары по голове и плечам съежившегося Убеева, одновременно отпихивая от себя ногой Зарину. Малышка, однако, вцепилась в него намертво — и визжала, визжала. Хромца нашего прозвали Железным не напрасно. Он шатался, но не падал — и даже продолжал крутить, выкручивать левую руку Кракена. Стрелой промелькнул Жерар и с отчаянным лаем скрылся в общей свалке.

Над побоищем с угрожающим гуденьем кружилась чета янтарно светящихся клякс.

Я рывком распахнул только что затворенную дверцу и зашарил под сиденьем. Монтировка… Неужели в чертовом «жуке» нету монтировки?

Монтировки не было! Вместо нее под руку мне попалось какое-то витое и жесткое на ощупь кольцо. Не то тормозной шланг, не то ремень генератора. С жуткими проклятьями в адрес немецких автомобилестроителей я выдернул его наружу. — Екарный бабай! Это оказался бич. Или, может, кнут. Тяжеленная длиннющая плеть, скрученная из полос шершавой толстой кожи, с коротким крепким кнутовищем и вплетенным в конец колючим стальным желваком. Орудовать таким нешуточным оружием я не умел совершенно. И все-таки, распуская его на ходу, я бросился на подмогу.

К моменту моего прибытия сражение нашей стороной было практически проиграно. Вбитый по самые лопатки в асфальт Убеев тихохонько лежал и выглядел как дохлое насекомое. Раскинутые полы знаменитого хромового плаща напоминали изломанные крылья. Только вытянутая вперед рука сообщала о том, что Железный Хромец еще жив. Рука неуверенно пошевеливалась; указательный палец вновь и вновь дергал спусковой крючок зажатого в кулак пистолета. Испорченного мною пару часов назад пистолета! Зарина и бес, завывая на разные голоса, копошились под сброшенным пиджаком Кракена — рукава пиджака были хитроумно замотаны и связаны, борта застегнуты, и выбраться из этого диковинного мешка было им, похоже, не под силу.

Я остался с Арестом один на один. Он с победоносным рычанием содрал с себя остатки сорочки и, поигрывая тугими мускулами, двинулся ко мне. Щупальца, отливающие в свете фонарей сизым, омерзительно вздуваясь и опадая, били его по бокам, опутывали шею и вились, вились, подобно плоским червям.

— Кишки из тебя выдавлю! — рявкнул он.

Вздрогнув, я стегнул бичом. Повторяю, опыта у меня не было никакого. До сей поры я разве что по малолетству баловался в деревне с самодельной пастушьей плеткой, заставляя ее резко хлопать к неописуемому ужасу кур и телят. Да сек крапиву.

Наверное, с перепугу удар получился идеально. Шипастый конец кнута, метнувшись, как змея, ужалил Ареста в центр груди, в самое месиво щупалец. Кракен вскрикнул, завертелся от страшной боли винтом, а я хлестнул снова. И снова у меня получилось. Кнут обвился вокруг его лодыжки, я дернул — двумя руками враз, наверное, так подсекают попавшуюся на спиннинг акулу, — и он упал. Под лопнувшей штаниной вспухла кровавая полоса. Однако удача не бывает вечной. Когда я размахнулся вновь, плеть запуталась в кустарнике.

Кракен приподнялся на одно колено и обратил ко мне нечеловечески бледное лицо. Рот был открыт, запаленное дыхание со свистом вырывалось наружу. Он прижимал скрещенные руки к торсу, словно обнимая себя за голые напряженные плечи. Залитые алой глянцевой кровью щупальца бессильно свисали из-под локтей. Он страшно оскалился. Я задергал кнут сильнее. Ветки тряслись. Нет, ни в какую. Кракен встал на ноги и шагнул ко мне. Я попятился, стреляя по сторонам глазами, и не сумел сдержать возгласа облегчения. Нашего полку прибыло! Убеев был вновь в строю и выглядел молодцом. Сидел, широко разбросав ноги, и с невообразимой скоростью шуровал во внутренностях разъятого пистолета. Заметил это и Кракен. Он замер на мгновение, потом погрозил мне кулаком, повернулся и начал медленно удаляться, с каждым шагом все заметнее прихрамывая. Я разжал пальцы, выпуская бесполезный кнут, и кинулся высвобождать Жерара с Зариной. Они, однако, уже справились самостоятельно.

Армия вновь была в сборе. Ну, сейчас мы зададим кое-кому жизни!

Девчонка без промедления побежала к кустам выпутывать застрявший кнут, а бес завыл: «Врешь, не уйдешь!»— и, демонстрируя решимость к продолжению схватки, принялся расшвыривать задними лапами ту кучку лохмотьев, в которую его зубы и когти превратили многострадальный пиджак Ареста. Вот и Убеев уже нашел скрепку, отшвырнул в сторону и через секунду передергивал затвор.

Заслышав этот щелчок и этот вой, Кракен остановился, развернулся и рубанул ладонью левой руки по сгибу правой.

— А вот. Хрен. Вам! — отрывисто выкрикнул он. Затем вскинул руку вверх, поймал один из сопровождавших его светящихся объектов и с сочным хрустом раздавил.

Пространство качнулось. Кусты, заборы и дома противоестественно искривились и начали разбегаться в стороны, точно расталкиваемые незримым титаническим пузырем. Пузырь хоть не был виден, но явственно ощущался — как воздушная волна, как чужой ненавидящий взгляд за спиной, как пропасть под ногами завязавшего глаза канатоходца. Как опасность. Он рос, словно распираемый изнутри бурлящими горячими газами и в конце концов лопнул. Воздух перед Кракеном прошила будто бы ветвящаяся фиолетовая молния. Будто силуэт гигантского высохшего дерева, за краткий миг восставшего из бездн ада. Это была прореха, прореха в пространстве, она стремительно разъезжалась вширь — и оттуда, из-за нее, надвигалась на нас со скоростью экспресса чудовищная темная масса. По барабанным перепонкам ударили сильные мягкие ладони шквального ветра. Я почувствовал необходимость широко, до слез и вывихнутых челюстей зевнуть…