Читать книгу "Драконий огонь - Оксана Олеговна Заугольная"

в чем завяз амулет. Нельзя омолаживать Еву, не очень и хотелось. А вот заставить амулет вернуться в то время, когда он еще висел на её шее, это запросто. Спасибо Лотте, которая нечаянно показала так много.

Радослава сосредоточилась, вспоминая юных Еву и Мейнгрима, таких хорошеньких девочку и мальчика, не удивительно, что Лотта родила им сестричку, как можно не хотеть своего такого же, растя этих? Литта, которую Радка успела разглядеть лишь мельком, легко вписалась в ту историю. Вот оно. У девочки рано проснулись силы, боевой маг с силой разума — кобольтовый. Название само скакнуло в голову, словно подсказал кто, но Радославе было не до этого, она жадно впитывала историю, что щедро подарило ей время. Литта едва не разнесла дом, когда Ева и Мейнгрим разом выступили, удерживая испуганную малышку, что била молниями и наполняла дом ощущением ужаса одновременно. Не Мейнгрим был виноват в том, что амулет попал в голову Еве, а Литта. Это она плакала в объятиях матери и сводного брата. Это она придумала коротко постричься, пока не отрастут волосы Евы. За ней повторил и Грим, а когда Литта исчезла, он забыл и это.

Радослава словно стояла рядом, когда незнакомая, но чуть похожая на Розу женщина привела Барвинка. Он выглядел таким крошечным и по росту был точно с Литту, которая в воспоминании казалась ровесницей Фабиуша. До того, как он стал королем.

«Вам стоит принять успокаивающие букеты, сила вашей дочери велика, — произнесла незнакомая женщина, оглядываясь на Барвинка. Тот коротко кивнул. — Она может навредить родным».

«Очень хорошо пахнет, тетя, понюхай!» — и Барвинок сует другой букет под нос Лотте, которая собирается махнуть перчаткой, но мягко опускается на пол. Глаза её закрыты.

«Что с мамой?» — Ева возмущенно хмурит брови, она держится за стены, в её коротко стриженных волосах блестит амулет.

«Она пыталась сделать так, чтобы вы простили её дочку и переутомилась, — без стеснения врет женщина, похожая на Розу. — Хочешь понюхать цветы, детка? Успокаивают».

Ева морщится и отшатывается.

«Не люблю цветы», — отвечает она и морщится еще сильнее, хватаясь за голову.

Как Радослава хотела посмотреть дальше! Она хотела понять наконец, как вышло так, что Лотта не заметила, что её дочь околдовали. Почему цветочные отступились от Грима и Евы, чтобы вернуться много лет спустя? Но за стенами дома Лотты рыкнул Седой, отчего вздрогнул не только Барвинок, но и незримо присутствующая там, но на самом деле бывшая в совсем другом месте Радка, и едва успела поймать амулет в ладонь. Уродливая же вмятина на голове Евы начала на глазах затягиваться.

— Не уверена, что она станет от этого более милой в общении, — неловко произнесла Радослава, чтобы хоть что-то сказать. Мысленно она еще была там, в прошлом, где хранились осколки семьи сине-фиолетовых магиков.

— И не надо, — выдохнул король, с нежностью прижимая к себе воительницу. — Пусть каждый день с ней будет как подвиг. Я люблю подвиги.

— Подвиги он любит, — пробормотала Ева, не открывая глаз. — Знаю я какие подвиги. Девок цветочных целая клумба в замке.

— Всех разгоню! — с жаром ответил король и засмеялся. — Снурок, радость моя! Ты жива!

— Не дождешься, — буркнула Ева, соскальзывая с его рук на землю. — Если бы не этот дурацкий амулет в черепушке, я бы тебя так вздула — десять раз пожалел бы, что больше не бессмертный!

Она привычно коснулась головы, и её лицо скривилось от удивления.

— Что?.. — она оглянулась и увидела амулет в руках Радославы. — Серьезно? Снова ты?

Она повертела головой, пока не нашла взглядом брата.

— Так, ты! — она сурово сдвинула брови и указала на него, хотя улыбка, то и дело прорывающаяся на лицо, говорила о том, как сильно она рада его видеть. Как знать, может, она бы бросилась ему на шею, если бы не стоящие вокруг воины. — Требую, чтобы ты обожал и всячески баловал жену.

— Не выйдет, — теперь Мейнгрим откровенно ухмылялся. — Во-первых, я тебе не подчиняюсь, сестричка. Во-вторых, я уж без разберусь, что мне делать, когда удастся вернуть мою любимую женщину, которая к тому же родила мне сына.

И, пока Радослава переваривала это заявление — прямо при всем народе, бесстыдный магик! Ева повернулась к Эру.

— Так, ты тоже будешь спорить? — грозно сдвинув брови, спросила она.

— Нет, моя королева, — Эр при этом ухмылялся ничуть не меньше, чем Мейнгрим и по тому, как эти два магика переглянулись, Радослава поняла, что Ева наконец-то попала. — Только позвольте мне любить, обожать и баловать вас, а не королеву Радославу?

— Я вообще-то не собираюсь становиться королевой и снова выходить замуж, — Ева поджала губы. — Одного дурацкого раза хватило.

— Я попрошу, — Радка вздохнула. Она и забыла, что Манфред тут! — Вообще-то я еще с тобой не развелся, и пусть брачные нити погасли, но вопрос еще, получишь ли ты сына!

— Сделать тебя вдовой, моя королева? — моментально отреагировал железный король.

— Не торопись, Эр, я уже развел твою красавицу с этим прыгуном, — влез Хагни, до этого наслаждавшийся событиями с таким видом, словно он на потешном представлении, только разве что семечки не лузгал. — Так что заберем отсюда не одного, а двух принцев. И твоего Паудля и… и…

Он зашарил глазами по королевской свите и не зря. Вырвавшись наконец из рук незнакомого синего магика, к Еве со всех ног бежал Матиас.

— Матиас! Меня зовут Матиас! — задыхаясь, крикнул мальчик и был подхвачен на руки матерью, которая со всех сил прижала его к себе. — Фабусь, я тоже буду принцем, вот!

Ева рассмеялась.

— Раз сын хочет быть принцем, выбора у меня нет, — произнесла она,упор глядя на Манфреда. — Надеюсь, железная корона не так тяжела, как выглядит.

— Не тяжелей твоего характера, — не удержалась Радослава и посмотрела на младшего сына на руках Скарбимежа.

Её давно уже начали утомлять эти разговоры на бывшем поле битвы. Конечно, потешных представлений не хватало во всех трех королевствах, но разве это повод устраивать такое прямо здесь? А еще магики! Могучие! Почти всесильные! К счастью, остановить её было некому. Довольно улыбался Фабиуш, Ева бросилась обнимать наконец-то замеченную за спиной брата Литту, какой-то черноволосый маг со странно знакомыми древними глазами и вовсе поощрительно кивнул. Как