Читать книгу "Чужой для всех. Книга 3 - Александр Михайлович Дурасов"

не перенес отлет?

— Нет. Все готово к его отъезду. Личный «Мерседес-Бенц» у подъезда.

— Тогда я пожелаю вам удачи, группенфюрер. До встречи на аэродроме.

— До встречи…

Ольбрихт отдал телефонную трубку дежурному офицеру, бросил властно:

— Вы слышали мой разговор с группенфюрером?

— Да, господин полковник.

— Тогда пусть ваши истуканы открывают шлагбаум. И главное, не мешают нам. Выполняйте!

— Слушаюсь…

Вооруженный отряд русских офицеров в форме РОА молча и беспрепятственно прошел на территорию аэродрома. Ему вслед смотрели удивленные, даже напуганные лица эсесовской охраны.

Оберштурмбаннфюрер Кранке, стоя у шлагбаума, подумал: «Никогда не приходилось охранять фюрера таким составом. К чему бы это?» Но мысли сержанта улетучились при виде проезжавшего бронетранспортера и грохочущей позади «Пантеры». Кранке вытянулся, отдал честь. На охранника строго смотрел Ольбрихт, возвышаясь над башенкой танка.

Франц, проезжая, радовался за русских разведчиков, которые накануне четко срисовали аэродром, его охрану, расположение летно-технических объектов. Все сходилось.

«Периметр аэродрома огорожен колючей проволокой. Вдоль ограждения ходят патрули с собаками. На углах вышки с пулеметами. Возле каждой вышки недалеко установлены зенитные пушки Flak 38 калибра двадцать миллиметров. Возле них вырыты траншеи в полный профиль для охраны. На опасном северо-западном направлении от самолетов противника аэродром защищен батареей восьмидесятивосьмимиллиметровых Flak 18.

Вот и самолеты сопровождения. Всего пять Bf.109. И огромный «Кондор» недалеко, прямо напротив пункта управления полетами. Летчиков не видно, только технический персонал да дежурная охрана. Видимо, экипажи располагаются в летном домике. Их надо брать сразу, пока не разбежались по самолетам. Хотя нет, может быть, шум. Брать только у самолетов с началом операции…» — закончил рассуждения Франц, подъезжая к русскому отряду.

Шлинке и комбат Новосельцев подошли к Ольбрихту. Лица офицеров напряженные, взволнованные.

— Успеваем, полковник? — тихо спросил Шлинке.

Франц взглянул на часы:

— Успеем. Фюрер выезжает через полчаса. В пути будет двадцать минут. До начала операции осталось пятьдесят минут. Поэтому разводите немедленно людей. Действуйте по утвержденном плану. Напоминаю, когда я сниму фуражку, снайперы начинают работать. Первыми убирают Раттенхубера и рядом стоящих телохранителей. Только не заденьте меня и фюрера, — в глазах Франца появилась тревога. — Поняли?

— Не беспокойтесь, полковник, — усмехнулся Шлинке. В глазах озорные огоньки. — Наши не промахнутся. Говорите дальше.

— Я быстро увожу фюрера в пункт управления полетами, сдаю под охрану вашим людям. Сам нахожусь в танке, поддерживаю в ходе боя огневой мощью. Ваши группы снимают пулеметчиков на вышках, захватывают малокалиберные зенитки, уничтожают караульное помещение, казарму, ангар. Склад с боеприпасами пока не трогают. Действовать нужно быстро, решительно.

— Это мы умеем. Пора выходить, полковник. Время.

— Подождите, — вступил в разговор Новосельцев. — Как поступить с немецкими асами? К приезду фюрера они уже будут у самолетов.

— Как, как? — нервно отреагировал Франц. — Мы этот вопрос оговаривали. Ликвидировать! — произнес отрывисто он, злясь на русского комбата. Ольбрихту было неприятно думать о физическом уничтожении немецких летчиков. Но брать их в плен и куда-то уводить не было времени. — Главное, берегите своих. Как у вас говорят: как зеницу ока! Русские пилоты должны быть наготове, где-то рядом. Еще вопросы?

— Назовите время вылета «Кондора», полковник. Я должен знать, чтобы подготовить своих летунов.

— Время? Кто сейчас скажет точное время? Не знаю. Как стихнет бой. Все зависит от вашего штрафбата. От вашей напористости и храбрости. Я дам зеленую ракету.

— Понял.

— Особое внимание уделите дороге на Льеж, — продолжил Франц. — Как начнется шум, по ней сразу начнут подтягиваться войска. Вот здесь и пригодятся малокалиберные зенитки. Расчеты вы не зря подготовили. Используйте зенитки в полную силу. Не дрогнете? — Франц всматривался в побледневшее лицо Новосельцева. Он понимал, что русские шли на верную смерть, как, впрочем, и он. Но у них не было другого выбора.

Новосельцев обернулся, бросил короткий взгляд на свое малочисленное, застывшее в ожидании боя войско. Отобраны самые смелые и отчаянные. Взгляды штрафбатовцев дерзкие, решительные. «Да, мало нас», — промелькнула мысль. Не батальон, а рота по численности бойцов, и то половина сидит в засаде вдоль трассы на Льеж, чтобы отсекать американцев или немцев в случае выдвижения и нападения на аэродром с севера.

— Не дрогнем, — хриплым голосом ответил комбат.

— Эти не дрогнут! — откликнулся жестко на вопрос и Шлинке. — Проверены. Однако пора, полковник. Клебер пойдет с вами. Я и радистка будем находиться в бронетранспортере. Там же спрятаны и наши соколы.

— С богом!

— Ни пуха ни пера.

По возвращении к отряду Новосельцев отдал краткий боевой приказ. После чего группы штрафбатовцев по три-пять человек рассредоточились беспрепятственно по точкам аэродрома. Возле расчетов зениток, несмотря на возмущения и ругательства немцев, они устроили свои пулеметные гнезда. На каждой вышке рядом с пулеметчиком поставили по своему наблюдателю-ликвидатору. Группа из пяти человек молча устроилась возле караульного помещения. У каждого самолета одновременно с немецкими часовыми выставлены по два русских часовых. «Кондор» взял под свою опеку начальник разведки батальона капитан Симаков. Снайперы, могучий Следопыт и Витя Хлебников, надев маскхалаты, зарылись в снег на пригорке за летной полосой. Летный домик, пункт управления полетами и самолет фюрера просматривались хорошо.

Кое-где немцы сопротивлялись, высказывали упорное нежелание видеть рядом русских коллаборационистов. Но Михаил в сопровождении дежурного офицера-эсэсовца быстро успокаивал строптивых. Не прошло и получаса, как боевые позиции были заняты русскими офицерами.

— Господин полковник, — обратился к Ольбрихту немецкий дежурный у домика руководителя полетов, — я выполнил команду. Ваши люди расставлены.

— Спасибо, оберштурмфюрер, — Франц поблагодарил офицера, отвернулся. Сердце колотилось от волнения. Час икс необратимо наступал. Ему вдруг остро захотелось побыть одному, еще раз продумать алгоритм действий встречи с фюрером. Ничего больше не говоря, он проследовал к «Пантере» по дорожке, расчищенной от снега. Ноги быстро заскользили, Франц удалялся.

— Я свободен? — крикнул ему вослед дежурный офицер.

Франц остановился, оглянулся, подавив волнение, недрогнувшим голосом ответил:

— Да, вы свободны, офицер. Продолжайте выполнять свои обязанности. Впрочем, загляните к летчикам, успокойте их. Мне сказали, что личный пилот фюрера генерал-лейтенант Баур недоволен нашим присутствием. Объясните ему, что мы здесь для усиления безопасности и русское присутствие согласовано с Раттенхубером.

— Слушаюсь! — молодой эсэсовец щелкнул каблуками. Он восхищенно смотрел на Ольбрихта, мужественного двадцативосьмилетнего полковника, фаворита фюрера…

— Пост номер три. Докладывает шарфюрер Харцер. Машина фюрера проехала. Обстановка спокойная.

— Отлично, Харцер. Сворачивайся. Вас заберет дежурный тягач, все на аэродром…

— Пост номер двенадцать. Машина фюрера проследовала на аэродром. Обстановка нормальная. Доложил роттенфюрер Линк.

— Доклад принял. Ждите дежурную машину. Все на аэродром. Построение.

— Пост номер двадцать. Машина фюрера проехала через КПП. Все спокойно.

— Превосходно, Кранке. Всем благодарность. Построение батальона через час. Готовьтесь!

Оберштурмбаннфюрер СС Хайнц, удовлетворенный докладами, повелительно взглянул на дежурного сержанта, улыбнулся:

— Мы выполнили задачу по сопровождению вождя.