Читать книгу "Башмаки на флагах. Том 2. Агнес - Борис Вячеславович Конофальский"

носить штаны, как крепостной мужик, нищий подёнщик или самый бедный солдат. Да и как носить штаны и башмаки, если на поясе у тебя весит меч с золочёным эфесом.

Шосы, камзолы, лёгкие сапоги со шпорами… Со шпорами. Зачем шпоры арбалетчику? Чтобы звякали при ходьбе, как у кавалериста. Вещи все были яркими, и ещё замысловатые шапки стали в то время его обычной одеждой. Тогда он уже не отличался от придворных герцога. И сразу почувствовал, как изменилось отношение к нему. Теперь при встрече какой-нибудь паж или новый при дворе человек раскланивался с ним как с равным.

А иной раз в узком проходе учтиво предлагали пройти ему первым.

А придворные дамы вдруг заметили рослого молодого гвардейца и стали улыбаться ему, а иногда, было и такое, одна неюная уже дама, проходя мимо, так и вовсе игриво провела пальчиками, поскребла ноготками по его чуть заросшему щетиной подбородку.

Он перестал быть невидимкой. И стал получать приглашения на ужины, что устраивал не самый значимый придворный люд в нижних частях замка.

Уважение.

Это было как раз то, что он всегда бессознательно искал. И как это ни странно звучало, но именно одежда и меч сразу увеличивали его статус. В то время он думал, что ему никак не помешает сержантская банда на левом плече в цветах герба Его Высочества.

Чин сержанта. Да… Это было вполне реально для него. А после, чем чёрт не шутит, может и офицерский чин?

Да, жизнь при дворе герцога его вполне устраивала, и перспектива стать офицером не казалось несбыточной. Но старый герцог, что благоволил к нему и даже помнил его имя, отошёл в лучший из миров. А молодой герцог и вправду был молод, так как среди сестёр был самым поздним ребёнком герцога-отца.

Тут всё и переменилось. Молодого сеньора не устраивали лавры лучшего охотника в округе. Он стал ввязываться во все распри; он хотел проявить себя как полководец и сразу ввязался в войну с еретиками, которой старался избегать его отец. В гвардию пришли новые люди. Старые проверенные офицеры задвигались и понижались в званиях. Лучшей ротой, почётной ротой, ротой меченосцев, вдруг стал командовать двадцатилетний капитан. Человек, который до этого никогда не воевал, но был близким другом герцога.

И когда при неудачном штурме одного города из штурмовой колонны, которую вёл сам герцог, из пролома обратно вышло едва две трети от вошедших в пролом, то Волкову сержантский чин уже не казалось столь вожделенным.

— Этот сопляк нас всех прикончит, — заливаясь кровью, ворчал гвардеец с алебардой, что шёл рядом со стрелками обратно в лагерь.

И арбалетчики, и сам Волков были с ним полностью согласны. Уже тогда он подумал, что жить при дворе приятно, но, кажется, он уже созрел для мирной жизни. Жизни без господина, жизни без офицера.

— К этому колету пойдут вот такие панталоны, — говорил портной, принимая у помощника чёрные бархатные панталоны с шёлковыми чёрными лентами в самом низу.

Ленты, которые завязываются в банты?

— К сему костюму подойдут вот эти чулки, — продолжал портной, укладывая на подушку перед Волковым лазурные, в тон колету, удивительной красоты изделия.

— Шёлк, — пояснил он с улыбкой.

Шёлк. Да, шёлк был прекрасен. Но чулки! Нет, не рыцарские шосы, что хороши и в сапог, и в башмак, и в туфлю, а именно чулки. И к ним подвязки. Совсем как у его Бригитт. Да Бригитт обзавидуется ему, когда увидит на нём эти чулки, она их себе заберёт.

Чулки. Такие же, какие носят женщины, те, что завязываются чуть выше колена подвязками. Панталоны были как раз той длинны, чтобы только прикрыть подвязки.

— Ко всему этому ансамблю прекрасно подойдут вот эти туфли, — портной снова принимал от помощника вещи.

То были изящнейшие из чёрной замши малюсенькие туфли с серебряными пряжками. По улице в них было совершенно невозможно ходить, только мрамор и паркет были достойны их.

— Также, к этому всему отлично подойдут перчатки из чёрного щёлка и вот эта шляпка.

Маленькая, изысканная шляпа, чёрного фетра, почти без полей, был так же черна, как и туфли, но её черноту разбавляло два белоснежных пера цапли.

— Изволите примерить ансамбль, добрый господин? — улыбался портной, видя, что господин не откажется.

Да, господин был готов примерить всю эту одежду. Кавалер молча кивнул. Он одевался, а портной и его помощник ему помогали, вязали банты внизу панталон, завязывали подвязки на чулках, помогали снять дорожные сапоги и надеть туфли. Волков, наконец, повернулся к зеркалу.

Глядя в зеркало, он просто не мог поверить, что это тот самый Ярослав Волков, который в четырнадцать лет ушёл в солдаты, чтобы помочь матери с деньгами.

Из зеркала на него смотрел высокомерный нобиль, влиятельный сеньор, полновластный господин сотен людей, большой вельможа, царедворец, герб которого древен и на гербе которого есть как минимум графская корона.

Он даже не узнавал себя поначалу.

Синий с белоснежным жемчугом колет, чёрные панталоны, синие чулки, черные туфли с серебром, чёрные перчатки и чёрная шляпа с белыми перьями.

Всё, что он носил до сих пор, и рядом не могло быть с этой одеждой.

Он представил как ко всему этому подойдёт цепь, что даровал ему курфюрст Ребенрее. Цепь ложилось на грудь и плечи идеально, даром, что серебро.

Да, в зеркале перед ним стоял вельможа, на гербе которого должна быть, как минимум, графская корона.

— Принц крови, истинный принц крови, — говорил ему портной.

Мог бы и не трудиться, не льстить. Кавалер и сам всё видел:

— Сколько?

— Всё вместе будет стоить сорок два талера всего, — затараторил портной; видно, он готовился серьёзно торговаться и не уступать многого.

«Сорок два талера? Ёган недавно хвастался, что мужики из Эшбахта за прошлый год заработали по семь монет».

— Я беру, — коротко сказал кавалер к большой радости портного.

Тот даже руки стал потирать, забыв свою вежливость.

Когда кавалер вышел из мастерской портного, он сказал Максимилиану и Увальню:

— Едем на Водную улицу, в купальни.

Волков слыхал, что там находится самая лучшая купальня города Ланна, в которой иной раз мылся и сам архиепископ. По слухам, кроме отличных поваров, там всегда плескались в тёплых водах самые роскошные девы города, из тех, чьи ласки можно, хоть и дорого, но купить. Также там обитали самые модные цирюльники и подавали самое лучшее вино под нескончаемую, до ночи, музыку.

Молодые люди обрадовались, довольно переглядывались. Видно, и они слыхали про те знаменитые купальни. Повесы. Волков ехал туда, чувствуя себя совсем иначе, чем они. Он, в отличие от