Читать книгу "Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле - Анна Литвинова"

Я шумно ахаю, неосознанно прижимая ко рту правую ладонь в тщетной попытке сдержаться, а на глаза мгновенно наворачиваются слезы.

Как такое вообще возможно?

Это же…

Бабушка… моя… самая любимая и родная. Как живая. Сидит на необыкновенной красоты резной скамье в незнакомом мне парке и крепко обнимает меня, с чувством прижавшуюся к ней в ответной нежности. И такой счастливой я себя уже не видела целую вечность…

Да, это была картина. Не фотография. И мы никогда не были на этой скамье и в этом парке. Но художник оказался поистине талантливым, передав малейшие черты внешности и эмоций, даже не позволив усомниться и на миг в реалистичности изображенной сцены. Как я мечтала об этом… хотя бы на картине оказаться в объятиях бабушки…

Мне показалось, что прошло чудовищно много времени, пока я стояла безмолвной статуей, пытаясь совладать с голосом и предательской влагой на лице. Никита терпеливо ждал, облокотившись на полку с фотографиями и даже не смотрел на меня, за что во мне запоздало шевельнулась благодарность.

– Как? – прохрипела я одно слово, вкладывая туда все, что сейчас бурлило у меня в душе.

Но Баринов всегда был сообразительным, так что прекрасно меня понял.

– Две фотографии и очень полезные знакомые, – пожал он плечами почти небрежно, но тут же спохватился, – кстати, держи, возвращаю. Извини, что взял без спросу.

Из внутреннего кармана черной куртки появляются до боли знакомые карточки, аккуратно ложась на родную полку. А я ошалело перевожу взгляд со снимков на полку, а затем на парня и обратно. Понимая, что за всеми этими переживаниями даже не заметила их пропажу. Мамочка дорогая…

– Зачем? – я сегодня прям мисс Лаконичность.

– Не знаю. Просто так, – пытается отмахнуться от меня Никита, но я упорно буравлю его взглядом, не давая надежды на помилование. И он сдается, – хотел сделать тебе приятное. Скоро Новый год, а ты мне как-то говорила, что хочешь такое фото. Но я не волшебник, поэтому вот так… не нравится?

Он бросил взгляд на картину, которую по-прежнему придерживала моя рука, а я не выдержала. И аккуратно прислонив свой самый дорогой в жизни подарок к стоящему рядом столику, быстро подошла к Баринову и, не задумываясь о том, что делаю, крепко прижалась всем телом, обхватывая парня за шею и утыкаясь лицом в плечо. Не в состоянии выразить словами то, что я чувствую, но пытаясь сказать это телом и жестами.

– Нет, Никита, – голос прозвучал глухо, но сомнений в том, что меня слышат, не возникло, – ты самый настоящий волшебник. И даже лучше. Это… это так… я не знаю, как сказать… спасибо тебе большое… это самый лучший в мире подарок.

Сильные и горячие ладони ложатся на мою талию, прижимая меня крепче к мужскому телу. Захватывая чувствительные ямочки чуть ниже поясницы, но в этом жесте нет ни капли сексуального подтекста. Баринов прижался щекой к моей голове, шевеля тихим дыханием волосы, давая потрясающее чувство защищенности и уюта. И это еще раз с беспощадностью палача напоминает мне о том, почему я должна его отпустить…

– Пожалуйста…

Две секунды. Ровно столько я позволяю себе еще насладиться его запахом и ласковым теплом. А затем аккуратно выворачиваюсь из рук мажора, игнорируя настойчивое желание тела и разума вернуться обратно.

– Мне надо отменить такси, – выдавливаю нелепое объяснение своему поведению, но продолжаю отступать в сторону спальни под разочарованным взглядом, – и одеться. Я скоро…

И скрываюсь за дверью, тут же закрывая ее, и обессилено прислоняясь к ней спиной с другой стороны. Понимая, что это больше похоже на бегство, но уверенная – так будет лучше для всех. А для него – особенно.

На этот раз взять себя в руки получается значительно быстрее. Я нахожу телефон и отменяю заказ на машину. Затем медленно скидываю халатики, оседающие пушистым облаком вокруг моих ног, и надеваю платье, с удовольствием оглядывая себя в зеркале. Сегодня я как никогда похожа на себя прежнюю. И, черт возьми, мне это совершенно определенно нравится!

Несколько штрихов косметикой, немного, только пару мазков пудрой, тушь на ресницы и нежно-розовую помаду на губы, и девушка в зеркале окончательно завершает преображение. Лодочки на шпильке, и я уверенно открываю дверь, выходя в гостиную.

Чтобы окунуться в потрясенное молчание. А поймав взгляд Баринова, вдруг теряю всю свою уверенность, начиная нервно покусывать накрашенные губы. Не в силах следовать дальше, пока он не решится что-нибудь сказать.

– Янка, – его голос срывается и приходится откашляться, чтобы продолжить, – Янка, ты потрясно выглядишь…

Комплимент неуклюжий, банальный, но я почему-то не могу сдержать улыбку, а сердце стучит быстрее, предавая хозяйку.

– Спасибо, – почти шепотом. И вновь молчание, потому что ноги отказываются двигаться дальше.

Затем мне помогают надеть дубленку и сапоги, порываясь все сделать самостоятельно. Но я не позволяю. Рваными движениями хватаю сумочку с ключами и телефоном, и быстро выхожу в подъезд, стремясь покинуть личное пространство парня. Стараясь снова убедить саму себя в правильности собственного решения. Но таковым его признавал лишь разум. Не сердце.

И я буквально кожей чувствовала, как время отстукивает секунды в обратном отсчете. Осталось совсем немного…

Глава 32

Яна

Вопреки моим страхам, все проходит великолепно. Мы ни разу не сбились с текста, не перепутали очередность и даже мой голос почти не дрожал. Только улыбка, намертво приклеившаяся к губам, получилась, похоже, слишком искусственной.

Как узнала?

Да очень просто – Баринов. Как ни странно, но он «раскусил» меня с первых минут. Я чувствовала кожей настороженные взгляды, которые Никита бросал на меня на протяжении всего концерта. Но старательно «не замечала» их. А когда он попытался взять меня за руку, ободряюще сжав пальцы, тут же высвободилась, проигнорировав поджатые губы и хмурый вид парня.

Так было нужно. И неважно, что мне самой больше всего на свете хочется прижаться к его горячему боку и чтобы он не выпускал мои ледяные ладони из своих рук. Все это теперь не имело никакого значения.

Но как я не старалась подготовиться к нелегкому разговору, ничего не вышло. Концерт закончился слишком быстро, а у меня внутри по-прежнему царил невообразимый бардак.

А еще эта картина… Легко и так не было, а с ней стало еще сложнее.

Наши последние слова… финальная музыкальная композиция… громкие аплодисменты…

Среди враз засуетившихся людей вокруг мы с Бариновым стоим, будто выпав из реальности. Глядя друг другу в глаза. Я – растерянно. Он – со странной решимостью.

Словно инь и янь.

Две стороны одной медали, которым просто не суждено быть вместе.

– Яна, я хотел…, – начинает парень, делая ко мне шаг и становясь непозволительно близко для того, кто уже через несколько минут станет для меня чужим. Но отреагировать я не успеваю.