Читать книгу "Убийственный возраст - Геннадий Сорокин"

– Володя, мы в ресторан пойдем, а Оксану дома оставим? Что ей в кабаке делать? На пьяные рожи смотреть? Да и Сергею увлекаться спиртным рановато. Ему еще вступительные экзамены в институт сдавать.

– Римма, если бы ты знала, как я на Севере мечтал сводить всю семью в ресторан! Шикарные блюда, оркестр…

– Дома отметим, – решила за всю семью мать.

За праздничным столом Владимир Семенович напомнил о своем обещании:

– На следующей неделе покупаем сыну мотоцикл!

Но до покупки дело не дошло. Перед самым походом в «Мототурист» Сергей вызвал отца на откровенный разговор.

– Папа, мне надо поговорить с тобой как мужчина с мужчиной.

– Что ж, давай поговорим, – благодушно согласился отец.

– Папа, мне не нужен мотоцикл. Во всяком случае, в этом году не нужен – осенью я хочу уйти в армию.

– Это что еще за новость? – не поверил своим ушам Владимир Семенович.

– Я решил пойти в армию, и я пойду, даже если все на свете будут против, – твердо заявил сын. – Этот вопрос для меня решенный, и я хотел бы, чтобы ты поддержал меня.

– Погоди, не спеши! – остудил юношу рассудительный отец. – Ты хоть немного представляешь, что такое служба в армии? Ты по кинофильмам об армии не суди. В нашем кино солдат играют мордастые сорокалетние мужики, а все армейские офицеры, как на подбор, добряки и мудрецы.

– Я знаю об армии все! – перебил отца Сергей. – Про дедовщину знаю и про избиения, про издевательства над молодыми солдатами. Но я принял решение и от задуманного не отступлю.

Владимир Семенович не стал спешить с выводами. Многолетняя работа в суровых условиях научила его быть осмотрительным и не высказывать свое мнение раньше времени. Вначале надо выслушать собеседника, а потом или отвергнуть его предложение, или согласиться с ним. Именно за умение соглашаться с доводами подчиненных рабочие на Севере считали Владимира Козодоева идеальным начальником: строгим, но справедливым.

– Я заметил, – после некоторого раздумья сказал отец, – ты вечерами стал сидеть дома.

– После твоего отъезда на вахту, в прошлом году, у нас во дворах все поменялось! Кто-то из моих друзей ушел в армию, с кем-то у меня разладились отношения. Это жизнь! Мне стало скучно на улице. Особенно после… – Сергей сглотнул ком в горле, тяжело вздохнул, – особенно после Мишки.

– Слышал я про этот случай…

– Папа, с этого случая все и началось! После самоубийства моего лучшего друга меня стали мучить кошмары. Мне снятся такие ужасы по ночам, что я потом неделю не могу прийти в себя. Чтобы избавиться от этих кошмаров, мне надо встряхнуться, сменить обстановку. Вот почему я хочу пойти в армию. Чем раньше я избавлюсь от кошмаров, тем быстрее позабуду о них.

– Может быть, не стоит с армией спешить? Я могу договориться – тебя посмотрят лучшие врачи в городе.

– Ни за что! – убежденно воскликнул Сергей. – Как только я переступлю порог психбольницы, меня тут же поставят на учет. После этого на мне можно будет поставить крест. Запись в психбольнице перечеркнет мне возможность работать в приличной организации, после нее мне не выдадут медицинскую справку на получение водительских прав, откажут в разрешении на охотничье оружие.

– Не надо так категорично, – попробовал возразить Владимир Семенович.

Но сын стоял на своем:

– Никто не будет разбираться, по какому поводу я обращался за психиатрической помощью. Был в психбольнице – значит, дурак, псих неуравновешенный. Как у нас люди рассуждают: «Дыма без огня не бывает».

– Я чувствую, ты подготовился к этому разговору, – удовлетворенно сказал отец. Ему нравилось, что сын рассуждает разумно, как взрослый человек.

– В армии я избавлюсь и от кошмаров, и от неприятных воспоминаний. Сейчас, когда я иду мимо дома, с которого бросился Мишка, то вижу в нем не здание, а место, где погиб мой друг. После армии эта голгофа превратится для меня в обычный панельный дом.

Владимир Семенович с удивлением посмотрел на сына, но ничего не сказал.

– Папа, я прошу тебя, объясни маме, что я принял решение и от него не отступлюсь.

– Дай подумать, – попросил отец.

Пока Козодоев-старший взвешивал все «за» и «против», Сергей молчал. Он мысленно похвалил себя, что правдоподобно объяснил отцу свое добровольное затворничество. На самом деле причина его домоседства была в другом. Сразу же после Нового года Сергей заглянул на «стояк», увидел Кайгородову с Рыхлым и повернул назад.

«Представляю, что эта сволочь наговорила про меня, – подумал тогда Сергей. – Лучше мне держаться от волгоградских подальше. Кайгородова, как ни крути, для них своя, а я – чужак».

Молодежь в родных дворах к возвращению Козодоева отнеслась прохладно. Даже в школе он почувствовал отчуждение. Если раньше на перемене приятели веселили его рассказами о своих приключениях, то теперь при появлении Сергея все разговоры переходили на нейтральные темы. «Он как проститутка: и нашим, и вашим», – случайно услышал однажды Козодоев. Было понятно: речь идет о нем.

Помыкавшись по разным компаниям, Сергей осел дома и вечерами на улицу без большой нужды больше не выходил.

– Вот что я тебе скажу! – прервал его размышления отец. – Я согласен с твоим решением пойти в армию, но вначале ты поступишь в институт. Вернешься – без проблем восстановишься на первом курсе, а если не захочешь, то поступай как знаешь. После армии многое в жизни идет не так, как запланировал, но мой отцовский долг – дать тебе шанс получить высшее образование.

Сергей был настолько благодарен отцу за поддержку, что готов был упасть перед ним на колени. Римма Витальевна, узнав о решении сына, едва не упала в обморок, неделю ходила сама не своя, но потом смирилась.

Как и обещал, Сергей сдал вступительные экзамены в политехнический институт. В августе отец уехал на вахту. Прощаясь с семьей, он сказал:

– Сергей, вот тебе мой совет: в армии вперед не рвись, но и от всех не отставай! Попадешь в Афганистан – не геройствуй. Ты нам живой нужен.

– Перестань! – взвыла мать. – Какой Афганистан? Я костьми лягу, но Афганистана не допущу!

В сентябре Сергей Козодоев пришел в военкомат и заявил, что желает пойти в армию со своими одногодками.

– Ты не хочешь воспользоваться отсрочкой? – спросил офицер из призывного отдела. – Пиши заявление.

Странное желание утреннего посетителя нисколько не удивило работника военкомата, словно у окошечка дежурной части толпились студенты, желающие поскорее избавиться от позорной отсрочки. Подчеркнутое равнодушие майора из призывного отдела так оскорбило Сергея, что он едва не передумал.

«Что он себе позволяет? Я, наверное, один из города добровольно попросился в армию, а он мне – иди, пиши! Пойду и напишу! Если задумал, от своего не отступлюсь».