Читать книгу "Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг"

В 1897 г. умер Майер Леман; вскоре Эмануэль Леман вышел в отставку. Бразды правления перешли в руки второго поколения Леманов – Филипа, Зигмунда, Артура, Майера Г. и Герберта. Под их руководством банк взял курс на инвестиционную деятельность. Поскольку молодых партнеров очень занимали наука и техника, Филип и Зигмунд Леманы совместно с Джоном Джейкобом Астором и П.А.Б. Уайденером стали учредителями Electric Vehicle Company, которая стояла у истоков создания автомобилей. В 1899 г. Леманы способствовали развитию Rubber Tire Wheel Company из Спрингфилда (Огайо), изготовителю шин Kelly-Springfield, единственных тогда пневматических шин на рынке. Очевидно, Леманы уже тогда обладали чутьем на «веяния будущего».

После испано-американской войны Lehman Brothers вместе с другими банками организовали слияние нескольких кубинских табачных фирм в Havana Commercial Company. В марте 1899 г. фирма разместила свою первую открытую эмиссию – привилегированные и обычные акции промышленного объединения, куда вошли пять ведущих производителей паровых насосов в стране. Позже объединение стало называться Worthington Pump & Machinery Corporation.

В начале XX в., в соответствии с семейным правом, в правление Lehman Brothers могли входить только кровные родственники, носящие фамилию Леман. Старшими партнерами были Филип (сын Эмануэля) и Артур (сын Майера). В последующие десятилетия члены клана Леманов породнились с помощью браков с представителями других банкирских домов Уолл-стрит немецко-еврейского происхождения – «Кун, Лёб и Кº»; «Лёб, Родс»; «Халлгартен»; «Вертхейм»; «Льюисон и сыновья».

Упорно распространяется вымысел о том, что «на Уоллстрит правит зловещая тайная организация международного капитализма» и что американские еврейские банкирские дома начинались как филиалы европейских «международных банков». Подчеркивается «международный» характер так называемой тайной организации. Вымысел очень упорен, потому что давно уже является действенным орудием в руках политических экстремистов. Слова Геббельса о том, что ложь, если ее достаточно часто повторять, в конце концов будут принимать за правду, стали суровой действительностью и служат средством ведения психологической войны. Сначала миллионы поверили в вымысел о «зловещей тайной организации» под влиянием нацистской и фашистской пропаганды, а позже – под влиянием пропаганды коммунистической. В «зловещую тайную организацию», в «заговор» до сих пор верят многие люди во всем мире.

Эти люди не знают или не хотят знать, что на командных постах в крупных финансовых учреждениях Уолл-стрит, где сосредоточены большие деньги, – в страховых компаниях, пенсионных фондах, крупных торговых банках и различных «учреждениях» – почти нет евреев.

Лондонский Сити – не слишком гостеприимное место для новичков, иностранцев и евреев, Уолл-стрит – еще менее гостеприимное. Сейчас в Лондоне ведущих торговых банкиров-евреев принимают в обществе. В Нью-Йорке такого нет и не было. Так, Роберт Леман, которого в журнале «Форчун» назвали «патрицием с Уолл-стрит», не является членом клуба «Линкс», ведущего клуба нью-йоркской «корпоративной элиты». В «Линкс», «Богемиан Клаб» и других почтенных заведениях банк Лемана уважают как «умную» еврейскую фирму; членами этих элитных клубов являются несколько партнеров-неевреев. Другие еврейские банки, «не слишком умные», также представлены своими партнерами-неевреями, а также нееврейскими инвестиционными банками, как «умными», так и «не слишком умными».

На самом деле ни один еврейско-американский банкирский дом не начинал свою деятельность как филиал «международного» (читай: европейского) банка. Правда куда непригляднее. Почти все основатели еврейских банкирских династий начинали в США мелкими торговцами и купцами, так сказать, вышли «из грязи в князи». Почти все они нажили свои первые состояния во время и после Гражданской войны, удовлетворяя нужду в дефицитных товарах. Зелигманы торговали одеждой и шили военную форму. Основатели банка Goldman, Sachs начинали стекольщиками, позже ссужали деньги и скупали векселя. Лазарды разбогатели в Новом Орлеане и Калифорнии на торговле одеждой в годы «золотой лихорадки». Кун и Лёб успешно торговали одеждой в Цинциннати. Спейеры, Гуггенхеймы, Халлгартены и многие другие до того, как стать банкирами, были купцами.

Видимо, начальные этапы торгового банковского дела схожи на обоих берегах Атлантики; до того, как заняться банковскими операциями, европейские торговые банкиры часто были купцами, коммерсантами. Разница заключается в том, что старые европейские банкирские династии успели примириться со своим скромным, пестрым, но интересным прошлым. Американцы, которые теперь представляют только третье поколение, еще не слишком привыкли к своей недавней истории.

В первые годы XX в. у банка Lehman Brothers завязались тесные отношения с еще одним «умным» еврейским банком – «Голдман, Сакс и Кº» (Goldman, Sachs & Co.). Филип Леман дружил с Генри Голдманом, старшим партнером второго банка. Оба были одинаково преданы своему делу и увлекались коллекционированием произведений искусства. Леманы были богаче, Голдманы – предприимчивее. В 1906–1914 гг. два банка сообща 14 раз провели эмиссию ценных бумаг. Первые две эмиссии, в 1906 г., предназначались для «Дженерал сигар компани» и «Сирс, Робак и Кº» (Sears, Roebuck & Co.). Джулиус Розенвальд, душа компании «Сирс, Робак», нуждался в деньгах для расширения производства, но ему и в голову не приходило обращаться к широкой общественности с просьбой о деньгах. Он сказал своим друзьям Филипу Леману и Генри Голдману, что хочет частным образом занять 5 млн долларов. На рынке в то время не было акций магазинов, которые торговали по каталогам и рассылали товары по почте. Великие банкиры с Уоллстрит избегали розничной торговли как чумы.

Голдман и Леман дружно вздохнули и решили провести открытую эмиссию новых акций. Они предвидели, что когда-нибудь американская экономика перенацелится с производства на потребление. Крупный магазин «Товары – почтой» еще может стать прибыльным клиентом. Эмиссия имела успех.

Шесть лет спустя деньги понадобились сети «Ф.У. Вулворт Кº» (F.W. Woolworth Co.). Дж. П. Морган не желал и близко подходить к магазинам товаров повседневного спроса. Даже Голдман и Леман вначале колебались, но Вулворт подсластил пилюлю. Как в первом случае с акциями «Сирс, Робак», было решено, что банки приобретут 20 процентов не только обычных, но и привилегированных акций, но общая цена была меньше, чем стоимость одних только привилегированных акций. Иными словами, в счет эмиссии банки получили обыкновенные акции «бесплатно».

Когда партнеры Lehman Brothers вспоминают те давнишние операции, в зале правления в доме номер 1 на Уильям-стрит все дружно вздыхают.

– Сегодня мы могли бы владеть двадцатью процентами этих гигантов и стать миллиардерами, – говорит один из партнеров. – К сожалению, мы не сохранили акции у себя.

Первая мировая война, круто изменившая жизнь по обе стороны Атлантики, положила конец андеррайтинговой деятельности как Леманов, так и Голдманов. После войны в советах директоров обеих фирм появились новые люди. В правление Lehman Brothers вошел сын Филипа Роберт, родившийся в 1890 г., внук старшего основателя фирмы, Эмануэля. Он стал Леманом третьего поколения. Он учился в колледже, а во время войны был капитаном артиллерии. В 1920 г., когда он вступил в совет директоров, ему было всего 30 лет, но он унаследовал особый талант своих предков к ведению дел.