Читать книгу "Ночные видения - Эллен Датлоу"

Чтобы ознакомиться с содержанием фильма без спойлеров, читайте о его сюжете.

Профессор Изабель Прайс (ее играет Изабель Раутер) дает интервью у себя в кабинете.

– Тридцать пять лет назад, – говорит она, – вечером на Хэллоуин из города Хобокен (штат Нью-Джерси) на север штата Нью-Йорк в поезде привезли женщину.

Пока профессор говорит, на экране появляется снимок 1960 года, на котором изображен поезд, идущий среди полей. Затем в кадре снова появляется профессор Изабель Прайс. По ее словам, женщину двадцати одного года от роду звали Агата Мерривезер. Зритель видит фотопортрет молодой женщины, такие делают по окончании высшего учебного заведения. У нее темные глаза и длинные черные волосы. Затем в кадре появляется большой двухэтажный дом, выкрашенный в голубой и белый цвета. Профессор за кадром рассказывает, что Агата Мерривезер предыдущие четыре года провела в подвале дома своих родителей в городе Уихокен (штат Нью-Джерси). В это время соседи часто слышали из этого дома крики, вопли и шум, как будто падало что-то громоздкое. Фотографию дома на экране сменяют разложенные веером на столе листы полицейского отчета. Полиция Уихокена, продолжает голос за кадром, сто восемь раз выезжала в связи с жалобами на шум в доме Мерривезеров, но сумела получить доступ в него лишь на сто восьмой раз. Камера берет крупным планом верхний лист лежащего на столе отчета. Когда супруги Мерривезеры, люди средних лет, открыли дверь, по словам профессора Прайс, полицейские увидели разгром в гостиной: мебель повалена, лампы разбиты. Также они увидели Агату Мерривезер, сидевшую в углу в грязной ночной рубашке. На экране появляется фотография ее родителей: он в коричневом костюме, она в зеленом платье. «Родители Агаты, – продолжает голос за кадром, – объяснили полицейским, что их дочь будто бы нездорова, у нее время от времени бывают припадки. Полицейским это показалось подозрительным, поэтому они осмотрели дом. Один подошел к девушке». На экране появляется открытая дверь в темное помещение. Другой полицейский, по словам профессора Прайс, направился к двери в подвал. Камера заглядывает в темноту за этой дверью, а голос за кадром говорит, что полицейский обратил внимание, что эта дверь прежде была заперта на засов с висячим замком, но и то и другое оказалось сорвано, когда дверь вышибли, по-видимому, с большой силой. Лампочки в подвале не горели, но у полицейского с собой был фонарь. Он спустился вниз по лестнице и оказался в помещении, где вместо кровати друг на друге лежало несколько одеял, а туалет заменяло два ведра. Стены были исписаны крестами, которые тянулись рядами, шестиконечными звездами, серповидными полумесяцами и другими символами, значения которых полицейский не знал. Запах стоял ужасный.

На экране снова появляется профессор Прайс, сидящая за столом. Интервьюер, стоящая за камерой (Джиллиан Бернхеймер), спрашивает, что случилось дальше. «Ответ на этот вопрос, – отвечает профессор, – очень интересен. Пока полицейские осматривали дом, миссис Мерривезер говорила по телефону. Как легко догадаться, полиция не сомневалась, что здесь имело место жестокое обращение с несовершеннолетней[79]. Еще не успел закончиться опрос мистера Мерривезера, как перед домом остановилась черная машина, и из нее вышел Гаррисон Ло, архиепископ Ньюаркский, с двумя помощниками». На экране появляется крупный мужчина в архиепископской митре, сутане и с посохом, он приветствует толпу, собравшуюся у церкви. «Полицейские удивились, – говорит профессор, – но удивились еще сильнее тому, что сказал им архиепископ: „Эта женщина, то есть Агата, находится под защитой церкви. Она страдает от ужасного душевного заболевания, и ее родители вместе со мной добиваются ее выздоровления“».

На экране снова появляется профессор Прайс. Интервьюер интересуется реакцией полицейских. «Появление епископа, – говорит профессор, – произвело на них сильное впечатление. В те времена к церкви относились еще с большим уважением, а личное вмешательство архиепископа было делом необычайным. Полицейские были готовы ему поверить так, как в наши дни в подобной ситуации не поверили бы. Впрочем, – добавляет профессор, – к чести одного из полицейских, надо сказать, что он написал довольно объемистый отчет об этом посещении, благодаря которому мы о нем и знаем».

Интервьюер спрашивает, было ли установлено наблюдение за четой Мерривезеров. Профессор качает головой и говорит, что отчет был сдан и забыт. Однако ей удалось связаться с одним из бывших соседей Мерривезеров. Этот человек, пожелавший остаться неназванным, сообщил, что наутро после посещения полицейских Агату Мерривезер видели в смирительной рубашке: священник и монахиня вывели ее на лестницу перед парадной дверью дома ее родителей и затем усадили на заднее сиденье черного автомобиля, который тут же уехал. После этого сосед Агату больше не видел. Профессор Прайс спросила, не запомнил ли сосед дату отъезда Агаты. Оказалось, что запомнил: ее увезли на Хэллоуин.

Интервьюер спрашивает, что же делали там священник и монахиня.

– Об этом можно лишь догадываться, – отвечает профессор. – Я обращалась в епархию Ньюарка, а также к Гаррисону Ло, который ныне занимает какую-то должность в Ватикане. Все бесполезно. В епархии говорят, будто не имеют сведений о контактах бывшего архиепископа с Мерривезерами, а Гаррисон Ло сказал, что сведения о помощи находящимся под его пасторским покровительством разглашению не подлежат.

– Похоже, тут тупик, от церкви ничего узнать не удастся, – говорит интервьюер, – что заставляет меня спросить: как вы вообще узнали об Агате Мерривезер? И что побудило вас связать ее и женщину, высаженную из поезда неподалеку от Гугенота?

– Потерпите немного, – говорит профессор Прайс и берет фотокопию рисунка. На нем изображена молодая темноглазая женщина с длинными черными волосами, очень похожая на Агату Мерривезер. Рисунок был выполнен полицейским-портретистом в Уилтвике, штат Нью-Йорк, когда несколько пассажиров, ехавших все тем же поездом, позвонили в полицию, чтобы выразить свою озабоченность. Их показания сходились в том, что на женщине была смирительная рубашка и что ее сопровождали священник и монахиня. – Профессор кладет фотокопию на стол и продолжает: – Пассажиры также подтвердили, что у входа в шахту, принадлежавшую раньше Джеппенбергской цементной компании, Агату и ее спутников встретили двое мужчин, также священников. Возможно, в полиции не сочли нужным что-либо предпринимать в связи с этими сообщениями, а только позвонили в церковь святого Иоанна в Джеппенберге и спросили, не встречали ли тамошние священники кого-нибудь, приехавшего Уилтвикским поездом. Однако одно из этих сообщений попало к местному судье, который настоял на более тщательном расследовании. Именно вследствие этого, – говорит профессор Прайс, – и нашли тела поляков.

– Тела? – переспрашивает интервьюер. На экране начинают появляться одна за другой черно-белые фотографии, сделанные на месте преступления. На них изображены двое обнаженных мужчин, лежащих бок о бок у стены галереи шахты. Их ноги сведены, руки прижаты к бокам, глаза закрыты. Горло у обоих разодрано так, что видны шейные позвонки. На лицах и предплечьях видны длинные царапины. Стена и пол рядом с ними забрызганы кровью. Голос профессора за кадром продолжает: – Эти двое были обнаружены полицейскими, отправленными проверить шахту. Как видите, одежда, кольца и прочее, что могло быть на них и помогло бы их опознать, снято. Судя по всему, они погибли после недолгого отчаянного сопротивления. Причиной смерти каждого, по-видимому, стала рана на горле. Медицинская экспертиза показала, что раны эти нанесены зубами, скорее всего человеческими, и, хотя эксперт отметил аномалии в оставленных ими следах, он не уточнил, что это за аномалии. После наступления смерти обоих мужчин раздели и положили рядом друг с другом у стены. Тот, кто этим занимался, позаботился о том, чтобы не оставить следов. Но под самым сводом галереи, на высоте более трех с половиной метров, обнаружены кровавые отпечатки рук и ступней. Эти отпечатки тянутся в глубь шахты еще метров на семьдесят пять и затем пропадают.