Читать книгу "Ее нежеланный лорд - Оливия Штерн"

Папенька, с венчиком реденьких волос над лысиной, казался чуть более живым. Даже слегка возбужденным: по полному лицу гуляли красные пятна, светлые глаза бегали, избегая встречаться с Бьянкой взглядом. Он то и дело складывал пальцы рук шалашиком, и Бьянке постоянно казалось, что он вот-вот будет аплодировать. Себе неподражаемому.

Молчание затягивалось. Наконец Дора принесла чай, разлила по чашкам, поставила на стол корзинку с выпечкой – маленькими кручеными булочками с изюмом и в шоколадной глазури. Бьянка взяла одну и, почти не ощущая вкуса, принялась жевать. Матушка приподняла холеные, старательно выщипанные дугами брови.

– Дорогая, понимаю, тебе сейчас нелегко. Но это ведь не причина обжираться…

Бьянка на миг зажмурилась. К горлу подкатила тошнота, еще немного – и проглоченные куски булки выпрыгнут обратно. Да что ж за люди такие? У нее только что умер муж, ни объятий тебе, ни соболезнований. Как будто пришли две ледяные статуи и сидят в креслах. Да впрочем, они-то рады такому повороту событий. Папенька вон сам отраву притащил.

«И в этом ледяном саду я жила», – с тоской подумала она, втягивая воздух через нос и стараясь не смотреть на маменьку чересчур уж яростно.

Потом нахлынула усталость, придавила плечи книзу.

– Мне, маменька, уже все равно, – совершенно спокойно ответила Бьянка и даже немного обрадовалась тому, как холодно и официально прозвучал ее голос, – я теперь вдова.

– Ну и хвала Всеблагому! – Матушка картинно подкатила глаза. – За то, что освободил мою девочку от этой свиньи в кружевах.

Бьянка едва не поперхнулась. Еще раз оглядела драгоценных родителей, напомнила себе, что несколько месяцев назад она была готова пожертвовать всем ради их благополучия, и с удивлением поняла, что больше не чувствует никакой связи с этими двумя, пришедшими в ее – теперь только ее – дом.

– Свиней в кружевах достаточно и без моего несчастного супруга, – сказала она. – И впредь попросила бы не оскорблять его память столь недостойными выражениями.

Роланд Эверси хлопнул ладонью по колену.

– Да брось, Бьянка. Перед нами не нужно притворяться, мы-то знаем, что ты этого мужлана едва терпела. Если бы не королевский указ, то я бы тебя не отдал.

Она лишь пожала плечами и ничего не ответила. А про себя подумала, что, к великому сожалению, именно перед вами теперь и надо притворяться.

– Дорогая, – мягко сказала матушка, – мы понимаем, что тебе… – Она запнулась, видимо, вспомнив о том, что нечто подобное уже говорила, а больше особо и сказать было нечего. – В общем, мы с отцом решили предложить тебе вернуться домой.

– С чего бы? Я ж позор семьи. – И Бьянка демонстративно взялась за вторую булку.

Лицо маменьки исказилось выражением глубокого внутреннего страдания, но она нашла в себе силы промолчать, испепеляя взглядом корзинку с выпечкой.

– На время, – вставил слово граф Эверси, – все равно сейчас, я так понимаю, тело лорда Сандора не будут предавать земле…

– Да, его забирает мастер Нирс, – Бьянка кивнула.

– Не понимаю только, за каким Темным. Ну сдох – туда ему и дорога.

– Мастер Нирс подозревает магическое воздействие, – сумничала Бьянка. Слова папеньки резали ее на части, оставляя на полу ошметки мяса, но она, мысленно отстранившись от всего происходящего, даже находила в себе силы говорить.

– Да? – Папенька довольно хмыкнул. – Ну и пусть ищет. Не найдет ведь.

– Меня смущает, что именно в это утро я подлила ему в чай…

– Тише, – шикнул граф и как-то очень зло посмотрел на дочь.

Графиня с некоторым удивлением взглянула на мужа, и Бьянка выдохнула с облегчением. Похоже, матушка не знала всех его грандиозных планов.

– Ничего там инквизиция не найдет, – буркнул папенька. – Ну так что скажешь, Бьянка? Поживешь у нас. Одной тебе тут делать нечего. Уж до похорон – точно.

Бьянка открыла было рот, чтобы послать папеньку к Претемному и всем его чертям, но вовремя прикусила язык. И словно кто-то толкнул ее под локоть – она выдавила кислую улыбку истинной леди и сказала:

– Хорошо, папа. Думаю, это будет разумно. На самом деле мне тяжело здесь находиться. Ну, вы понимаете, да?

– Конечно, понимаем, – кивнула маменька, – все это так неприятно, так тяжело для столь юной особы. Тебе надо немного развлечься, дорогая. Я сегодня сказала Тутте, что ты приедешь, она тебя ждет не дождется.

Бьянка и сама не понимала, зачем согласилась поехать к родителям.

В самом деле, к чему?

Но затем решила, что, возможно, ей нужно просто окончательно попрощаться со всем тем, что окружало ее с раннего детства. Попрощаться – и больше никогда не оглядываться назад.

– Распусти прислугу пока что, – сказал граф, – им тут тоже делать нечего.

– Так что, дом будет пустым стоять?

Все чуднее и чуднее становились предложения драгоценных родителей.

– Артефактами запечатаем, – поспешно заверил папенька. – Ну что, собирайся?

* * *

Трясясь с родителями в карете, увозящей ее от дома, Бьянка молчала. Глаза на удивление оставались сухими, и она даже находила в себе силы натянуто улыбаться на несмешные шутки папеньки. Карета пропахла тяжелым, сладким ароматом духов, которыми всегда пользовалась маменька. Раньше Бьянке нравился этот запах, что укутывал подобно тяжелому плащу, но теперь отчего-то кружилась голова и хотелось высунуть голову в окно. Ей катастрофически не хватало воздуха, в груди по-прежнему тлела огромная дыра, и царапало железными когтями сожаление о том, чему уже никогда не сбыться.

…Она распустила слуг, как и потребовал граф Эверси. Они выслушали молча, старик Арвин смерил Бьянку взглядом, исполненным презрения, и сразу отвернулся. Как будто она и не заслуживала, чтоб на нее смотрели. Прочие тоже расходились молча, каждый думал о своем.

– Подождите, – сказала тогда Бьянка, – это же не навсегда.

– А вы сами в это верите, миледи? – Арвин вдруг обернулся и внезапно стал похож на старого, но еще очень опасного коршуна. – Из вас веревки вьют, а вы и рады…

– Не надо, – вмешалась Дора, – не надо, Арвин. Бедная девочка…

Он всплеснул руками.

– Да что там! Бедная девочка, да! Ох, говорил я милорду, не надо эту… в дом вести. И что? Горе принесла, только горе!

Старик ссутулился и, не говоря больше ни слова, вышел. А Дора приблизилась, погладила по руке.

– Держитесь, милая. Это он все с горя. Обычно он такого… никому не говорит.

– Это всего лишь на неделю, – пробормотала Бьянка, – считайте, что у вас появились выходные дни. За неделю все решится, и я… вернусь сюда. Обещаю, что вернусь.

Бьянка вспоминала этот разговор с раздражением. Она понимала, что поступает неправильно, что совершенно не нужно возвращаться к родителям – пусть даже на неделю, что ей следует идти за Аламаром Нирсом и сидеть под дверями кабинета, в котором будет производиться экспертиза. В конце концов, Рой будет там совсем один, и ей надо быть рядом с ним, чтоб хотя бы подержать за большую, мозолистую руку… Инквизитор говорил что-то о магическом воздействии… Так может, Рой и в самом деле умер вовсе не от яда? Может, причина в ином?