Читать книгу "Мультилюди - Владислав Выставной"

– Пока не решил. Но история учит, что в таких ситуациях «хэппи эндов» не бывает…

– Да, это так. Но, может, ты изменишь это правило? Может, эта история закончится хорошо?

Майк скривился.

– Я серьезно. Это очень и очень важно.

– Зачем это вам? Вы всерьез думаете, что я смогу повлиять на действительность?

– А почему бы и нет? Многие писатели своим трудом изменили действительность. Если бы не Шекспир – мир бы выглядел чуть-чуть иначе. А если вычеркнуть из истории больше писателей – мир был бы совсем другой. И вряд ли – лучше…

– Постойте… Но если вы говорите, что я своими текстами могу менять действительность… Ведь можно попробовать использовать это во благо! Можно писать о новом, более совершенном мире! О справедливом демократическом обществе на всей планете! Это же…

Олег нервно засмеялся и закачал головой. Его осенило поразительной догадкой

– Майк, я вижу – ты хороший человек. И, наверняка, талантливый. Но я тебя умоляю – пожалуйста, не пиши ничего «о новом мире» и «справедливом обществе во всем мире»!

– Но почему?!

– Да потому, что один человек уже писал об этом. Его звали Владимир Ильич Ленин.

– Вы хотите сказать…

– Да. Намерения-то в написанном, может, были самые лучшие. А вот как эти тексты воплотились в действительности… И не в обиду: в вашей администрации, небось каждый день пишут о демократии во всем мире. Километры текстов. И посмотри, что в этом самом мире творится…

– Я не согласен с вами…

– Майк, я не хочу с тобой спорить. Пусть об этом спорят политики. Я прошу тебя только об одном: пусть описанные тобой события в России закончатся хорошо. Пусть там больше не погибнет ни одного человека… Я не могу просить за все человечество. Но за несколько человек, с которыми связана моя жизнь… Пожалуйста…

Майк смотрел на Олега и задумчиво чесал в затылке.

Конечно, ему нелегко переварить сказанное. Он должен пройти весь путь. Как Олег.

И, к тому же, он так уверен в собственной правоте! В правоте своих идей, принципов и того, что ему говорят ежедневно… Ведь мир – он не только такой, каким его видишь. Он еще и такой, каким его тебе преподносят авторитеты.

– Хорошо, – сказал, наконец, Майк. – Может, вы в чем-то и правы. Я подумал и понял – у меня в книге все действия террористов удаются и уносят жертвы. Для убедительности надо сделать исключение из правил…

«Ничего ты не понял, – подумал Олег. – При чем здесь убедительность? И при чем здесь правила, когда у тебя на кончике пера – живые люди?»

Впрочем, сколько уже убеждали людей, живущих в этом доме! Все, как один, они были уверены в собственной правоте, и никому еще не удавалось переубедить их. Может, Майк поймет, наконец, что мир огромен, и не все хотят жить по написанному здесь сценарию?..

– Спасибо, Майк, что выслушал меня. Когда-нибудь я приду к тебе с твоей книгой за автографом…

– Вашими б словами…

– Прощай! И… Выбросьте вы отсюда эту статую. Она здесь не смотрится.

-9-

Когда Олег открыл глаза, все было кончено. На полу лежало несколько тел – «спортсменов» и вьетнамцев – он сразу понял, кто были эти отчаянные люди. Ни одна бомба не взорвалась. Не потому, что стоявший на контакте детонатора террорист плохо исполнил свою зловещую роль.

Просто Олег решил: хватит придумывать зло… Его и без того достаточно…

Он так и не понял, как за какие-то секунды в ЭТОМ мире ему удалось достроить и свести воедино свои воображаемые миры. Они просто вспыхнули у него в сознании – сразу, во всем своем объеме и истории, будто бы в действительности реализовался тот самый принцип сжатия «персонального времени».

Вот к чему были все эти «дальневосточные агенты»: они нужны были только для того, чтобы однажды спасти его и его друзей. А может, и не для этого вовсе. Но ведь если ружье висит на стене в начале книги…

А статуя… Черт с ней – пусть ее историю пишут политики. Тем более, что теперь она просто груда камня. Идол, которому можно поклоняться, и не более. Хотя сила идола вовсе не во внутреннем устройстве. А в желании людей видеть силу и мощь воображаемого божества…

Главное, во что теперь верил Олег – это в материальность СЛОВА.

Кто-то, сочиняющий в своем выдуманном мире его, Олега, судьбу, сам обрел плоть и кровь, благодаря Олеговой фантазии. Это казалось невозможным, но ведь спасение пришло оттуда…

А может, и нет никаких воображаемых миров, а есть только реальные, которые мы всего лишь открываем, благодаря неведомому никакой науке чувству? А может вся жизнь и состоит из сотворения миллиардов новых миров?

Может, сидят сейчас по всему миру тысячи известных никому неизвестных людей и пишут наши судьбы. По-английски, по-русски, по-арабски…

Кто знает…

Хорошо одно: вот улыбается Олегу симпатичная и все еще загадочная девушка с синяком под глазом, который все же не в состоянии лишить ее обаяния. Вот, сверкнув «корочками» и пробравшись сквозь плотно стоящих спецназовцев, бегут сюда Либидо и Свин. Эти люди в этой реальности для него пока еще закрытая книга. Пока.

Жаль Федора Михайловича. Он, почему-то, выпал из сюжета… Если можно так сказать про человека… Видимо, нельзя надеяться дословно написать жизнь… Как и слишком верить в свой зловещий рок….

Вот маленькое для человечества, но громадное для человека чудо: из-под безжизненных тел поднимается воскресший во второй раз Эдик. Лицо его искажено гримасой боли, но он жив! Он осторожно снимает с себя лохмотья одежды и расстегивает облегающий бронежилет. Тот просто усеян блестящими металлическими бляшками…

Олег подошел к сцене. На полу лежал Эго. Его странное «альтер-Эго» В оболочке террориста Артура.

Хочется надеяться, что его последнее послание найдет своего адресата, и что оно действительно стоит жизни.

Странно вот так стоять над телом придуманного тобой героя. Того, кто придумал тебя. Еще страннее, если понимаешь, что на полу – ты сам…

К нему сзади подошел Эдик. На его плечи была накинута «трофейная» спортивная куртка.

– Ну, вот. Все кончилось хорошо, – сказал он.

– Хорошо? – скривился Олег.

– Очень хорошо для миллионов людей. Страшное оружие не попало в руки террористов. Жаль, что оно не досталось и хорошим людям…

– Хорошим людям оружие ни к чему, – сказал Олег. – Вообще – черт с ним, с оружием. Главное, что вы живы.

– Это хорошо, – кивнул Эдик. – Хотя и не главное. Надеюсь, что вы – хороший человек.

– То есть, – не понял Олег.

– Вы – такое же оружие, как была эта проклятая статуя. Так не стреляйте по воробьям. А тем более – по людям.