Читать книгу "Артиллерия Ивана Грозного - Алексей Лобин"

Несмотря на то, что в «Известии» и разрядах выявляются явные расхождения, тем не менее оба источника единогласны относительно наличия в «осадном наряде» 3 мортир, пищалей «Волк», двух «Девок» и трех «скорострельных» пищалей («3 очень длинных железных серпентина»).

Помимо перечисленных известий, существуют документы, ранее не привлекавшие внимание исследователей. Обнаруженные новые данные в архивных собраниях России и Латвии[696] позволяют прояснить некоторые вопросы состава и численности русской артиллерии под Венденом.

Прежде всего, следует отметить «вестовую отписку» в составе 60-й книги литовской Метрики одного из участников сражения, Андрея Сапеги[697]. Именно эту «вестовую отписку» показывали русским послам, которым рассказывали: «а были деи на том бою вместе с государя нашего людми люди свиского короля, и государя нашого многих людей побили и воевод и наряд взяли». Затем «лист показали послом», с перечислением имен воевод, «которые побиты и которые пушки взяты». В отчете указано, что тот лист прислал «из Лифлянт Ондреи Павлов сын Сопега, воеводы ноугородцого». Московские дипломаты отказывались верить, ссылались на то, что между Россией и Речью Посполитой действует перемирие, скрепленное крестоцелованием. Но им с гордостью называли раздутые цифры потерь армии

Ивана Грозного: 6000 татар, 4000 стрельцов, «ездового люду» и посохи 12 000»[698].

Сапега в «вестовой отписке» указывал, что «дела вси взято, которыхъ есть штукъ двадцать зъ мождчерами». Отдельно в послании выделено «дело великое Волк на сем локтей, куля важитъ фунтов 58», а потом перечислены: «дела Соловей, Сокол, Девка, Гладкая, Собака, шостому имени запамятовали, дел верховых, то есть мождчеров 5. Дел полуторных 5»[699]. Перечисление орудий в документе идет спонтанно, без градации на калибры.

Таким образом, Сапегой упомянуто 17 стволов из двадцати, а мелкие орудия не перечислены (если сравнить с русскими данными, то это как раз те самые «три скорострелных» пищали).

Коронный канцлер Ян Замойский в письме из Вильны папскому нунцию позднее (послание от 12 марта 1579 г.) писал, что захваченные орудия врага Московита были переданы пану светлейшему Виленскому воеводе («digredienti capta nuper ab hoste Mosco tormenta bellica tradita per Illustrem Dnm Palatinum Vilnensem fuere»), то есть Николаю Радзивиллу, в том числе шесть огромных орудий («muralia sex magna»), из которых самое интересное и примечательное размерами одно с изображением пасти волка у жерла, с роскошно оформленным стволом («et perpulcra omnia, sed imprimus insigne cum magnitudine, turn opere unum lupi imagine atque rictu magna tubi parte affabre ad modum insignitum»), а также шесть больших мортир и большое количество обыкновенных пушек («mortaria itidem sex magna, et major etiam tormentorum mediocrium numerous»)[700].

Однако коронный канцлер был неточен. После сражения все трофеи были поделены между победителями, и самая большая пищаль «Волк», а также еще несколько орудий было передано шведам. Об этом свидетельствует комплекс рижских актов 1578 г.

В Академической библиотеке Латвийского университета хранится двухтомный сборник документов по истории Ливонии «Sylloge diplomatum Livoniam illustrantium», составленный Иоганном Кристофом Бротце (1742–1823)[701]. Во втором томе содержатся указания на переписку с властями Риги и Зегевальда одного из участников сражения, шведского штатгальтера и военачальника Юргена Бойе. Оригиналы писем, как удалось установить, находятся в Латвийском государственном архиве[702].

После того как союзные войска взяли лагерь русских, встал вопрос транспортировки трофейных орудий. Через три дня после сражения, 24 октября, Бойе сообщал властям Риги, что в ходе боя с московитами захвачены орудия в количестве 20 штук (geschutzes in die zwanzigck kopferstückenn) со всеми припасами, в том числе:

– целая картауна (eine ganze Carthaune);

– три трехчетвертных картауны (drey dreyquartiers Carthaunen);

– полкартауны (halb Carthaune);

– 9 полевых орудий (9 feldschlangen);

– 6 огненных мортир (6 feuermörser).

Трофеи были поделены с поляками, но вследствие плохого осеннего пути Бойе не мог перевезти в Ревель часть орудий. Военачальник просил рижские власти помочь в перевозке артиллерии. 28 октября бургомистры Риги ответили ему, что готовы предоставить 200 человек плотников, рыбаков и других рабочих, а также речные суда и инструмент для транспортировки орудий. 16 ноября командующий польскими войсками в Ливонии Альбрехт Оборский (Albricht Oborsky Ritter, dieser Zeit Kö. Ma. in Eifland Oberster etc.) сообщал в Ригу о прибытии трофейной артиллерии под крепость Зегевальд[703]. Очевидно позже орудия доставили в Динамюнде, а оттуда перевезли в Швецию.

И «вестовая отписка» А. Сапеги, и переписка города Риги датированы концом октября – концом ноября 1578 г., то есть отражают события буквально «по горячим следам». Однако при сравнении этих источников выявляется расхождение по количеству захваченных мортир (5 и 6). Сведения Ю. Бойе более точны, так как касаются технической стороны транспортировки орудий, а Сапега составлял послание по памяти (на то указывает оборот «шостому имени запамятовали»).