Читать книгу "Призраки Сумеречного базара. Книга вторая - Кассандра Клэр"

– Ну, ты же меня любишь, потому что вынужден, – сказал Эш. – Это чары, не забыл? Совершенная верность. Думал, я не знаю?

Глаза его были холоднее зеленого льда. Клэри в них сейчас не было ни на йоту.

* * *

Янус вернулся к дому Магнуса, едва осознавая, что и зачем делает. Но он еще понимал, что соваться в Институт смерти подобно, в здесь ему вряд ли что-то угрожает. Он оделся в черное, как полагается Сумеречному охотнику. Когда-то он был им. Спрятавшись в тени у дома, он ждал, пока наружу выйдет кто-нибудь знакомый, но вместо этого увидел внутри свет и движущиеся за окнами силуэты. Наверное, сегодня все решили остаться дома, ночь выдалась туманная и сырая.

А потом голос совсем с другой стороны произнес:

– Я убью тебя, Джейс Эрондейл!

В последний раз, когда Янус видел Саймона у себя в мире, тот как раз сказал что-то подобное.

Лицо его тогда было бледным, как луна, и шестнадцатилетним – навсегда шестнадцатилетним. Он был похож на заблудившегося ребенка, но в том мире заблудившихся детей было слишком много.

А сейчас Саймон шагал по нью-йоркской улице – он был выше, старше, более загорелым, носил больше рун, а в руках нес пакеты с продуктами.

А еще он не был вампиром, вдруг понял Янус. Он был… Сумеречным охотником. Да что не так с этим миром?!

– Да-а? – говорил Саймон. – Да, да, да. Продолжай хвастать, тут тебе равных нет. И готовься к тому, что тебя разобьют в пух и прах. Ты не настолько хорош в видеоиграх, как наивно полагаешь.

Он поудобнее перехватил пакет из коричневой бумаги и плечом прижал телефон к уху.

– Да, я взял кексики, – добавил он. – Ты, надеюсь, тоже сделал, все что нужно? Гони Лайтвудов с кухни! И пусть ничего не трогают!

Последовала короткая пауза.

– Изабель – любовь всей моей жизни, но ее семиярусный соус не уступает девяти кругам ада. Не смей ей этого говорить! Ты что, передаешь ей все слово в слово, пока висишь со мной на телефоне? Ты труп, Эрондейл!

Он нажал отбой и бросил телефон в карман, неодобрительно качая головой, потом взбежал на крыльцо и открыл дверь – кажется, своим ключом.

Янус зашел со стороны переулка, где была пожарная лестница, забрался на второй ярус и заглянул в окно.

За мокрым от дождя стеклом кто-то танцевал, смеялся – длинные черные волосы метались по плечам. Янус задохнулся, когда понял, кто это: Изабель. Живая и хохочущая. Принимающая забавные позы. К окну подошел Алек и обнял ее: под мышкой он держал брыкающегося ребенка, которого Изабель покрыла поцелуями с головы до пяток.

С Валентином, а потом с Себастьяном Янус провел больше времени, чем с ними – со своей семьей. Иногда ему даже казалось, что это просто сентиментальная мечта – не мечта, а дурацкая слабость, Джейс! – мысль о том, то у него когда-то были Лайтвуды. Алек, Изабель, Макс, Мариза, Роберт. Его родные.

Что он сделал с Маризой?

То, что и должен был, напомнил себе Янус. Он сжал рукоять меча. Самое лучшее, самое правильное, что вообще можно было сделать. Он не должен быть слабым.

На краю поля зрения что-то мерцало, переливалось – так часто бывало, и это дразнило его и мучило, никогда не превращаясь в реальность. Но только не сейчас. Так часто с тех пор, как она ушла, Янус надеялся увидеть ее, услышать – хотя бы шепот, призрак, хоть что-нибудь, только не эта бесконечная тьма, в которой ее нет! Надо перестать так жаждать ее, прекратить надеяться, искать… Надо выжечь себе сердце, пусть останется лишь пригоршня серого праха. Куда бы он ни устремлял взгляд – ее там не было.

До этого дня.

Он понял, почему Изабель за стеклом то и дело меняла позы.

Клэри рисовала ее.

Она уселась на подоконник рядом с Изабель, положив между ними альбом; темный профиль на фоне стены. И на сей раз она не растаяла, не исчезла – потому что была настоящей.

В его мире она умерла еще девчонкой, в этом успела повзрослеть. На руках виднелись шрамы от рун; кожа была темнее, а веснушки – наоборот, светлее. Глаза зеленели, как трава, которой в Туле больше не было. Волосы она скрутила в узел на затылке, но несколько огненных прядей выбилось из пучка.

Клэри сияла, как солнце. Клэри была всем.

Где бы ты ни была, хочу быть там же.

У него закружилась голова от жажды прикоснуться к ней, обнять; желание захлестнуло его. А почему бы и нет, подумал он в какой-то безумный момент, хоть и знал, что не имеет права на это безумие. Один раз он уже пробовал. Янус как сейчас видел себя тогдашнего: он пришел к ней, сказал ей все, обрел покой, положив голову ей на колени.

А потом другой вошел в комнату, и мир стал черным и красным от отчаяния и гнева.

Весь в черном, как Янус, но с улыбкой на устах: он смотрел вокруг легко, расслабленно, чувствуя себя абсолютно на своем месте. Алек улыбнулся ему, Изабель наклонилась и ткнула в бок накрашенным ноготком. А Клэри… Клэри, его Клэри… – она подняла прекрасное лицо и подарила ему поцелуй.

Он стоял там, в комнате – Джейс из этого мира, – и Янус ненавидел его за это. Он хотел убить его и вполне мог это сделать. С какой стати он должен иметь все, когда у Януса нет ничего? Он останется в этом измерении. Он, не Джейс!

Дождь ударил в стекло и смыл картинку с людьми внутри. Янус заметался, пытаясь разглядеть хоть проблеск огненных волос, но не сумел. Он снова ее потерял. Как же он устал ее терять! От этой боли он почти утратил способность дышать. Кое-как Янус скатился по пожарной лестнице и, шатаясь, побрел в ближайший переулок, где его никто не увидит, где он сможет излить страдания своей души в крике. Он попытался, но наружу не вырвалось ни звука, будто в кошмаре.

Он хотел вызвать в памяти ее лицо за окном, но не смог. Рядом все время маячил Джейс. Гладкое юное лицо, светлая, надменно поднятая голова… Эти ясные золотые глаза никогда не видели своего парабатая мертвым! Эти руки не убивали Маризу и многих других. Мир не чернел и не рушился у него перед глазами после смерти Клэри. Этот мальчик вырос, сражаясь на стороне ангелов. Милый малыш Валентина. Золотой принц Клэри. Теперь-то Янус слышал эту больную, убийственную ревность в голосе Себастьяна – он узнавал ее. Ревность ко всему, чем ты никогда не станешь.

Ему не суждено снова стать тем мальчиком – или мужчиной, в которого тот превратился.

Его судорожные вздохи звучали как всхлипы, но услышав следующий звук, он совсем перестал дышать.

Голос.

Ее голос.

Она словно стояла в нескольких футах от него.

– Как могут быть пьяны все вампиры сразу? – сказала Клэри. – Нет, я понимаю, как, Майя. Просто в голове не укладывается, что кто-то мог решить, будто это хорошая идея.

Пауза.

Янус подкрался к выходу из переулка. Поверить невозможно, но она была там. Клэри расхаживала по тротуару, плечом прижимая телефон к уху: живая, тонкая фигурка на фоне ночи. Она отчаянно пыталась влезть в плащ и не уронить при этом зонтик. Стило упало на тротуар и покатилось – до самого мусорного бака. Она этого даже не заметила.