Читать книгу "Приди, рассвет - Шеннон Дрейк"

– Да, ты дочь викинга, это верно, но ты моя жена!

Затем он быстро поднялся и вышел из комнаты. Меллиора понимала, что он провел с ней больше времени, чем намеревался.

Она легла на спину и крепко закрыла глаза. Зарю уже сменял ясный день. Уорик ушел, Эван лежал при смерти. Нужно вставать, но это так нелегко сделать. Она слышала голоса воинов внизу, их сборы перед отъездом, цокот копыт и лязг оружия.

Наконец шум смолк. Уже поздно. Нужно вставать и идти, чтобы осмотреть раны лежащего без сознания друга.

Она заставила себя встать, ополоснула лицо, руки, плечи. Холодная вода освежила ее. Обернувшись, Меллиора увидела на кровати Уорика оставленные ножны и меч.

Ею овладела непонятная паника. Она быстро оделась, схватила меч и ножны и бросилась во двор. Воины уже ушли, двор опустел. Стража находилась на парапетах, но даже Ангус уехал проводить отъезжающих.

Меллиора села на неоседланную кобылу и галопом поскакала к берегу. Вскоре она увидела на другой стороне пролива восседавшего на Меркурии Уорика, который руководил перегруппировкой отряда.

Заметив у берега небольшую лодку, Меллиора, спешившись, быстро пересела в нее и направилась в сторону материка. Подплыв поближе, она окликнула Уорика. Увидев ее, он нахмурился и подъехал к самой воде. Он сошел с коня и, не скрывая любопытства, наблюдал за ней. Возможно, думал, что она все же решила ехать. Однако она не изменила своего решения.

– Леди... – начал было Уорик.

– Твой меч, Уорик. Клеймор твоего отца! – крикнула она, подплывая к берегу.

Он вдруг улыбнулся, взял меч и, стоя на мелководье, прикрепил его к поясу, а потом, подтянув лодку, приподнял Меллиору и поставил ее на песок.

– Спасибо, миледи, – сказал он.

– Я ведь знаю, что ты не разлучаешься с отцовским мечом. Может, это... поможет, он снова вернет тебя ко мне.

– А ты хочешь, чтобы я вернулся?

– Да. – Она встретилась с ним взглядом и, поколебавшись, добавила: – Ты ведь не просто приятный. Ты еще красивый, видный, даже великолепный... И я...

– Да, леди?

– Я... – Она смущенно замолчала и затем шепотом закончила: – Я прихожу к выводу, что нуждаюсь в тебе и что я...

Сказать больше у нее не хватило смелости. Да, кажется, она сказала уже достаточно. Она прочитала во взгляде Уорика страсть и нежность, какой не ожидала. Слова его прозвучали ласково и успокаивающе:

– Моя любовь, я вернусь. И вероятно, тогда...

Он поцеловал ее на виду у воинов, и те громкими одобрительными криками приветствовали их поцелуй и объятия.

А затем Уорик сел на Меркурия и, поклонившись ей напоследок, направился к своему войску.

А когда с Ирландского моря подул бриз, его уже не было видно.

Она осталась одна.

С умирающим человеком.

И со своими тревогами и страхами.

Глава 21

В течение пяти дней Эван находился между жизнью и смертью.

Меллиора опасалась жара и лихорадки и знала, что именно это они должны предотвратить. Она, Фагин, Игранна, бабушка Эвана самоотверженно боролись за его жизнь.

Меллиора и Игранна снова сблизились. Как когда-то в детстве. Они то обкладывали тело Эвана льдом, который приносили с вершины холмов, когда раненого мучил жар, то, наоборот, укрывали, когда его начинал бить озноб. Они то и дело меняли примочки, чтобы вытянуть из его крови ядовитые вещества.

Пять дней Эван лежал немой и неподвижный. Они цедили ему воду через сомкнутые губы, подкармливали жидкой кашей. Большей частью они сидели молча, разговаривали шепотом, часто молились.

Ангус все время находился у входа в дом. Джон из Уика вел постоянные наблюдения со стен крепости, а воины охраняли строящуюся вокруг жилья ограду.

Когда другие были заняты, Ангус помогал Меллиоре. Хотя Эван так и не приходил в сознание, он разговаривал с ним, словно тот мог его слышать.

– Если обращаться с ним как с покойником, он и в самом деле может умереть, – объяснил ей Ангус. – Надо разговаривать с ним, давая ему понять, что он нужен живым.

– И он выживет? – спросила Меллиора.

– У него хорошие шансы, – ответил Ангус. Она вглядывалась в Эвана, денно и нощно молясь о его выздоровлении. Она говорила Богу, что он слишком рано забрал у нее отца и мать, и просила проявить на сей раз милосердие и оставить Эвана в живых. Но, молясь об Эване, она продолжала думать и тревожиться об Уорике. Добрался ли он уже до Тайна? Что он сейчас делает? Было ли сражение, наступил ли мир? Где он спит ночью? А ведь она сейчас могла бы быть с мужем, если бы не наглая вылазка двух викингов. И ведь все, в том числе ее близкие друзья, думают, что именно она пригласила этих викингов.

На пятый день после полудня Эвану стало хуже. Игранна заливалась слезами, пытаясь понять, где они допустили ошибку. Фагин был мрачнее тучи. Меллиора также пребывала в смятении. Эван метался в жару, и его со всех сторон обложили льдом. Ангус высказал предположение, что нужно пустить кровь, однако Фагин был против, мотивируя тем, что примочки вытягивают из крови ядовитые вещества, а после колоссальной потери крови при ранении кровопускание вряд ли пойдет на пользу. Проходили часы, они то и дело меняли повязки и примочки. Одна из ран загноилась, они вскрыли нарыв, промыли и снова перевязали. Наступили сумерки. Фагин потрогал Эвана, который лежал без движения... Меллиора решила, что он уже умер.

– Я думаю, – сказал Фагин, – жар немного спал. Мы не должны ослаблять наших усилий.

Эван был жив. Они старались изо всех сил. Наконец кризис миновал. Не открывая глаз, Эван что-то произнес. Ближе к полуночи, когда Фагин и Игранна спали, а Меллиора дежурила, она положила голову на руки, упершись ими в постель Эвана, и на мгновение задремала.

«Меллиора...»

Она услышала свое имя словно во сне, и на несколько мгновений ей показалось, что она у себя в крепости, в спальне, и рядом Уорик. Встряхнувшись, она поняла, что находится в доме Маккинни и сидит у постели Эвана. И глаза Эвана открыты, он смотрит на нее и пытается произнести ее имя.

Меллиора радостно вскрикнула, вскочила, затем наклонилась и поцеловала его в лоб. Ее восклицание разбудило Игранну и Фагина, а также деда и бабушку Эвана. Все целовали его, давали ему попить, а Фагин посетовал, что теперь, когда он выжил, его могут задушить поцелуями. Затем появился Ангус и тоже поцеловал Эвана в щеку, а тот не мог, естественно, выразить протеста, потому что был слаб, как котенок. Фагин был прав, надо быть с ним поосторожнее.

Но, став на путь выздоровления, Эван проявил настоящую любовь к жизни. Лежа в кровати, он учился поворачивать голову, сгибать руку, наконец, сел в постели. Однако Фагин предупредил его, что до полного выздоровления еще далеко. И тем не менее дело шло на поправку.