Читать книгу "Лежачий полицейский - Юлия Лемеш"

Бредовое состояние продолжалась.

Некоторый отрезок времени с пеной у рта доказывала маме, что я не просто так, а о-го-го! И вот удивительно, она полностью со мной соглашалась, признавая меня как личность, достойную всяческого уважения. Начались звуковые галлюцинации.

– Ты, доченька, не волнуйся. Как только поправишься, я сделаю для тебя все. Теперь у тебя все будет. И дом на Канарах, и квартира в Париже. Все, что захочешь. Счастливая безбедная жизнь. Ты ее заслужила. Будешь рисовать там свои превосходные картины. Прославишься. И я буду тобой гордиться.

Бред звучал и выглядел убедительно. Но щедрые обещания почему-то не вызывали восторга. Всю жизнь промечтав о куче денег, я вдруг подумала, что мне от мамы достаточно немного любви и понимания. Хотя обещанные дары лишними не будут.

Подсознание, оторопевшее от маминых хвалебных речей, иногда корректировало ее монолог. Получалось не так патетически, зато более правдиво. Даже в полном бреду мозг отказывал мне в уважении. Ему никак не удавалось поверить в то, что я хорошая хозяйка, прекрасный художник или что я готовлю съедобную пищу.

С раздражением я сообразила, что приятное покачивание сменилось неподвижностью.

– Пей, черепашоночек, – приговаривал Коловорот, заставляя меня отпить горячего молока.

На поверхности жирела толстая пенка, вызывая дикий приступ тошноты.

– Пей сейчас же, а то на голову вылью.

Пенка скользнула в моем направлении, переливаясь от самодовольства.

– Вот ведь незадача, – сокрушался Коловорот. – Может, из ложечки напоить?

Подцепив ложкой ненавистную гадость, я аккуратно выложила ее прямо в ладонь удивленному Коловороту. И даже вытерпела несколько глотков.

– Жить будет, – пробасил чей-то голос.

– А теперь скушай лекарство. Черт. Черт. Черт. Волка проще вылечить.

С таблеткой во рту я прикидывала, как поступить дальше. Проглотить не получалось, а выплевывать неприлично. Бессилие вызвало приступ злости, которая, как всегда, помогла справиться с задачей. Коловорот участливо наблюдал за моими мучениями.

Он похож на добрую собаку. Я радостно рассмеялась.

И снова оказалась на скамейке, будь она проклята.

– Паспорт где?

Не понимаю, зачем меня так безжалостно тормошить. И какого лешего ему понадобился мой паспорт?

– Вчера ей было хуже, но кризис уже миновал. Скоро пойдет на поправку.

У самого лица довольная морда Карлоса. Который без всяких церемоний пытается вылизать мое лицо. Его отгоняют. После чего я засыпаю. Просто сплю. Безо всякого бреда.

– Хватит валяться. Врач сказал, что тебе лучше. Посмотри, кто к нам пришел. – Коловорот сияет, загораживая посетителя.

Хорош гусь. Я телепат, что ли? Как я могу угадать, кто пришел, если он прячется?

– Вот фрукты всякие. Тут пирожные. И соки.

– У нее все есть.

Чего они ссорятся? Я все равно есть не хочу. Или хочу? Что там за пирожные?

– Ты на меня уже не сердишься?

– Сердится. Она про тебя в бреду такого наговорила. Хочешь, повторю?

Мама помогает мне сесть, облокотив мое слабое тело на подушки.

И тут я смертельно пугаюсь, что это снова все понарошку. Сейчас как очнусь на ледяной скамейке. Одна. Никому не нужная.

– Надо же, какие милые картинки, – замечает мама.

Она примерно так же хвалила меня за слепленный в песочнице куличик.

– И покупают, прикинь? Кстати, пока ты помирала, по твоей мобиле звонила какая-то тетка из Москвы. Спрашивала, нет ли еще чего на продажу. Я ей ответил, что ты при смерти. Знаешь, что она мне ответила? Ни за что не угадаешь. Что цену надо поднимать. А раз ты поправилась, значит, снова будешь работать за гроши. Покойники нынче в цене.

– А я и есть покойник.

Карлос прорвался и сцапал половину фруктового пирожного, а потом с отвращением выплюнул его прямо мне на простынь. Его снова выгнали.

– А почему ты вовремя не приехал? И вообще – куда ты тогда запропастился?

Мама вежливо отошла в сторону и расположилась на кресле.

– Тема такая. Понимаешь, я честно ехал к тебе. Остановился на заправке, – голосом былинного сказителя начал Коловорот. – А машина возьми да пойди в отказку. Не заводится, железяка гребаная. Все какой-то код требует.

– Ты на своей бомбе икс пятой был? – подала голос мама.

– На ней, чтоб ей пусто было. Так вот. Код требует – и ни с места. Я, значит, на станцию звоню. Они посоветовали снять аккумулятор. Чтоб компьютер полностью разгрузился. А потом надо его снова поставить и попробовать завести.

– И что? – с нескрываемым сарказмом веселилась мама.

– Того. Эвакуатор вызвал и на станцию отправил колымагу эту упертую. Теперь она там живет собственной жизнью. То фарами мигает, то окна откроет-закроет, то двери заблокирует. Авто-шизофрения.

– Программу из Германии высылали?

– А то. Только хрен эта программа им помогла. Не машина, а свихнувшийся интеллект.

– А с тобой что было? – внесла я свою лепту в непонятную беседу.

– Я стал ловить попутку. Потом вспомнил, что вместе с машиной отправил в Питер мобилу. Ну забыл! Я хотел тебе позвонить, честно. Прикинь, меня подвозить никто не захотел. Так и сидел в кафе при заправке. Новый год, все празднуют, а я как дерьмо в проруби. Хорошо, совсем память не отшибло. Вызвонил ребят. Они поартачились, конечно, но против шефа не попрешь, хоть и праздник. Другую тачку пригнали. Вот так я и добрался. А тебя нет. Хорошо, соседка сказала, что ты куда-то уезжать намылилась. Здорово дом долбанул, – прибавил он сокрушенно.

– Здорово. А ты самовар забрал?

– А то. Как не забрать. В него такая приятная открытка была пристроена. Я ее беречь буду. Кстати, ты «до» или «после» воспаления легких ее подписала?

По-честному, никакой открытки в моей памяти не было. Может, я и написала там что-то особо чувствительное, но, хоть убей, не помню.

– Мы заявление в загс подали, – уточнил Коловорот, обращаясь к маме.

Небрежный тон не очень вязался со смыслом сказанного. Я сначала испугалась, что окончательно потеряла память. Смутно вспомнила что-то про паспорт. Потом решила испугаться маминой реакции. А потом сообразила, что пугаться впору за себя.

– Я не помню, как ты признался мне в любви, сделал предложение, и я тебе ответила согласием.

– Совсем с дуба рухнул? Хочу тебе напомнить, она – моя дочь!

– Да ну? А так сразу не скажешь. Если мне не изменяет память, ты послала ее куда подальше. Чтоб спокойно рубить бабло и кувыркаться с молодым мужем. Хотела независимости? Кушай. Что касается работы – можешь всегда на меня положиться, а вот в нашу личную жизнь попрошу не лезть.