Читать книгу "Золотая пуля - Юрий Некрасов"

Не может быть такой птицы. Не может.

Я смотрю на отпечаток на скале. Там словно перья какие-то отпечатались.

Птицы, скалы, мертвецы. Все смешалось.

Я иногда думаю, что однажды печаль пройдет. Мне хочется думать, что однажды мысль об отце не будет пронзать меня насквозь. Никакой спицы в сердце или что там еще.

Его убили индейцы, говорю я, когда меня спрашивают об отце.

А меня они собирались изнасиловать. И убить. Или наоборот. Я не знаю. Говорят, некоторые индейцы едят людей. Страхота-то какая. Жуть. Я всегда боюсь того, что может произойти. Правда, Мормон сказал, что это были не индейцы. Но я-то знаю, это апачи.

Не бывает таких белых людей.

То, что это были не красные люди, еще не значит, что это были белые.

Все равно в белом человеке живет закон Божий.

Мормон качает головой. Он уже месяц у нас живет, а я до сих пор не знаю, как его зовут. Он просто не говорит. Поэтому мы зовем его Мормон или «сэр».

Сэр ему подходит. Но Мормон подходит больше.

Не трогай этот снег. На нем кровь.

Кровь на снегу. Красные пятна.

Кровавые проталины, кровавый снег.

Черно-кровавое.

Какого цвета земля в Техасе? В предгорьях?

* * *

Если меня спросят, чем все закончилось, я не отвечу.

Мертвецам трудно отвечать, ха-ха-ха.

Ха.

Ха.

– Твой жених пришел, – сказала мама насмешливо. Вытерла руки о подол, на лбу у нее была мука.

– Еще чего!

– Беги, беги.

Джек стоял у входа и что-то выстругивал из ветки. Я подошла и посмотрела.

– Что это?

– Будет силок, – сказал Джек. Он такой смешной, когда изображает солидность. Взрослый мужчина, вот брови нахмурил. – Видишь? Вот так поставлю.

Он показал. Какие-то палки, веревка. Все перекручено. Я не очень поняла, как в этот силок попасть, но, может, звери умнее меня. Догадаются уж, наверное, куда сунуть лапу.

– На кого это?

– На лисицу. Или койота.

– Да ладно!

– Ничего не ладно. Койоты, знаешь, какие вредные!

И крупные.

– Только недолго, – сказала мама.

– Сколько тебя ждать? Пошли, я тебе такое покажу!

Я вышла во двор в огромных отцовских сапогах, гулко хлюпая.

– Мама сказала, недолго.

– Уже скоро. Почти пришли.

Джек начал спускаться. Он вообще ловкий, но я все равно ловчее. Я обогнала его на спуске и первая оказалась у воды.

Мы спустились к ручью и пошли вдоль берега. Я и Джек. И увидели это.

Вообще, я тогда была уверена – когда мы вырастем, я и Джек, мы поженимся. Я злилась, когда мама шутила «твой жених», но сама, оказывается, в это потихоньку верила.

Джек будет неплохим мужем. Наверное. Возможно. Наверное.

А может, я брошу все, сбегу в Новый Орлеан, переоденусь в мужскую одежду и уеду матросом в дальние страны на каком-нибудь корабле. И объеду весь мир.

– Эй, ты чего там! Давай живее, толстушка! – крикнул он и полез на горку.

Я вздохнула. Ну, по крайней мере, с Джеком не будет скучно. Зимними долгими вечерами, когда мы останемся одни в скрипучем старом доме, я буду думать, как я его ненавижу и какую бы новую гадость ему сотворить. А потом в гости приедут наши дети с внуками и будут нас с ним мирить. Такова семейная жизнь.

Я полезла в гору, оскальзываясь на выступах глины.

* * *

Вода несла кусочки льда, отломившиеся от берега. Я видела тонкую кромку льда, лезвие смерти, которое убьет корову, если та вздумает подняться по этому склону.

– Где твоя тайна?

Сыро, пасмурно. В кустах, обглоданных зимой и кроликами, застревал ветер.

Я тяжело шагала в отцовых сапогах, рискуя свалиться. Слой грязи налип на подошвы. Да что такое.

Что такое.

Такое.

– Джек! – крикнула Бетти, тяжело перенесла ногу вперед и ступила на скользкий склон. В следующее мгновение она чуть присела и замерла, ловя на раскинутых в стороны руках равновесие.

– Фух. Чуть не упала. – Бетти медленно выпрямилась. – Долго еще?

Джек пожал плечами.

Вот не знаю, зачем я пошла. Смотрю на себя со стороны и думаю, что это была большая глупость. Утром резко похолодало. Туман, поднимавшийся от воды, заволок берег сырой серой пеленой. Всегда удивляешься, как туман может быть таким плотным, что в нем своей руки не увидишь. Но бывает же. Сейчас еще ничего.

– Долго еще?

Джек пожал плечами. Затем покачал головой. Затем улыбнулся, и за эту улыбку я простила ему все. И что стою, как дура, с раскинутыми руками. На скользком склоне.

Я так и стояла, раскинув руки. Затем чуть качнулась назад, чтобы взять толчок, и перебросила ногу вперед. Только бы не шваркнуться в грязь. Стирать одежду все одно мне, не Джек же это будет делать.

Я вздохнула. Я старше Джека, зачем я до сих пор позволяю ему верховодить? То туда с ним потащусь, то в другую сторону. Дура набитая. Коровий хвост.

Джек сегодня странный, с фингалом под глазом. Отец его бьет. Может, поэтому я согласилась пойти на берег. Не знаю.

Нога стоит вроде твердо. Я качнулась чуть назад и на возврате перебросила вперед отстающую ногу. Сапог тяжело ударил в землю и встал. И все бы хорошо.

Но тут подошва соскользнула.

Не останавливайся. Никогда не останавливайся.

Беги, Бетти. Бетти, беги.

Позже меня спросил отец, об этих костях. А что сказать. Кости как кости. Только огромные и странные.

Словно какое-то гигантское животное вросло в берег. И билось, и умирало. И наконец умерло.

И теперь мы с Джеком стояли и смотрели на эти кости. Я даже почти забыла, что вся перемазалась в грязи, когда полетела. Талая вода подмыла скалу, а потом ударили заморозки и превратили воду в лед. Лед сломал камень. Странно, но так. Лед сильнее камня.

Скала раскололась. Огромный кусок берега упал вниз, съехал в ручей, сминая пласты земли и глины, и теперь выглядывал из воды, дремучий и лохматый от рыжей травы, как горб старого бизона.

Огромная кость торчала из стены, из скола – мне казалось странным, что такое животное вообще могло существовать. Кажется, это была лопатка. Рядом торчали другие кости, потоньше и поменьше.

– Кто это был?

Джек покачал головой:

– Без понятия. Я таких огромных зверей никогда не видел.