Читать книгу "Год Мужчины. Эффект женщины - Александр Гордиенко"

– А вариантов для размышлений мне и не предлагалось, собственно, – как Железнов ни старался, он не мог не скатиться в легкое ерничание. – Был поставлен перед фактом. Не пара. Надо отметить, справедливым.

– Саша, я же все объяснила Екатерине, неужели она ничего не рассказала…

– Хорошо, что не Президенту. Или Государственной думе, – в голосе Железнова зазвучал металл. – Должен вам сообщить, что я не обсуждаю свои личные отношения с третьими лицами.

Маша, несколько опешив, смотрела на сидящего напротив нее человека с холодными глазами, смотрящими сквозь нее.

– Я никогда не смогла бы себе представить, что ты можешь быть «таким».

– А я и не звал вас сюда, чтобы изменить ваши представления обо мне. Четыре месяца назад вы предельно откровенно высказались, а я не возражал против вашей оценки. И кстати, а откуда вы узнали, что я здесь?

Маша грустно улыбнулась:

– Ты же не поверишь, если я отвечу «почувствовала». Подумала, что после моей эсэмэски сегодня ты должен приехать сюда.

– Вы и чувства… – Железнов пожал плечами. – Больше было бы похоже на правду, если бы вам позвонил Штоссер, – Железнов кивнул головой в сторону бармена, который делал вид, что протирает до дырок бокалы, в то время как по отдельным его взглядам было понятно, что его заинтересовала их необычная для этого времени встреча.

– Саша, я хотела бы объясниться, – Маша достала из сумки сигареты, Железнов обратил внимание, что это все тот же «Vogue» с ментолом.

– Здесь больше не курят. Ты потеряла связь с Родиной, – Железнов в первый раз за все время разговора грустно улыбнулся и поймал себя на том, что незаметно для себя перешел с Машей на «ты».

– Ты же не бросил? А больше рядом никого нет, – Маша обернулась к Штоссеру, показывая ему сигарету, зажатую между пальцев, и демонстрируя ему взглядом, что ей нужна пепельница, абсолютно уверенная в том, что бармен ей не откажет.

– Объясниться… – Железнов в свою очередь чиркнул зажигалкой. – Только не говори, что ты специально прилетела ради этого.

– Прилетела бы, – по уверенной интонации Маши Железнов понял, что «Да, прилетела бы». – Но так получилось, что исчез смысл нахождения нашей семьи в Новой Зеландии, – Железнов внутренне дернулся – «нашей семьи». Его обостренное восприятие не пропустило не замеченное Машей ее позиционирование в составе семьи, то есть с мужем. – Мое руководство из «Русского ресурса» настаивало на моем возвращении, появился ряд новых проектов с участием западных инвесторов, требующих моего присутствия здесь, в Москве. Они же пробили здесь, в Москве, и должность для мужа с повышением…

– О чем мы с тобой сейчас говорим? – Железнов пытался уйти от ощущения, что он находится на производственном совещании. – Я рад за твоего мужа.

Маша немного раздосадовано прикусила губу – в ее планы не входило демонстрировать перед Железновым очередную карьерную ступеньку, на которую взобрался ее муж фактически с ее помощью.

– Ты прав. Извини. Саша, после того как ты ворвался в мою жизнь…

– Я просто полюбил тебя.

– Что?

– Полтора года назад я встретил Женщину, тебя, Маша, которая снесла все мои прежние представления о женщинах и перевернула всю мою жизнь. Мою жизнь, – подчеркнул Железнов. – Я никуда не врывался. И готов был остаться один на один со своими эмоциями, учитывая твой семейный статус.

– Но, тем не менее, ты же рассказал мне о них.

– Ты жалеешь об этом? Извини.

– Саша! Я ни о чем не жалею! И если бы не дети, я бы давно все бросила к чертовой матери…

– Не продолжай. Дети – это святое, – Железнов нервно взглотнул, – они ни в чем не виноваты. Они имеют право на полноценную семью. И я готов был ждать, пока они вырастут. Но, судя по твоему: «Саша, я устала», не готова была ждать ты.

– Саша! Все не так!

– Не перебивай меня сейчас, пожалуйста. Я знаю, что ожидание – одно из самых сложных испытаний для любящего человека, тем более ожидание, исчисляемое годами, – Железнов чиркнул зажигалкой, прикурил. – Тебя же хватило на полгода.

Маша подавленно молчала. Она привыкла к другому Железнову – доброму, мягкому, к человеку, у которого перехватывало дыхание только от ее присутствия.

– Скажи мне, а зачем твоему мужу нужна нелюбящая жена? – Железнов неожиданно для Маши увел разговор от нее. – Сейчас статус семейного человека не играет значимой роли ни в бизнесе, ни в политике.

Маша вопроса не ожидала, но ответила моментально:

– Если от мужа уходит жена к другому, то это статус неудачника.

– А почему он в таком случае не ушел?

– Он по-своему любит меня, детей и…

– Столько нажито. Зачем все это терять?

– Да. Можно и так сказать, – почти безразлично произнесла Маша, опустив голову.

Несколько секунд стояла тишина. Неожиданно Маша вскинула голову и продолжила, выговаривая каждую фразу практически на уровне срыва:

– Ты не представляешь, какому прессингу я там подвергалась! Смешалось все! Имею ли я право бороться за свое счастье, предав семью?! Имею ли я право требовать от тебя, чтобы ты десять лет ждал меня, пока дети вырастут?! Во что я превращусь за эти десять лет! Выкинуть десять лет из жизни! – Маша выдохнула, и дальше говорил уже эмоционально опустошенный человек: – Вот в какой-то момент я и решила, что все это нужно прекратить… раз и навсегда.

– Тебе это удалось.

На какое-то время повисла гнетущая обоих пауза.

– Ты больше не любишь меня? – очень тихо, почти шепотом спросила Маша, боясь поднять глаза на Железнова, чтобы не прочитать в них ответ до того, как он ответит.

– Не знаю, Маша… – слова Железнову давались с неимоверным трудом. – Все это время я существовал, да, именно так, не жил, а существовал с осознанием того, что ты отреклась от нашей любви, что ты предала главное, что было в моей жизни… Возможно, это не имело бы значения, если бы это касалось только меня. Любовь – это категория парная. Взаимоотношения бессмысленны, если она, либо он лишь подставляют щеку, не испытывая того восторга друг от друга – во всех смыслах, – интонационно выделил Железнов, – который могут ощущать лишь двое по-настоящему любящих друг друга людей. А получается, что я ошибся…

– Во мне?

– В твоем отношении ко мне. Под воздействием моих эмоций ты ощутила себя безумно любимой и самой желанной женщиной на земле. Ты ни секунды не сомневалась, что это так. И тебе хотелось, чтобы это было всегда – ощущать мою нежность, мою страсть к тебе, тепло, обожание… А когда ты уехала, выяснилось, что твоих собственных чувств оказалось недостаточно, – Железнов грустно улыбнулся. – Недостаточно для того, чтобы ждать, сдерживать истерики мужа, побороть свои сомнения. И еще, – Железнов прикурил очередную сигарету. – Кроме того, подспудно ты понимала, а там, вдали, это понимание еще больше обострилось, что я не приму твой мир элитного общества, который, может, и не вызывает у тебя восторга в силу его личностного наполнения, но и в моем мире ты не видишь себе места…