Читать книгу "Египетская мифология - Макс Мюллер"

Кто прислушался к мольбе того, кто в тюрьме,По доброте сердца, когда человек взывает к нему!Кто выводит усталость из него, которая ожесточаетсердце,Кто судит угнетенных, угнетенных и нуждающихся!

Владыка знания, в чьих устах мудрость[743],Чтобы ублажить его, приходит Нил!Владыка веселья, великий любовью,Кто даровал[744] жизнь людям,Кто открыл каждому глаза!О ты, (который был) создан в хаосе,Который создал наслаждение и свет!Боги радуются при виде его доброты[745],Их сердца оживают, когда они взирают на него.

Следующий раздел гимна сворачивает к сухому стилю, который прославляет божество, как почитаемое в Фивах и Гелиополе, «кого почитают в шестой день и средний день месяца». С бесконечными повторениями описаны его короны и эмблемы. Через какое-то время, однако, отчет об его деятельности, как создателя и защитника, приобретает современный тон фанатичной веры.

Тот единственный, кто создал то, что есть,Создатель всех людей, создавший то, что существует!Люди произошли из его глаз,Боги выпрыгнули из его уст.Кто создал луга для стад,Животворные деревья для людей;Кто разрешил рыбе жить в реке,Птицам прикасаться (?) к небу.Он дал дыхание тому, кто в яйце;Он поддержал кузнечикаИ дал жизнь (даже) мошке[746],Также ползающим и летающим существам;Кто создал пищу для мышей в их норкахИ накормил летающие (создания) на каждом дереве.

Взываю к тебе во имя всего этого!Тот, единственный, с множеством рук[747],Кто лежит, бодрствуя ради всех людей, когда они спят,Изыскивая, что лучше всего для его животных!

Ясно, что египетская концепция богов в Новом царстве значительно отошла от прежних низких, примитивных идей. Божества этих более поздних религиозных гимнов не только приобрели неограниченную власть над всей природой, но обладают большой нравственной силой, как основой любви, мудрости и справедливости, – по крайней мере, такова фигура высшего божества, которое пытаются найти религиозные мыслители и поэты. Если бы можно было очистить эти египетские описания от политеистических и характерных пантеистических черт, их концепция отеческого и всемогущего божества показалась бы временами приближающейся к библейскому представлению о Боге.

С другой стороны, мы должны постоянно задавать вопрос, насколько массы могли следовать за этим благородным движением. Даже жрецы не обладали такой способностью, так как не могли освободить мифологию от древних сомнительных традиций, которые описывали богов как слабые и несовершенные создания, как в нравственности, так и в могуществе[748]. В магии всех периодов божества предстают как создания, ошибающиеся еще чаще. Последние колдуны особенно стремились сохранить и подчеркнуть традиционную слабость божеств, используя сомнительные мифы в магических ритуалах. Иногда они действительно старались угрозами извлечь богов из их небесных жилищ. Тем не менее они никогда полностью не возвращались к концепции местных духов, которые находились в обращении в первобытном веке, и подобные конфликты между более высокими и более низкими идеалами богов уцелели и в других религиях, помимо земли Нила.

Рис. 218. Антей-Серапис

Следов иностранного влияния невозможно обнаружить ни в одном из рассматриваемых нами явлений. Заимствование египетской мифологией азиатских мотивов никогда не изменяло всерьез египетской мысли, и это не могли сделать немногие азиатские божества, которым одно время поклонялись в Египте. Эти иностранные культы существовали бок о бок с древними египетскими святынями, не смешиваясь с ними и не принимая их вид. В более поздний период вторжение множества неассимилированных элементов такого рода лишь сделало египетскую религию более консервативной. Это столь же справедливо для греческого периода, когда даже официальный культ Сераписа очень медленно усваивали коренные египтяне. Только магия была всегда открыта иностранному влиянию. В римский период, когда религия Греции и Рима была довольно странно египтизирована и когда распространение христианства одинаково угрожало язычеству любого типа, мы обнаруживаем определенное смешение египетской и греко-римской систем в народном сознании. Это влияние, однако, было менее сильным в храмовых культах, которые все еще стремились, насколько могли, копировать самые древние образцы. Бог-солнце, когда-то изображавшийся в Филах как лучник, одна из редких адаптации к греческой мифологии[749]. То же самое можно сказать о любопытном изменении древнего типа бога Антея, который превратился в Сераписа с неегипетским ореолом, одеждой и оружием римского воина и пр. Анубис и Офоис, охраняющие гробницу близ Александрии, представлены в подобном виде.

Рис. 219. Охраняющие божества на гробнице Комеш-Шугафа близ Александрии

Одного из них, с нижней частью тела в виде змеи, вероятно, можно объяснить как любопытное напоминание о змее в подземном мире; это вновь совершенно новаторская вольность. Странное вырождение священного урея на той же гробнице также неегипетское. Еще более смелые инновации можно найти среди терракотовых фигурок, которые украшали частные дома этого периода, но нам мало известно о значении таких странных фантазий. Наиболее сильно влияние египетской религии на соседние страны сказывалось в Нубии, где такие египетские божества, которых признавали во всем Египте (то есть циклы Фив и Осириса), сделались популярны благодаря завоеванию, колонизации и внедрению официальных культов в темнокожие расы. В особенности Амон, будучи самым высоким божеством в государственном культе, стал официальным богом Напаты и Мероэ и также всей великой Эфиопской империи, когда она утратила свою независимость. Египетские жрецы греческого периода, в самом деле, с завистью смотрели на юг и описывали эфиопов как самых лучших, самых благочестивых и, вследствие этого, самых счастливых людей на земле[750]. В особенности деятельность оракулов, которые управляли политикой и даже избирали царей, продолжалась в Эфиопии вплоть до персидского периода, как это было в прошлом в Египте. Как высшее официальное божество захватнической египетской империи между XVIII и XX династиями Амон с головой барана стал также высшим божеством в Ливии, к западу от Египта, как об этом свидетельствует название «Оазис Амона» и его известный оракул в Ливийской пустыне. Влияние на Азию и еще ранее на Европу было не столь непосредственным, хотя благодаря египетскому искусству там возникло много нильских мотивов. Поскольку финикийское искусство всегда испытывало намного более сильное воздействие египетского стиля, чем вавилонского, мы можем заметить, что религия Финикии точно так же буквально заимствовала многое у Египта. Так, Таммуз-Адонис почитался в Библе, как Осирис с египтизированными формами культа (гл. 5, коммент. 84), финикийцы дали имя Таавт изобретателю письменности (гл. 3, коммент. 2) и пр. Точно так же мы находим, что, например, священный музыкальный инструмент Египта, систр, или трещотку, использовали в религиозных церемониях на Крите еще в минойский период, когда его изобразили на известной вазе из Фепстоса. Таким образом, нас не удивляет, что явно египетские характерные черты часто встречаются в греческой мифологии, и некоторые, похоже, проникли даже в Северную Европу.