Читать книгу "Незадолго до ностальгии - Владимир Очеретный"

— Но им ты об этом не сказал? — утвердительно спросила Варвара. — Про меня?

— Нет, конечно, — Киш в очередной раз «выстрелил» хлебным шариком вперёд. — Зачем? Ты же не хотела, чтобы я приплетал тебя к этой истории. Я и не приплетал. Тем более, довольно скоро я понял, что гордиться мне тут, в общем-то, нечем: меня же просто использовали, как манок — как подсадную утку, как червяка на крючке, как магнит, который должен притянуть Менялу. Не только меня, естественно, а всех, кто копал про дефенестрацию, просто так получилось, что Эго «клюнул» именно на меня. Всё это сильно отдавало магией — с жертвоприношениями и, вероятно, какими-то ещё ритуальными действиями. А магия не бывает плохой и хорошей, она всегда плохая, — что чёрная, что белая. Собственно, поэтому я выжал из своего звёздного часа гораздо меньше, чем мог бы.

— Значит, ты думаешь, что всё это было подстроено заранее, чтобы помочь Вальтеру Эго материализоваться?

— Что-то вроде мегаэксперимента, — кивнул он. — Правда, доказательств у меня, строго говоря, нет. Я не могу утверждать, что материализация Менялы произошла в результате грандиозного магического ритуала, а не как случайный побочный эффект массовой дефенестрации. У меня есть только ощущения и улики. Во-первых, они очень быстро прибыли, хотя было всего пять утра. Словно заранее ждали чего-то в этом роде. И, думаю, первую группу, ту, что прибыла с Даном, привело не моё сообщение: скорей, расставленные по всему городу видеокамеры должны были реагировать на вертикальное движение. Иначе оперативность прибытия просто не объяснить. Это можно считать уликой, хотя после того, что произошло накануне, было бы неудивительно, если бы они из опасения новых инцидентов настроили камеры именно таким образом… Но есть «во-вторых». Дан на прощание сказал мне: «Отличная работа, Киш». Работа — это же не что-то случайное, правильно? Работу всегда планируют заранее, у неё есть своя цель, от неё ждут какого-то результата, и слова Дана означают, что я, по его мнению, выполнил нечто запланированное — достиг цели и добился результата. Но вряд ли это можно считать железным доказательством. Это только улика — очень веская, но всё же улика. И ещё было впечатление: они именно Вальтера Эго и искали в глубине времён. Точней, что им было прекрасно известно, кто это такой, и его фигура вызывала у них благоговение. Помнишь, Дан сказал: его похоронят родственники? У меня есть подозрение, что среди потомков Менялы нашёлся генетический путешественник, который и установил с ним связь. Благодаря этому они удостоверились, что предания не врут: Эго исчез именно так, как исчез. После чего и задумали проведение Эксперимента. Косвенное подтверждение — институт генетических исследований. Он тихо и незаметно существовал три года, и только после материализации Вальтера стал развиваться и расти. Значит, они поначалу работали только над одним генетическим путешествием, а когда Эксперимент прошёл успешно, решили не забрасывать столь перспективное направление. Но опять же, всё это только ощущения, а не доказательство. Правда, вчера появилась ещё одна улика. Вчера, когда мы с Марком вспоминали саммит в Праге, он вдруг спросил меня, что означает consilium impiorum — консилиум кого? Я перевёл как «консилиум злодеев», и только потом до меня дошло, что это — начало первого псалма Давида. «Beatus vir qui non abiit in consilio impiorum» — «Блажен муж, не идущий в совет нечестивых». Странное совпадение, не правда ли? Последние слова Истого Менялы были про дух Давида, а тут — первый псалом. Но опять же: этого слишком мало, чтобы быть в чём-то уверенным…

— Есть ещё одна улика, — негромко произнесла Варвара, и вначале Кишу показалось, что он ослышался. Но она подтвердила свои слова лёгким кивком: да, есть.

— Даже не знаю, — усмехнулся он, качая головой, — ожидал я чего-то в этом роде или нет. Нет, вру: конечно, не ожидал. И какая?

— Ты видел её много раз, — подсказала Варвара.

— Даже так? — Киш скептически приподнял бровь.

— Не совсем её, — уточнила она, — а её… её портрет или…

— Постой, постой, постой… — заторопился он. — Дай я отгадаю… сейчас… Браслет?

Она кивнула.

— Так я и думал! — воскликнул он. — Ай да Аккадский! Ай да Шедевр! Всё-таки ты намекала на свой Браслет!

— Я намекала? Когда?!

— Ну как же, — в его голос вплелась снисходительная интонация «к чему теперь отпираться?», — янтарный, телемагента, ежевичный и так далее — ты ведь подбирала на процесс одежду так, чтобы в ней каждый раз доминировал какой-то определённый цвет, и только букву «б» во второй раз пропустила. Разве ты при этом не намекала на Браслет? Хочешь сказать…

Но Варвара уже смеялась:

— Киш, ты такой милый! Ты решил, что я зашифровала тайное послание с помощью разных цветов? Ты правда считаешь, что я на такое способна?

Её смех был такой искренний и заразительный, что Киш снова засомневался.

— Но зачем?!

— Это была только одна из гипотез, — ответил он уклончиво. — И если ты думаешь, что я не понимал все её слабости…

— И какую фразу ты расшифровал?

Ну, в этом-то он не собирался признаваться! Во всяком случае, пока. И ещё Киш вдруг понял, что Шедевр над ним, скорей всего, подшутил — придумал «люлю», чтобы подтолкнуть его к Варваре.

— Какая разница, если это всё равно не так?

— Киш, пожалуйста! Янтарный, теле-что-то-там, ежевичный, а дальше? Что после «Яте»?

— Янтарный, телемагента, ежевичный, — стал перечислять он, — норковый, ирисовый, бурый, ультрамариновый, малиновый, баклажанный… м-м… устойчивый, маренго.

— Ятенибумбум? — недоверчиво переспросила Варвара, но тут же разочарованно воскликнула: — Киш, ты обманываешь, ну скажи! Если хочешь: пусть будет считаться, что я очень подсознательно передавала тебе сообщение, а ты, такой умный, взял и расшифровал его. А я скажу, правильно или нет! Давай?

Но Киш не повёлся на эту детскую уловку.

— Потом, — пообещал он. — Ты будешь смеяться ещё больше… Ещё сильнее, я хотел сказать… но чуть позже. Мы же говорили о Браслете? Мне не терпится узнать тайну Браслета!

Несколько мгновений в Варваре боролись любопытство и необходимость рассказывать дальше. Наконец, последнее благоразумно победило. Она ещё раз окинула его весёлым взглядом и снова стала серьёзной.

— Тебе не кажется странным: устроить ТАКОЕ — только ради того, чтобы отыскать в глубине веков Истого Менялу? Что такого он мог им дать? Тем более что он сразу же умер?

— Откуда мы знаем, что для них странно, а что нормально? — пожал он плечами. — Может, он был важен им сам по себе? Ясно же, что потомки Вальтера — влиятельнейшие люди, политики и финансисты, и кто знает, сколько их? Возможно, два-три десятка, но не исключено, что — несколько сотен или даже тысяч. А раз так, то…

— Киш, представь, что речь идёт о твоём пра-пра-пра-пра — много раз «пра» — дедушке, который жил много веков назад: тебе, по большому счёту, не всё ли равно, молодым он умер или старым, в своей постели, в бою или пропал без вести?