Читать книгу "Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 3. Противостояние - Сергей Ченнык"

Не имея еще опыта ночных действий против неприятеля, русские умудрялись повторять одну и туже ошибку по несколько раз. Едва отпели павших при первой вылазке (7 октября), точно туда же, точно с такой же целью операцию повторяют через сутки.

Отряд майора Эйсмонта (6-й резервный батальон Виленского егерского полка, 3-й десантный батальон, взвод сапер при дивизионе артиллерии) попытался вновь выбить французских стрелков из района хутора Рудольфа. В результате русские сами попали под удар неприятельской пехоты и вынуждены были отойти к 7-му бастиону. По приказу Канробера, быстро понявшего неспособность русских начальников к импровизации и склонных к «долблению» в одну точку, были сосредоточены большие силы: 5-й батальон пеших егерей, 2-й батальон 39-го полка линейной пехоты и 2-й батальон 22-го полка легкой пехоты. Заняв позиции скрытно, французы уже вскоре увидели надвигающиеся на них массы русской пехоты и встретили их ураганным огнем.

Французский линейный корабль «Шарлемань». Вторая пол. XIX в.

Кроме Тироля были убиты 6 и ранены 21 нижний чин. Новым начальником артиллерии 1-го отделения стал капитан-лейтенант Гувениус. У французов 1 солдат был убит и 6 ранено.

Это послужило хорошим уроком на будущее. Отмечая в своем приказе этот случай, Корнилов подчеркивал необходимость согласованных действий отдельных начальников и требовал взаимного осведомления о намечаемых действиях частей. Теперь к вылазкам стали готовиться тщательнее, в том числе согласовывая их с соседними батареями.

Вылазки вскоре стали непрерывными. Не проходило ночи, чтобы хоть где-нибудь русские не врывались в неприятельские траншеи. Даже во время первого бомбардирования города они не оставляли союзников в покое, как, к примеру, солдаты Тарутинского егерского полка, ходившие 6 октября на вылазку под командованием лейтенанта Новикова. На всех охотников было выдано два Знака отличия.

Для неприятеля эти ночные налеты скоро становятся настоящим кошмаром. Более того, в полном соответствии с тем, что «у страха глаза велики», французам и англичанам постоянно кажутся огромные массы русских, атакующих их по ночам. Там где в дело идет несколько сот добровольцев, приписывают тысячи. Более того, с первых чисел октября русские уже не созерцают безучастно за саперными работами в дневное время, едва замечается активность союзных солдат в траншеях, как их «прочесывают» сильным огнем артиллерии. Англичане констатируют: «…Русские батареи не дают покоя ни днем, ни ночью…».

Для русских это не развлечение и не охота за одиночками. Этим они «убивают двух зайцев»: во-первых, замедляют работы, во-вторых, постоянно пристреливаются по неприятельским линиям, что уже скоро им очень пригодится.

ПЛАНЫ СТОРОН: СОЮЗНИКИ

«15 октября адмиралитет союзников собрался на борту “Могадора“, принятые решения поддерживались всеми сторонами и были согласованы с командованием сухопутными силами».

Из рапорта адмирала Гамелена 18 октября 1854 г.

Бомбардировка 5(17) октября 1854 г. — знаковое событие обороны Севастополя, ставшее тем психологическим рубежом, после которого к русским вернулась эмоциональная уверенность в своих силах, вера в возможность побеждать врага, пошатнувшаяся после Альминского сражения.

Для англичан оно сравнимо с днем национального позора, учитывая, что случилось на фоне общественно-информационной истерии, вызванной действиями Королевского флота на Балтике и, казалось, успешно начавшейся кампании в Черном море. От Непира и Дандаса требовали вымести российской флот, опозорить российский флаг и сделать оба региона вотчиной британской торговли.

5(17) октября 1854 г. произошло уникальное для своего времени наземно-морское сражение, в котором обе стороны стремились победить, действуя одновременно и согласованно на суше (русские оборонительные, союзные осадные позиции) и на море (союзная объединенная эскадра, русские пароходы и береговые батареи).

Впервые о бомбардировании Севастополя было сказано в письме Раглана адмиралу Дандасу 1(13) октября 1854 г., когда союзные главнокомандующие потребовали помощи флота против береговых батарей крепости, предполагая этим отвлечь внимание русских от сухопутной линии в момент «…предпринятая решительных действий».

Разумеется, готовя бомбардировку, французы вновь ожидали от английских союзников какого-либо неприятного сюрприза. Уже никто не сомневался, что, как и при Альме, под Севастополем британцы опоздают снова: «…Медлительные и неподготовленные англичане как бы предполагали, что все должно делаться само собой, и у них, особенно в начале войны, отсутствовала какая-либо система. Работу английского генерального штаба можно прямо назвать жалкой, настолько у них ничего не было предусмотрено».

Хотя англичан это, кажется, совсем не волновало. Для них важнее было «сохранить лицо» перед Англией, тем более, что предстояло сражаться в одном строю с непримиримыми противниками на морях — французами.

Но политика политикой, а штурмовать предстояло не заштатный береговой город, будущую столицу очередной колонии, а одну из сильнейших военно-морских крепостей мира. После Крымской войны Бургойн, тот самый, кто вынудил своими планами союзников воздержаться от атаки Севастополя с севера, попытался сформулировать сильные и слабые стороны береговых батарей и флота в их противостоянии. Уж очень не хотелось ему пожизненно пребывать в роли ответственного за все, вскоре случившееся. По его мнению, в пользу батарей было обращено следующее:

- возможность береговой артиллерии использовать различные типы снарядов, наиболее разрушительные при воздействии на конструкцию кораблей и их команды (каленые ядра и проч.). В тоже время корабли ограничены в выборе типа снарядов, так как огонь на разрушение батарей и выведение из строя орудий часто был мало эффективен против личного состава.

- снаряды береговых батарей имеют возможность поражать корабли не только при прямых попаданиях, но и на рикошетах от водной поверхности. Рикошеты от стен фортификационных сооружений вряд ли будут иметь повторное действие.

- батареи, как правило, имеют небольшой уровень возвышения над поверхностью, а если и возвышаются, то орудия и прислуга укрыты за толстой каменной кладкой. Корабли же, наоборот, иногда даже значительно возвышаются над уровнем поверхности моря, а личный состав укрыт лишь деревянными бортами.

- батареи имеют заранее просчитанные сектора огня, огонь в которые ведет расчетное число орудий. У корабля гораздо меньше возможностей маневрировать огнем своей артиллерии во время сражения.

Французский линейный корабль «Наполеон». 1852 г.