Читать книгу "Странник - Александра Бракен"

Внутри оказалось с дюжину или около того коек, поставленных подковой вокруг стола, за которым две медсестры нарезали бинты и отмеряли лекарства. Фонари горели вполсилы, но даже полумрак не мог скрыть перебинтованные фигуры на койках и их обожженную, неестественно блестящую кожу.

Джулиан прошел в дальний правый угол, считая вполголоса. Наконец он нашел того, кого искал, и, выпрямившись во весь рост, направился к деревянной табуреточке около кровати. Спустив таз с водой на пол, он коснулся лежащей на простыне руки женщины.

Этта отступила назад, не уверенная, предназначена ли эта сцена для ее глаз и ушей. На женщине, казалось, было меньше бинтов, чем на других, но дышала она через громоздкую кислородную маску. Лицо несчастной было розовым, словно перламутр морского моллюска, брови отсутствовали начисто, седые волосы уцелели клочками.

Предельно бережно Джулиан погладил тыльную сторону ее ладони, обходя капельницу. В мгновение ока женщина повернулась к нему, распахивая глаза. Этта уловила тот самый миг, когда няня разглядела его и поняла, кто перед ней, – ее свободная рука бросилась стаскивать маску, а глаза знакомого голубого оттенка широко распахнулись.

– Ты…

– Привет, нянюшка, – натужно легким голосом бросил Джулиан. – Задала ж ты мне работенку – искать тебя в этом бардаке.

Ее губы зашевелились, но прошло еще долгое время, прежде чем она смогла выдавить хоть слово:

– Я думала, я, наверное… Думала, я, должно быть, уже на небесах. Но… ты – это не ты, ты не до..?

Этта не поняла, о чем именно женщина спрашивает. Джулиан же опять пожал плечами в своей приводящей в бешенство манере.

– До моего широко анонсированного смертельного падения? Да не бери в голову. Это была всего лишь игра. Ни обо что я не разбивался. Ты же знаешь, как я люблю розыгрыши.

Даже в таком положении женщина – страж – не забывала избегать намеков на дальнейшую судьбу путешественника, какой бы фальшивой эта судьба не была. Она моргнула почти по-совиному.

– Я подумала… Я так и подумала. Ты сейчас уже совсем мужчина. Как ты вырос! – как будто сцена и без того не была безрадостной, женщина заплакала. Этта начала потихоньку отступать назад, пока ее не заметили. – Я так надеялась увидеть тебя… еще разочек… ждала, что ты придешь ко мне в старости, чтобы я могла снова увидеть… твою улыбку.

От ничем не сдерживаемого чувства в голосе пожилой женщины Эттины нервы натянулись так, что едва не лопались.

– И правильно надеялась. Ты же всегда знала, нянюшка, что от меня так легко не отделаешься. Как ты говорила? Дьявольская удача, семь жизней, как у кошек. Мне только жаль, что я не пришел пораньше.

Брови на ее лице сгорели, но Этта представила, как они ползут вверх при этих словах просто по внезапному блеску в глазах.

– И хвала Господу нашему Богу, что не пришел. Иначе бы… ты…

Умер. Умирал. Превратился в пепел. Погиб.

У Этты свело живот, она отвернулась к тяжелой плотной шторе, закрывавшей вылетевшее окно. Ее движение, должно быть, наконец, привлекло внимание старой женщины – девушка почувствовала силу ее взгляда, вздернувшего ей голову, словно цепью за поводок.

– Боже мой, Роуз…

Этта аж подпрыгнула от злобы в голосе старухи, теперь ее уже не забавлял вид очередного человека, только что не крестящегося при виде ее сходства с мамой.

– Нет-нет, нянюшка, – успокаивал старушку Джулиан, мягко укладывая ее обратно. – Это ее дочь. Этта, это блистательная Октавия Айронвуд.

Новость ничуть не подняла женщине настроение. Она тяжело задышала – настолько, что даже Джулиан бросил испуганный взгляд на ближайший кислородный баллон. Этта отступила еще на шаг, подумывая о том, чтобы сбежать, – старая няня была так слаба, что любое волнение могло отнять у нее последние силы.

– Вот уж не думала… что когда-нибудь увижу тебя с такими, как Линден, а уж тем более с ее дочерью, – прокашляла женщина, отхаркивая что-то влажное из легких. Лицо Джулиана смягчилось, он взял тряпку из кювета с теплой водой с ближайшей стойки и вытер ей кровь с уголка рта.

– Не… утруждай себя…

– Мне не трудно, – возразил он. – Я всего лишь возвращаю должок за все, что ты сделала для меня, маленького мерзавца.

– Ты не был мерзавцем, – голос Октавии звучал строго, несмотря на свист воздуха в груди. – Ты старался. Ты пробовал. Но ты никогда не был, – она стрельнула глазами в Этту, – глупцом.

Было обидно – Этта не могла не признать. Поначалу, слыша подобное, она начинала думать о матери как об одной картине, которую Роуз реставрировала в Метрополитене: истинное изображение там оказалось скрыто наслоениями времени и грязи. Теперь же Этта носила правду как постыдное клеймо.

– Ты старалась как могла, воспитывая меня, – продолжил Джулиан. – Но ты же меня знаешь: мода есть – ума не надо. Я был обречен рано или поздно связаться с кем-то из ребят покруче.

Обожженная половина лица Октавии растянулась в болезненной улыбке. Этта едва ли могла отличить ее кашель от смеха.

– Ты – мой любимец, малыш, – фыркнула она. – Я бы любила тебя… еще больше… раздобудь ты мне бутылочку чего-нибудь стоящего.

– Я принесу тебе полную бутылку скотча, – поклялся он, – даже если придется отправиться в саму Шотландию, обещаю, она будет еще запотевшей после подвала вискарни.

– Расскажи… что случилось, – попросила она. – Такого не должно было случиться.

Джулиан принялся объяснять тихой скороговоркой.

– Многое можно сказать о Сайрусе Айронвуде, – признала Октавия. – Многого… можно стыдиться. Прежде всего, того, как он относится к своей семье. Он был так суров с тобой… за то, что ты не стал тем, кем он тебя видел. За то, что не смог вернуть… своего отца.

Этта впилась пальцами в мышцы, обхватив себя руками. Отец Николаса и Джулиана – Огастес – был подонком. Оставалось только удивляться, неужели он был тем, кем Сайрус «видел» Джулиана.

Тень, налетевшая на лицо Джулиана, рассеялась, когда взгляд женщины метнулся к нему, а потом – к спящим вокруг пациентам. Она говорила так тихо, что Этте пришлось пододвинуться поближе, чтобы расслышать.

– В нем живет… безумие. Ой, да не делай ты круглые глаза. Те из нас… те из нас, кто были особенно близки к нему, видели, как он все ближе и ближе… подходит к краю. Но он создал мир лучше, чем тот, что… получался ранее. Все это… всего этого не должно было произойти. Однако Роуз Линден – она и ее отверженные ни за что не хотели с этим смириться.

– Так этого не было в исходной временной шкале? – уточнил Джулиан таким же тихим голосом. – Я и не думал так, но просто хочу убедиться. После того, как дед затеял войну со всеми семьями, случалось столько изменений.

– Нет, – убежденно ответила Октавия. – Я бы не выдержала. Я бы не… допустила, чтобы дети… чтобы кто-либо погиб… я бы не позволила случиться такому.