Читать книгу "Ленин в 1917 году - Сергей Кремлев"

«Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки…

Большинство народа за нас. Это доказал длинный и трудный путь от 6 мая до 31 августа и до 12 сентября: большинство в столичных Советах есть плод развития народа в нашу сторону…

Почему должны взять власть именно теперь большевики?

Потому что предстоящая отдача Питера сделает наши шансы во сто крат худшими.

А отдаче Питера при армии с Керенским и Кº во главе мы помешать не в силах.

И Учредительного собрания ждать нельзя, ибо той же отдачей Питера Керенский и Кº всегда могут сорвать его…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 239, 240.)

А далее Владимир Ильич пояснял своим коллегам то, что не мешало бы уяснить и его бездарным (или злонамеренным?) современным хулителям типа «историка» Сергея Шрамко: «Вопрос идёт не о «дне» восстания, не о «моменте» его в узком смысле. Это решит лишь общий голос тех, кто соприкасается с рабочими и солдатами, с массами…»

Шрамко выдвигает на роль «творца Октября» кого угодно — вплоть до сумбурной и политически полуимпотентной фигуры Абрама Иоффе, но только не Ленина!

Чтобы понять всю глупость подобного утверждения, не требуется даже рыться в архивах. Об Иоффе как о фигуре, что-то серьёзно значившей, не пишет никто — ни «правые», ни «левые» мемуаристы, ни антисоветские исследователи. Но дело даже не в этом. Сказать вообще о ком-либо из предоктябрьской «верхушки» как из числа большевиков, так и из числа левых эсеров, что он был ведущей фигурой, это примерно то же, что сказать о секретаре Сталина Поскребышеве, что главным творцом победы в войне был он, ибо распоряжения Сталина шли через него.

Даже Сталина, крупнейшую после Ленина фигуру Октября, невозможно выдвигать на роль творца Октября — её надо отдать только Ленину.

В то же время Ленин заранее понимал, что конкретную технологию, «технику» восстания в узком смысле будет определять не он, и даже не ЦК, а общий, совокупныйголос тех рядовых партийных функционеров, которые держат, как говорится, «руку на пульсе» народной массы.

При этом Ленин дал-таки генеральный, директивного характера, план восстания, о чём — ниже.

Предвидя колебания кое-кого из коллег, Ленин писал:

«Ждать формального большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждёт…

Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для партии: на очередь дня поставить вооружённое восстание в Питере и Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства. Обдумать, как агитировать за это, не выражаясь так в печати…

Нет аппарата? Аппарат есть: Советы и демократические организации… Взяв власть сразу и в Москве и в Питере (неважно, кто начнёт; может быть, даже Москва может начать), мы победим безусловно и несомненно».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 240, 241.)

В те же дни, 13 (26) — 14 (27) сентября, Ленин пишет и направляет уже только в ЦК более развёрнутое письмо «Марксизм и восстание». Ссылаясь на Маркса, он призывал отнестись к восстанию как к искусству и напоминал, что «восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс». Ленин анализировал прошедшие месяцы и делал вывод:

«3–4 июля восстание было бы ошибкой: мы не удержали бы власти ни физически, ни политически. Физически, несмотря на то, что Питер был моментами в наших руках, ибо драться, умирать за обладание Питером наши же рабочие и солдаты тогда не стали бы: не было такого «озверения», такой кипучей ненависти и к Керенским, и к Церетели — Черновым, не были наши люди ещё закалены опытом преследований большевиков при участии эсеров и меньшевиков.

Политически мы не удержали бы власти 3–4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер».

Теперь картина совсем иная…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 244.)

Нельзя забывать, что угроза сдачи Петрограда немцам была тогда реальной — Рига здесь сыграла роль пролога. И ведь не с бухты-барахты «временные» засобирались в Москву… Поэтому Ленин, которого стариковы определяют в «немецкие шпионы», не в публичной статье, а в строго секретном партийном документе писал:

«Только наша партия, победив в восстании, может спасти Питер, ибо если наше предложение мира будет отвергнуто и мы не получим даже перемирия, тогда мы становимся «оборонцами», тогда мы становимся во главе военных партий, мы будем самой «военной» партией, мы поведём войну действительно революционно. Мы отнимем весь хлеб и все сапоги у капиталистов. Мы оставим им корки, мы оденем их в лапти. Мы дадим весь хлеб и всю обувь на фронт.

И мы отстоим тогда Питер».

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 245.)

Имея в виду тактику большевиков на Демократическом совещании, Ленин призывал коллег по ЦК:

«Сознав безусловную необходимость восстания рабочих Питера и Москвы для спасения революции и для спасения от «сепаратного» раздела России империалистами обеих коалиций, мы должны приспособить к условиям нарастающего восстания свою политическую тактику на Совещании…

Мы должны на Совещании немедленно сплотить фракцию большевиков, не гоняясь за численностью, не боясь оставить колеблющихся в стане колеблющихся: они там полезнее для дела революции, чем в стане решительных и беззаветных борцов…»

(В. И. Ленин. ПСС, т. 34, с. 245–246.)

Ленин предлагал составить для Совещания краткую декларацию большевиков, требующую полного разрыва с буржуазией, предупреждающую об угрозе «сепаратного» раздела России англо-французскими империалистами (что через год они и попытались сделать. — С.К.) и ставящую вопрос так: «Либо полное её (декларации. — С.К.) принятие Совещанием, либо восстание. Середины нет. Ждать нельзя. Революция гибнет…»

Такой постановкой вопроса Ленин из лидера класса превращался в общенационального лидера и начинал конституировать себя как того Спасителя России, которым ему было суждено стать в ближайшие годы.

Закончил же Ленин своё письмо «Марксизм и восстание» словами:

«Ставя вопрос так, сосредоточив всю фракцию на заводах и в казармах, мы правильно учтём момент для начала восстания.

А чтобы отнестись к восстанию по-марксистски, т. е. как к искусству, мы, в то же время, не теряя ни минуты, должны организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты… взять Петропавловку (где хранился огромный арсенал. — С.К.), арестовать генеральный штаб и правительство, послать к юнкерам и к дикой дивизии такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центрам города; мы должны мобилизовать вооружённых рабочих, призвать их к отчаянному последнему бою, занять сразу телеграф и телефон, поместить наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать по телефону все заводы, все полки, все пункты вооружённой борьбы и т. д.