Читать книгу "Эринеры Гипноса - Елена Бычкова"

Она оправдывалась, потому что чувствовала вину передо мной, хотя не знала, в чем провинилась. Опять эта проклятая вина! Я оттолкнул Хэл, и она, сделав шаг назад, не удержалась на ногах, упала на диван.

– Ну проверь меня! – воскликнула моя ученица с болью. – Пойдем вместе в мой сон.

– Один раз ты уже заманила меня там в ловушку, помнишь?

– Я не хотела! Я тогда не могла управлять собой. Геспер просматривал мое подсознание. Он сказал, я не нуждаюсь в контроле.

Я швырнул ей на колени медальон.

– Может, пусть он тебя проверит.

Хэл посмотрела на меня так, словно не верила, что я могу произносить все эти несправедливые, обвиняющие слова.

Мою голову пронзило вдруг ледяной спицей. Острой, длинной и тонкой. Она неспешно проворачивалась где-то в затылке, пытаясь выйти через левый глаз. Я рухнул на диван рядом с Хэленой и прижал ладони к закрытым векам. Так что под ними поплыли багровые пятна.

Он жив… мой дэймос. Амина разбудила его. Не до конца. Но он рвется с привязи. Морок появился очень вовремя. Учуял запах свежей крови на шкуре моего тимора, когда тот продирался на поверхность сквозь трещины в опаленной земле. У меня перехватило дыхание, как будто я стоял на краю воронки Мара и смотрел в пропасть под ногами. Я могу вернуть прежнюю силу. Защитить всех, кто мне дорог. Остановить бездну, угрожающую моему городу…

Теплые руки легли поверх моих, горячий шепот в самое ухо начал плавить холодный шип в голове.

– Мэтт, я никогда не обманывала тебя. Я хотела уйти, когда поняла, что у тебя могут быть проблемы из-за меня.

«А потом вернулась… и весьма страстно доказала свое желание остаться», – едва слышно прошелестела тень моего дэймоса, искушая произнести это вслух.

– Не знаю, из какой реальности ты шла ко мне, – сказал я. – И кто тебя отправил, но я рад, что ты здесь.

Она отвела мои руки от лица и заставила посмотреть на себя. Серьезная, немного обеспокоенная. Серая радужка разрисована более светлым рисунком, напоминающим острые стрелки кристаллов, неожиданно рыжий волосок в темной брови, тонкий нос с несколькими бледными, почти смытыми веснушками…

– Мэтт, ты хорошо себя чувствуешь?

– Не ведись на мои манипуляции в следующий раз. Не оправдывайся. Не показывай, что тебя ранят мои слова.

Я надел на ее шею цепочку и наощупь застегнул замок.

Достал свой коммуникатор, выбрал номер, который стал первым в списке после того, как меня перековали.

– Тайгер? Ко мне приходил морок. Морфей. Тот самый. Предлагал сотрудничество. Я планирую согласиться.

Я говорил, глядя на Хэл, и видел, как ее горячая поддержка сменяется новым всплеском беспокойства от моего очередного безумства.

– Мне нужно знать, что именно они затевают.

Охотник слушал молча, в какой-то миг мне показалось, что я говорю с пустотой и она втягивает каждое мое слово и распыляет на атомы, превращая в частицу себя. Такую же безликую и бесформенную.

– Хочу понять, что происходит.

– Приезжай ко мне, – отозвалась пустота на той стороне глубоким голосом Тайгера. – Поговорим.

Произнеся последний приказ, он отсоединился.

Я посмотрел на Хэл, она с не меньшим недоумением – на меня.

– Я могу поехать с тобой? – осторожно спросила ученица.

– После того как ты проникла в мой сон без разрешения, даже странно, что спрашиваешь его сейчас.

Она небрежно отмахнулась от моего сарказма.

– Так ты не против?

– Не думаю, что это удачная идея, – сдержанно заметил я.

– Но почему? – настойчиво повторила она.

– Полагаю, Тайгер не будет в восторге.

– Тогда подожду тебя где-нибудь на вокзале. В твоем любимом кафе, например. – Хэл улыбнулась, успокоенная моим ровным тоном. – Я вызову нам такси.

Она вышла.

А я откинулся на спинку дивана, положив руки под голову. Надо было подумать, желательно в тишине и одиночестве… хотя бы в тишине. Но я подозревал, что еще не скоро обрету роскошь уединения в безмолвии.

Глава 13

Языком смерти

Сначала вернулся вкус – во рту по-прежнему ощущался металлический оттенок крови, затем обоняние – вонь помойки стала слабее, но не пропала до конца, потом пришло ощущение собственного тела. И только затем Антэй открыл глаза.

Снова.

Вокруг в блеклом свете угасающего дня возвышались громоздкие предметы мебели, завешенные тканью. Та шевелилась, словно из-под тряпок пытались выбраться суетливые мелкие существа. Пыльная люстра растопырила зазубренные лапы. Из трещины в стене свисали белые корни…

Сам он лежал на чем-то мягком, удобном, а над ним склонялся тот самый человек, о котором его спрашивали только что… или, наоборот, очень давно.

– Я умер?

– А я похож на Сераписа?

Грязная физиономия со светлыми глазами и длинными космами, свисающими на лоб, ничем не напоминала бога, отвечающего за блаженство после смерти. Антэй ощупал шею, на ней не было ни крови, ни даже царапины. Голова гудела. Над ухом наливалась пульсирующей болью здоровая шишка.

– Что произошло?

– Что ты помнишь?

Антэй напряг память, которая ответила фейерверком обрывочных картинок. Рябь перед глазами, мутная духота, увесистая палка с крюком на конце взлетает в воздух, чтобы опуститься…

– Атака дэймоса… Ты ударил меня.

– Мера предосторожности. Чтобы ты не навредил себе, ну и мне. А потом?

Подвал… стул в пятне света, как на сцене, вопросы из темноты…

– Меня допрашивали. И кажется пытали… Это что, был сон?!

– Типа того. – Сновидящий выглядел очень довольным. Чрезвычайно довольным. – Он пытался вытянуть из тебя информацию обо мне. Но не смог. Ты готов был перерезать себе горло, лишь бы не выдать меня.

– Я перерезал себе горло, Мусорщик, – уточнил Антэй, приподнимаясь на локтях.

– Ну да, – поспешил согласиться тот, явно не желая обесценивать его поступок. – Для тебя все стало реальностью.

– Это сработала твоя защита или…

– Это была твоя воля, Антэй, – ответил он все с тем же удовольствием. – Еще никогда я не встречал человека с таким мощным внутренним стержнем… Ну и конечно моя защита тоже имела место быть, – добавил сновидящий без ложной скромности. – Я стабилизировал и укрепил твою психическую сопротивляемость воздействию дэймоса.

Пытаясь собрать разбегающиеся мысли, серфер еще раз огляделся. Комната с остатками былой роскоши вызвала странные ассоциации и смутные воспоминания. Огромное мутное зеркало в тяжелой резной раме ничего не отражало. Окна занавешены длинными шторами. В линиях потолка и колонн, подпирающих свод, чудится нечто античное.