Читать книгу "Высотки сталинской Москвы. Наследие эпохи - Николай Кружков"

Иллюстрацией развития этих тенденций в жилищном строительстве столицы может служить ряд жилых домов, сооруженных в прошлом году. Среди них выделяются дома номер 11 на Большой Калужской улице, номера 4—10 на Садово-Триумфальной улице и номера 46–48 на улице Чкалова, авторы которых удостоены Сталинских премий. В архитектуре этих зданий, столь непохожих одно на другое, созданных авторами различной творческой индивидуальности, заложено единое начало – сталинская забота о человеке, стремление наиболее полно ответить на растущие запросы советского человека, найти полноценное решение образа советского жилого дома»[297].

Советский послевоенный триумфальный стиль, приняв у довоенного эстафету имперской древнеримской эстетики, вобрал в себя и европейскую классику в виде готики и барокко, а также традиционно русские мотивы архитектуры XVI–XVII веков. Элементы каждого из этих стилей в той или иной степени присутствуют в московских высотных зданиях. Примером может служить художественное оформление дома на площади Восстания: в древнеримском стиле выполнены скульптуры на ризалитах и парапеты. Вестибюли с витражами, мраморными колоннами и светильниками в форме канделябров – это готика. А четыре остроконечные башенки вокруг шпиля – стилизованный образ куполов православного храма. На крышах боковых корпусов в этом же здании успешно соседствуют балюстрады с римскими обелисками и ажурные готические башенки, функционально играющие роль вентиляционных вытяжек.

Таким образом, советский классический стиль к началу 50-х годов представляется результатом творческого синтеза наиболее интересных и выразительных архитектурных течений, созданных цивилизованным человечеством на протяжении истории и утверждавших непреходящие художественные достоинства на протяжении сотен лет. «Верно, что советские архитекторы – наследники всего лучшего, что создано в мировой архитектурной культуре, – писал в 1953 году член-корреспондент Академии архитектуры СССР Б. Рубаненко. – Но из этой сокровищницы надо черпать не как попало, а с ясным сознанием того, что нашему народу наиболее близко, и твердо сознавая, что скорее всего послужит на пользу нашему искусству.

Творческая практика советских зодчих свидетельствует о том, что в нашей архитектуре постоянно происходит отбор наиболее типических для нее черт. Разве не появились такие характерные черты в советской архитектуре Грузии, Армении, Азербайджана, где наиболее традиционные формы национального зодчества сплавляются с русской архитектурной классикой? Разве не тот же процесс – процесс творческой переработки наиболее древних самобытных форм русского зодчества и русской архитектурной классики – мы видим в архитектурных формах московских высотных зданий?

Практика проектирования и строительства высотных зданий в Москве с очевидностью свидетельствует о все более кристаллизующемся процессе отбора и закрепления характерных для монументального советского зодчества архитектурно-пространственных и архитектурно-композиционных средств»[298].

Дом на площади Восстания: римский, готический и древнерусский стили прекрасно уживаются на одной высотной крыше

Крайслер-билдинг: грандиозная рекламная форма

Подтверждений самодостаточности советской архитектурной эстетики того времени можно найти немало; к примеру, несмотря на то что высотные здания в Москве имели заокеанские прототипы, таких шпилей, как у наших высоток, нет ни у одного нью-йоркского небоскреба. Не удается их найти и в других городах США. Снова цитата из программной статьи Н. Соколова:

«Американские небоскребы имеют, как правило, прямолинейно срезанный верх с плоской крыше й. В отдельных случаях крыша бывает пирамидальной (Манхэттенский банк). Только рекламный небоскреб компании «Зингер» в Нью-Йорке имеет безобразное подобие купола. Небоскреб компании «Крайслер» также увенчивается каким-то округленным завершением. Но при ближайшем ознакомлении это также, оказывается, монументальная рекламная форма, напоминающая стоящие друг за другом автомобильные шины, которыми торгует компания.

Очевидно, есть какие-то общие причины, не позволяющие зарубежным архитекторам использовать такую красивую и легкую форму, как купол. Между тем купол, имеющий гармоничную структуру, очерченный новыми, совершенными математическими кривыми, может дать прекраснейшее завершение если не главной, то боковым частям высотного здания»[299].

И вот теперь настало время объяснить последнее «белое пятно» цитаты из книги Manhattan Skyscrapers: «…и, что весьма странно для такого позднего периода, главный корпус МГУ (Руднев, Чернышев, Абросимов, Хряков, 1949–1953)». Возможно, здесь автор цитируемой книги немного пренебрегает деталями истории развития советской архитектурной эстетики, о которых было написано выше. Что же это за такой поздний период – 1949–1953 годы? Почему же при всем богатстве архитектурных форм, существовавшем в западном высот ном строительстве, наши инженеры избрали в качестве аналогов здания, построенные в начале века, «несущие в своем облике» отпечаток культуры буржуазной цивилизации, стоящей на пороге мировой войны? Что вообще строили в Америке в XX столетии?

Ответ будет неожиданным: для Запада, и для США в частности, период между двумя мировыми войнами действительно был временем архитектурного кризиса. Разговор о его причинах выходит за рамки этого материала. Очевидно, технологический бум на рубеже XIX–XX веков сделал возможными и невиданные прежде достижения в строительной сфере. Начало XX века принесло качественный скачок – появилась каркасная технология. Господство технической мысли, превосходство ее над остальными сферами общественной жизни в то время явилось причиной своеобразного социально-культурного сдвига, когда подчеркнутая механистичность архитектурных решений считалась благом. Подобные периоды отмечаются специалистами в культуре многих стран. Для России, как ни странно, период использования конструкций каркаса в качестве основного архитектурного украшения по времени совпал с перестроечной смутой.

Строительство все того же Municipal Building было завершено в Нью-Йорке еще в 1914 году. Самым громким высотным «писком» стало, очевидно, здание Empire State Building, официально открытое в 1931 году. Но наиболее дальновидным архитекторам уже тогда стало ясно – это тупик. Дальше – только выше. Нужен был качественный скачок, которого ждали без малого 20 лет. Последним крупным довоенным небоскребом был United States Courthouse, строившийся в 1933–1936 годах. Потом наступила длительная пауза. Можно предположить, что ее причинами стали начало Второй мировой войны и осложнение общей экономической ситуации в мире. После войны начал править бал так называвмый International style, известный образчик которого – 39-этажное здание Секретариата ООН (United Nations Secretariat Building, 1947–1953). В ход уже пошли стекло и бетон – получил ось обезличенное строение, символизирующее торжество ид ей урбанизации. Первым послевоенным зданием, в котором отчетливо прослеживался этот стиль, был нью-йоркский небоскреб 100 Park Avenue (135 м, 36 этажей), завершенный в 1949 году. Одно из последних зданий в этом стиле – Trump World Tower (2001) – просто очень узкая и длинная коробка из черного стекла, 262 м высотой, 72 этажа, в которой к тому же находятся и жилые квартиры. Во время сильного ветра жильцов, наверное, укачивает.