Читать книгу "Останься со мной! - Ольга Покровская"

И именно поэтому явился пешком, в выпачканных брюках, с царапиной на щеке и совершенно потерянным выражением лица…

Как бы не так!

Очевидно было, что настоящую причину своего исчезновения Радевич сообщать мне не собирается. Выехав из Стамбула, мы устремились на запад, в сторону Бурсы.

Места, по которым мы ехали, становились все более и более пустынными. По обочинам дороги мелькали какие-то промышленные строения, портовые заводы, заброшенные пристани. Внизу, на волнах, виднелись тронутые ржавчиной борта старых грузовых судов.

Я отлично понимала, что для романтической прогулки место выбрано довольно странное. Поглядывая в окно, я аккуратно просунула руку в сумку и сжала рукоять пистолета. Радевич, наконец, сбросил скорость, припарковал машину у обочины, перегнулся через мои колени и распахнул передо мной дверцу машины.

– Приехали! Выходи!

Я почти уже выбралась из машины, когда он вдруг тронул меня за плечо и сказал:

– Сумочку можешь оставить. Там дикий пляж, зачем она тебе?

Я улыбнулась и кокетливо покачала головой:

– Что ты, как я могу хоть на десять минут остаться без расчески и зеркала?

Олег посмотрел на меня как-то странно, досадливо, словно у меня оставался последний шанс справиться с каким-то заданием, а я бесславно его упустила, и передернул плечами.

– Ну, как хочешь. Тогда пойдем?

Он звякнул ключом сигнализации, протянул мне руку и повел куда-то вниз, по осыпающимся из-под туфель камням.

Каменистый склон густо зарос ползучей травой. Внизу тяжело плескалась темно-синяя, отливающая золотом под солнечными лучами вода. Чуть ниже по склону начиналась проржавевшая лестница, ведущая, кажется, на заброшенный причал. Сверху видно было, как у полуразрушенного бетонного пирса покачивалась на волнах облупленная лодчонка, временами гулко ударяясь бортом о металлическую подпорку.

Вокруг не было ни души.

Впереди возвышались подсвеченные снизу строения крупной электростанции.

Именно к этой лестнице Олег и повел меня, рассказывая на ходу:

– Ты не представляешь, какая здесь чистая вода. А дно… Я научу тебя ловить мидий, устроим пикник. Ты знаешь, как жарить мидий? Нужно развести костер, установить вокруг огня опоры и положить на них жестяной лист. Высыпать на него раковины и ждать. Со временем они начнут пощелкивать и раскрываться…

– М-мм… – заинтересованно протянула я.

Одна моя рука цеплялась за Олега, второй же (к сожалению, левой) я уже вытаскивала из сумочки пистолет.

Именно это и сыграло решающую роль – то, что Олег на подходе к лестнице решительно подхватил меня под правую руку. Разумеется, меня учили действовать обеими, и по сравнению с обычным человеком я владела левой рукой куда лучше. Но все же не так хорошо, как правой.

Этим крохотным преимуществом Олег и воспользовался.

Он внезапно сделал быстро ловкое движение, перехватил меня за талию и выкрутил левую руку. Вырываясь, я машинально нажала на спусковой крючок.

Грохнул выстрел – и эхо гулко прокатилось по прибрежным скалом. Пуля чиркнула о валун, выбив оранжевые искры. Руку пронзила тянущая боль, ослабевшие пальцы выронили пистолет, и он со стуком ударился о камни и поехал вниз по склону к воде, казавшейся черной у самых опор причала.

– Ну, наконец-то, – прохрипел Олег мне в ухо, продолжая удерживать меня мертвой хваткой. – Теперь поговорим по существу.

Он прижимался ко мне со спины. Крепкое горячее тело, которое я так хорошо успела изучить и… полюбить?

Я изо всей силы мотнула головой назад, ударяя его затылком в подбородок, и одновременно с этим постаралась каблуком туфли ударить его в пах. Он охнул от боли и от неожиданности чуть ослабил захват. Я вырвалась и понеслась вниз по лестнице.

Я понимала, что саму себя загоняю в ловушку, но путь наверх был мне закрыт – мощная фигура Олега перекрывала практически весь проход по лестнице.

Дотянуться до пистолета не представлялось возможным.

Оставалось лишь бежать вниз и надеяться, что мне удастся выиграть время, разжиться какой-нибудь арматуриной, подкараулить Радевича и вырубить его.

Теперь уже ясно было, что Олег меня раскрыл.

Вот только почему он действует один? Сам? Почему не поручил разобраться со мной кому-нибудь из охраны? Потому что никто не знает про его тайный бизнес?

Никто, кроме меня.

На бегу я избавилась от туфель, спрыгнула на нагретый цемент пирса, рванула в сторону и притаилась за какой-то фанерной выцветшей будкой.

Что здесь можно использовать как оружие? Пожалуй, вот, обломок весла…

Я постаралась выровнять дыхание и прислушалась, ожидая, с какой стороны раздадутся шаги. Только не думать о том, что сейчас обрушишь удар на тот висок, который меньше суток назад так нежно целовала, не думать, как подмокнут от крови волосы, в которые тебе так нравилось погружать пальцы.

Тебе ведь уже доводилось такое делать, да?

Вот только тогда все было иначе, тогда ты ничего не испытывала к тем мужчинам…

Чушь! Радевич ничем не отличается от остальных. И теперь уже сомнений нет в том, что он виновен.

Прекрати рефлексировать, просто выполняй свою работу!

Во всем случившемся дальше вина была только моя.

Радевич, без сомнения, был гораздо крупнее и сильнее меня. К тому же человек этот был профессиональным военным, обладавшим недюжинной подготовкой. Мое преимущество заключалось только в непредсказуемости, неожиданности.

И я бесславно упустила его.

В ту секунду нельзя было ни о чем думать, только действовать – на инстинктах, как животное, загнанное в ловушку. Я же лишь на йоту ослабила контроль, поддавшись противоречивым чувствам.

И это мгновенно сработало против меня.

Я не успела…

Не почувствовала, как Олег бесшумно подобрался ко мне не с той стороны, откуда я ждала, ударил в солнечное сплетение, выбивая из груди воздух. Меня скрутило, я не могла вдохнуть, сипло кашляла, задыхаясь. Он же, вырвав из моих рук обломок весла, просто выволок меня из-за будки на центральную часть пирса и принялся приматывать мои запястья к желтому, давно не крашенному буну.

Лицо у него при этом оставалось абсолютно невозмутимым, лишь над верхней губой чуть поблескивали капельки пота.

А глаза – глаза, которые все последние дни были такими глубокими, живыми, теплыми, внезапно снова стали плоскими, жесткими, опасными.

Покончив с руками, Олег принялся за мои ноги, торопясь обездвижить меня, пока я полностью не пришла в себя и не обрела вновь возможность сопротивляться.

Удостоверившись, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, он подобрал мою сумочку, выпотрошил ее и, размахнувшись, зашвырнул все содержимое в море. Затем занялся моими украшениями. Снял кулон с шеи, браслеты, серьги. Действовал решительно, но осторожно, видимо, по привычке боялся причинить мне боль. Украшения последовали за сумкой.