Читать книгу "Обратно в СССР - Геннадий Марченко"

Сам сундук решили не трогать, понимая, что в дыру он всё равно не пролезет. Кстати, на самом его дне, под книгами, мы обнаружили большой серебряный крест, украшенный разноцветными каменьями. Директор музея буквально вцепился в находку двумя руками.

Пока одуревший от духоты капитан составлял опись, до меня дошло, что я как-то за всей этой кутерьмой совершенно забыл, что в 4 часа должен быть в региональном управлении КГБ. А сейчас на часах было половина второго. Как раз добраться до дому, привести себя в порядок, пообедать и ехать сдаваться чекистам.

«Может, ещё и обойдётся», – утешал я себя, в глубине души понимая, что соколы Андропова пока играют со мной в кошки-мышки. Инициатива на их стороне, мне же остаётся пока только гадать, зачем я им понадобился.

– Спасибо, товарищи, за компанию, но вынужден вас покинуть, – заявил я собравшимся. – У меня на сегодня намечено одно серьёзное мероприятие.

Возражений не последовало, так что я откланялся и помчался на остановку общественного транспорта.

Глава 37

Только я вышел из дому, как полил настоящий ливень. Недаром до обеда стояла такая духотень. Домой за зонтиком возвращаться не хотелось. Валя и так не обрадовалась, когда я сказал, что мне нужно отъехать, якобы на встречу с журналистами, которые мечтали продолжить общение со мной после сегодняшней находки в подземелье. А если бы я сказал, что меня в КГБ ждут, и вовсе переполошилась бы. А кормящей матери волноваться вредно.

На моё счастье, остановка с козырьком, под которым и мне нашлось место, находилась в ста метрах от дома. Да и автобус подошёл буквально через пару минут.

Пока ехал до места, дождь закончился, и возле управления КГБ, располагавшегося в соседнем с Ленинским РОВД здании, я был без трёх минут четыре. Дежурный лейтенант, прочитав записку, выданную мне накануне их сотрудником, никакого удивления не выказал, словно держал в руках официальную повестку. Только записал мои данные и сказал, чтобы я поднимался на второй этаж.

Я миновал первый лестничный пролёт, увенчанный бюстом Дзержинского, и поднялся на второй этаж. На двери нужного мне кабинета с номером 32 было просто написано «Макеев Ю. Ф.», ни званий, ни должности. Я постучал, услышал «Входите» и переступил порог. Сидевший за столом человек занимался изучением содержимого раскрытой перед ним папки средних размеров.

Хозяин кабинета, мужчина средних лет и непримечательной внешности, был одет в строгий костюм, но без галстука. Пиджак и верхняя пуговица рубашки расстёгнуты, что, впрочем, в такой жаркий день, даже несмотря на недавний ливень, было вполне объяснимо.

Увидев меня, он тут же закрыл папку, встал из-за стола и подошёл ко мне, протягивая руку для рукопожатия:

– Здравствуйте, Сергей Андреевич, спасибо, что нашли время к нам прийти.

Я на автомате пожал протянутую мне руку. Ага, попробовал бы не прийти… Юморист, однако.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – показал Макеев на стул с другой стороны стола.

Стул оказался несколько неудобным, такое чувство, что из-под дерматиновой обивки вытащили прокладку, а на фанерную основу накидали зачерствевших хлебных крошек. То и дело приходилось ёрзать, однако «крошки» из-под задницы не исчезали. Сейчас ещё вот настольную лампу в лицо направит – и вообще комплект для допроса готов. Хотя день всё-таки, лампа такого эффекта, пожалуй, не даст.

– До того как мы начнём говорить о деле, по которому мы с вами встречаемся, вынужден вас огорчить. До сих пор ничего о вашем прошлом нам узнать не удалось. Мы понимаем, как это тяжело – жить, не зная своего прошлого… Ведь где-то есть родные вам люди, которые с ума сходят, переживают за вас. Мама, отец… может, братья, сёстры… Вы ведь не старый ещё человек, вполне возможно, что они живы и не знают, что с вами. Да-а… Как бы мои вот к такой пропаже отнеслись?.. Трудно, наверное, жить с этим? Кстати, после того, как вас по телевизору показали, никаких звонков, писем, попыток связаться не было? Может, сами что-то вспомнили?

– К сожалению, нет, – тяжко вздыхаю я и делаю грустные глаза.

Это что, меня по этому поводу сюда вызвали? А с другой стороны, если у МВД ничего не получается, естественно, попросили помощи у коллег, а то мало ли, вдруг шпион, а они не проинформировали… Хотя он вроде о каком-то деле говорил…

– Но вы, Сергей Андреевич, не расстраивайтесь, мы о вас не забываем, ищем по всем фронтам, как говорится. Одно с уверенностью уже можно сказать: в поле зрения правоохранительных органов вы раньше не попадали. А это уже немало! Вы только представьте: известный писатель, композитор…

Я попытался отмахнуться от этих похвал, но Макеев хмыкнул:

– Да не скромничайте! Известный. Хотя жену, Сергей Андреевич, вам по популярности ещё надо догонять, – и вдруг пропел: – «Миллион, миллион, миллион алых роз…» Читал ваши «Крейсера» и «Печальный детектив». Сильно, талантливо! «Марсианина» домой принёс, так не поверите – в драку с сыновьями! А книги о родном крае! Ах, как они нужны для подрастающего поколения, для воспитания любви к родине! Вы – настоящий патриот! – Макеев вдруг встал и снова протянул мне руку. – Благодарю вас от чистого сердца! Надеюсь, и дальше будете нас радовать… Так вот, представьте, известный писатель – и вдруг оказался бы каким-нибудь мелким жуликом. Ладно бы бывшим, уже искупившим свою вину, а если бы находящимся в розыске? Понимаете? Вот! К счастью, ничего! А если что и было, то так… ничего серьёзного. Кто, как говорится, без греха, пусть первый кинет в меня камень… Так что на этот счёт можете быть спокойны!

Это он что, так тонко намекает на 10 тысяч, полученные от Чарского? Или о моих похождениях с джинсами и пакетами? Я невольно сглотнул, стараясь больше ничем не выдать охватившего меня волнения. Эти ребята могут прикидываться простачками, но наверняка запоминают каждый жест, каждое мимическое движение собеседника и делают соответствующие выводы.

– Большое спасибо, Юрий Фёдорович, за проявленную заботу.

– Вообще, Сергей Андреевич, объект вы сложный. Знаете, ваши произведения специалистам показали. Они говорят, что стиль у вас очень неровный. Будто произведения разными людьми написаны. А вот речь наша, пензенская. Никаких сомнений. И как это у вас получается? Я имею в виду ваше литературное творчество… Не поделитесь секретом?

– Хотите верьте, Юрий Фёдорович, хотите нет, но сам теряюсь в догадках, как так происходит. Словно всё само по себе, одно за другое цепляется. Раз – и в голову пришла идея книги, два – стихи, три – мелодия… Только успевай записывать. Не иначе меня точно кто-то по башке саданул, после чего потерял память, но приобрёл поразительные способности. Вы знаете, мне кажется, что, когда приходит идея нового произведения, я словно растворяюсь в нём и становлюсь уже не собой, а кем-то, кому эта тема очень близка. Этот кто-то и пишет. Отсюда и скорость написания, и подробности, о которых вроде и знать-то не мог. И тут, скорее всего, не последнюю роль играет моя амнезия. Ведь, по сути, я и сам не знаю, кто я. И как должен писать…