Читать книгу "Одноклассники smerti - Анна и Сергей Литвиновы"

Но все же Надежда тогда взяла себя в руки. Сказала, что хочет курнуть. Вышла на лестницу. Выкурила сигарету. Еще немного подумала. Поняла, что все равно не сможет… И — ушла.

Вслед за ней, ясное дело, никто не побежал. А Надя вернулась домой, легла в постель и долго крутилась без сна. Ругала себя дурой и целомудренной клушей… Гадала: неужели Степан дока в любовных утехах? И страдала, что одна. В холодной постели. Не-принца, Степку, она отвергла. А принц, Димочка Полуянов, все равно не звонит…

…Правда, на следующий день подруги ее заверили: никакой восточной сказки Степан продемонстрировать не сумел. Девушки разочарованно жаловались Наде: «Какая там Камасутра? Сплошное хвастовство… Все наврал Степан. Сопляк — он и есть сопляк. Всунул-вынул — и весь разговор. Правильно ты сделала, что сбежала».

Надя девчонкам тогда не поверила. Специально, наверно, болтают, чтоб она на Степана не претендовала. Чтоб он их одних развлекал.

Однако, когда после майских они, все вчетвером, встретились в школе, Надя действительно не заметила, что между Ириной, Еленой и Степаном возникли особые отношения. Наоборот — все трое держались, не чета прежним временам, напряженно. И пиво все вместе пили тоже без былой легкости и веселья. А потом, очень быстро, им и вовсе стало не до тусовок. Навалились контроши, экзамены, сутолока перед выпускными…

И последний день майских каникул вместе с трехлитровой бутылкой мартини забылся, будто яркий, но мимолетный сон.

Глава 15

Десять лет назад. Надя

Первые месяцы в институте она не замечала ничего вокруг — настолько разительным оказался контраст между школьными строгостями и студенческой вольницей, пусть только кажущейся. Между нудной, но строго обязательной химией — и интереснейшей теорией литературы. Между очевидными , изученными от и до одноклассниками, среди которых Надя считалась наиболее начитанной персоной, — и девочками, что учились с ней в одной группе. Митрофанова-то прежде думала, что с ранними стихами Пушкина она чуть ли не единственная в Москве знакома. Однако оказалось, что умненьких одногруппниц сим фактом не удивишь — многие, зануды, не только ранние стихи, но и переписку классика осилили.

…И Надя с восторгом ринулась в студенческую жизнь. Просиживала вместе с новыми друзьями в библиотеках. Ходила с ними же в кафешки. И даже, не откладывая до сессии, взялась за написание нескольких рефератов.

Прежняя школьная дружба казалась ей давно прошедшей. Надя, конечно, знала, что Степан пытался поступать в МГУ, на психфак, но срезался на первом же экзамене. Грустный, но предсказуемый результат. А Елена пробовала пробиться в Гнесинское музучилище и даже получила по специальности четверку, однако по конкурсу все равно не прошла. Ира — та и вовсе никуда не поступала. Сказала, что умеет смотреть правде в глаза — в приличное место соваться с ее знаниями нечего, а в какой-нибудь арбузо-литейный она сама не хочет. Вот и получилось, что самая скромница Митрофанова одна оказалась студенткой.

Наде даже слегка неудобно было, потому что немедленное поступление в институт считалось среди недавних выпускников самым главным достижением. И она, в школе ничем не блиставшая, этот приз получила. А друзья — нет.

…Хотя, конечно, и Лена, и Степан, и Ирина гордо заявляли, что из-за вузов совершенно не страдают. Коренкова продолжала кататься по музыкальным конкурсам. Степан демонстративно бил баклуши и говорил, что пока не определился с будущей профессией. А Ира трудолюбивой пчелкой уже в июле начала работать на полный день агентом по недвижимости в риелторской фирме. Общаться-видеться у школьных друзей не складывалось — Надя с Ирой были вечно заняты, Лена — в постоянных разъездах, а со Степаном вроде и говорить уже было не о чем, общих интересов не осталось… К тому же они все при деле, а бывший одноклассник — тунеядец.

Так и получилось, что впервые все четверо встретились аж на ноябрьские. Собрались, как бывало и раньше, в пустой квартире Лены Коренковой. И, в изумлении, увидели, что Ира Ишутина — беременна. Причем весьма ощутимо, месяце на седьмом. Но, несмотря на интересное положение, по-прежнему резка, активна, весела. А на свой огромный живот не обращает абсолютно никакого внимания. Знай рассказывает о новой, среди взрослых людей, жизни. О том, что риелторский бизнес дьявольски интересен и что она вот-вот проведет первую самостоятельную сделку. С личного благословения директора агентства — умнейшего и деловитейшего дядьки.

— Но послушай, Ир!.. – мягко укорила ее Надежда. — У тебя же срок какой! Через пару месяцев рожать!.. Какая, на фиг, самостоятельная сделка?!

А Ленка и вовсе бестактно поинтересовалась:

— Давай, подруга, колись! Кто счастливый папаша? Не твой ли тот самый деловитейший директор?!

И лишь Степан вопросов не задавал. Потупил голову и поглядывал на одноклассницу виновато.

Иринка же, беспечно улыбаясь, ответила сначала Наде:

— Ну, родить — дело одних суток. Не тот срок, чтоб нельзя было сделку передвинуть!

А Ленке сделала страшные глаза:

— Ты, Коренкова, думай, что говоришь! Мой директор — это святое, на него копытце не поднимай. А папашка… папашка у моего ребенка, прямо скажем, так себе. На три с минусом. Кстати, радуйся, что тебя, везучую, пронесло!

Ленка удивленно захлопала глазами:

— Пронесло?.. Меня?!

— Ну ты тупая! — пригвоздила ее Ирина. — Еще не догадалась, что ли? Вот он, папашка! Перед тобой стоит. — Она указала на Степана и презрительно добавила: — Впрочем, у тебя всегда с математикой было плохо. Подумаешь, бином Ньютона: срок подсчитать!.. Хорошо мы тогда, в мае, повеселились. И Степа наш хоть в Камасутре и полный ноль, а кое на что оказался способен. Немалый, — она усмешливо ткнула в свой живот, — след оставил!!

Елена округлила глаза:

— Ты гонишь!

— А чего мне гнать? — хмыкнула Ирина. — Степан вон и не отказывается. Он благородный. Даже жениться мне предлагал.

— А чего ж вы не женитесь?! – выкрикнула Надя.

— Да что я, больная?! – возмутилась Ирина. — В семнадцать лет замуж? Когда у меня карьера только начинается?! Да еще и за Степку?!

— А что — лучше ребенка без отца оставить? — пожала плечами Митрофанова.

— Не знаю, как ребенку такой отец, а мне Степка в мужьях на фиг не нужен, — отрезала Ирина. — И вообще, семью создавать только после тридцати нужно. А может, вообще к сорока.

А Степка понурил голову и промолчал…

— Но малышу-то как объяснить? — не сдавалась Надя. — Он ведь, когда подрастет, спрашивать начнет, кто его папа.

— А я ему ничего объяснять не буду, — хмыкнула Ирина. — Его, когда родится, мои предки обещали взять. И даже оформить как собственного сына. Ну, усыновить или, может, даже получится притвориться, будто мамахен сама родила… А я буду предкам каждый месяц баблос откидывать. И сама — карьеру делать. Вот такой план. И вы, кстати, тоже молчите. Никому про мое пузо ни слова. Ясно?