Читать книгу "Эксклюзивный грех - Анна и Сергей Литвиновы"

Очнулась она в полумраке какой-то кафешки. Темно-бордовый интерьер, тяжелые пыльные портьеры, в углу на подставке бурчит старенький телевизор. На столе исходят паром чашечки с кофе, а Полуянов сидит рядом, взволнованный и сердитый.

– Ну что, отошла? – ворчливо спросил Дима, поймав Надин осмысленный взгляд.

– Да, все нормально, – пролепетала она. В кафе противно, душно и дымно, но, по крайней мере, ничего вокруг больше не качается.

– Дохлятина, – продолжал сердиться Дима. – И без того дело швах – а тут еще с тобой возись.

– Что.., что со мной было?

– В обморок чуть не грохнулась. Посреди Тверской. Поплыла, размякла… Царевна! Хорошо, я тебя до кафе доволок.

Дима внимательно посмотрел на нее. Неожиданно улыбнулся. И почти ласково добавил:

– Эх, ты…

Она улыбнулась в ответ. Господи, до чего же здорово, что мир вокруг не расплывается, не растекается, не меркнет… Надя хотела спросить: “Так что же с Котовым?” Но вместо этого вдруг произнесла:

– Дим! Давай водки выпьем! Нет у нее больше сил жить в этом мире – где следят, преследуют, убивают…

Брови Полуянова усмешливо приподнялись:

– Ба, что я слышу! Тургеневская девушка желает откушать водочки! А на часах и двух нет!

"Как хорошо, что он шутит! Не хочу сейчас говорить о Котове, обо всем этом, не хочу!"

– Можно подумать, ты сам водку не будешь, – ворчливо проговорила Надя.

Как хорошо, что они сидят в тихой кафешке, за мирным грязным столиком, и говорят о пустяках!

– От водки никогда не откажусь, – признал Дима.

И немедленно отправился к стойке.

"Может быть, он меня разыграл – насчет Котова? – думала Надя, наблюдая за Полуяновым. – Вовсе Димка и не нервничает. Скалит зубы с барменом. А что, шуточка вполне в его духе. Довел меня до обморока – а сам веселится”.

Дима бодрым шагом вернулся к столику.

– Смотри, Надька, какой раритет, – весело сказал он. Продемонстрировал ей два мутных граненых стакана и общепитовскую тарелку, полную кривобоких соленых огурцов. – Кто б мог подумать, что в центре столицы такие кафешки остались! Надо взять на заметку.

Полуянов еще раз метнулся к стойке и притащил графинчик с водкой.

– Ну, давай. Надежда, за помин котовской души! – Он ловко наполнил стаканы.

– Так это – правда? – недоверчиво произнесла Надя. – Его… Он мертв?!

– Мертвей не бывает. – Дима щелкнул ногтем о передний зуб и провел ребром ладони по шее.

Мерзкий дворовый жест, в духе шпаны. Как можно быть таким циничным!.. Ведь человека убили!

Дима не стал ждать, пока она выпьет. Лихо опрокинул стакан, впился зубами в брызнувший соком огурец – явная тухлятина, даже плесень на боках видна.

– Чему ж ты радуешься? – ледяным тоном спросила Надя.

– О, царевна начинает показывать зубки, – удовлетворенно проговорил Дима. – Ты водку-то пей, пей – сама просила.

Надя махом опрокинула свою треть стакана. Горло обожгло, будто пчела вцепилась. Она задохнулась, закашлялась, смахнула выступившие слезы… И быстро пришла в себя, даже закусывать не стала. Потребовала:

– Рассказывай мне, что случилось. Подробно.

– Съешь огурец.

– Сам ешь эту дрянь. Говори. Дима молча встал из-за стола. Принес от стойки тарелочку с черным хлебом и пакетик кальмаров.

– Закуси, я сказал. Ну?!

Она нехотя взялась за кальмары. Пальцы не слушались, пакетик никак не хотел разрываться. Дима молча помог ей. И неожиданно сказал:

– Спасибо тебе, Надюшка!

– За что? – не поняла она.

– Да за обморок твой дурацкий.

– Чего?

Дима смущенно улыбнулся – с ума сойти, Полуянов, оказывается, умеет смущаться!

– Да я из этой Думы совсем никакой вышел. Мог бы таких дров наломать! Но как тебя увидел – сразу в себя пришел. А уж когда мы из машины вышли и ты стала брякаться… В общем, я только и думал, как тебя в чувство привести. А пока с тобой возился – и сам оклемался.

– Всегда к вашим услугам, – не растерялась она. И добавила:

– А я думала, что Котов тебя просто выгнал. Поэтому ты и злишься. В такси на меня накричал…

Дима покачал головой. И коротко и сухо рассказал ей, что увидел в котовском кабинете. А потом – как ему удалось выбраться из парламента.

Слушая, Надя покончила с кальмарами и накинулась на черный хлеб. После водки голова работала странно. Котова убили. А она думает совсем не о том, что погиб человек. А о другом – кто его убил. И почему.

– Значит, это Желяев, – сказала Надя. – Он убил Котова. И его, и всех остальных.

Радости, что загадка разгадана, не было.

– Да, это он; – подтвердил Дима. – Больше некому. В его голосе тоже не слышалось победительных ноток. Он спокойно, просто констатируя факт, добавил:

– Все сходится. Только Желяев, генерал ФСБ, мог организовать убийство в самой Думе. И только у него был мотив убивать.

– Но что же нам теперь делать? Ты напишешь новую статью?..

Надя сама поняла: говорит она что-то не то. Дима усмехнулся.

– Статью-то я напишу. Все напишу – про трех друзей, про Леночку Коновалову, про ту давешнюю общежитскую драку. Но подумай: из этого следует, что Желяев виновен?

"Да, конечно!” – быстро ответила себе Надя. И вспомнила: еще вчера вечером, повинуясь Диминому сладкоречию, она была абсолютно уверена, что убийца – Котов.

– Дальше, – продолжал Дима. – Погибли наши мамы и врач Ставинков, убиты Шепилов и Котов. А из этого следует, что всех их пришил именно Желяев?!

Надя молчала, а Дима сам себе ответил:

– Может, и следует. Только я тебя, Надя, уверяю: на все те дни и часы, когда произошли убийства, у нашего генерала Желяева – железное алиби. Да он и не убивал своими-то руками!.. Убивали другие – исполнители. И только они могут его сдать. Но, думаю, ты понимаешь, что они его не сдадут. Потому как, скорее всего, они – сами мертвы. Или цепочка, по которой их нанимали, настолько длинная, что к заказчику, к Желяеву, никогда не приведет.

Надя молчала. Вот дура, она только сейчас начала наконец все понимать!.. А Дима безжалостно продолжал:

– А теперь, дамы и господа, присяжные заседатели, проследим за действиями другого человека – журналиста Полуянова. Рассмотрим, чем он занимался в день убийства депутата Котова. В одиннадцать двадцать пять Полуянов получает пропуск в Государственную думу, причем именно к Котову. В одиннадцать тридцать семь он проходит пост на входе в Думу. В одиннадцать сорок три Полуянов входит в кабинет Котова. Секретарша, заметьте, в приемной отсутствует, а на полу кабинета лежит сам господин Котов. Мертвый. И отчего-то мне кажется, что медицинская экспертиза засвидетельствует: еще в одиннадцать, скажем, часов Котов был жив.