Читать книгу "Игнатий Лойола - Анна Ветлугина"

— Не скажу, — мягко возразил дон Игнасио. — Я ведь не читаю подобных книг. Опасаюсь за свою набожность. Это очень хрупкая вещь.

— Значит, вам наплевать на идею свободы!

Лойола встал из-за стола и, сняв правый сапог, продемонстрировал бакалавру изуродованную голень, всю в шрамах и с огромной шишкой ниже колена.

— Видите? Когда-то я имел нормальные ноги. Это получилось из-за увлечения свободой.

Помолчав немного, он добавил:

— Самая великая свобода — в послушании. Как только вы полностью отдали себя Богу — вы абсолютно свободны от всех земных неурядиц.

Совершенно новые, непонятные чувства нахлынули на бакалавра. Зачем-то схватив ещё каштан с тарелки, он раскусил его и кинул обратно. Потом, неожиданно для самого себя, бухнулся в ноги проповеднику и попросил:

— Дон Игнасио, возьмите меня в ваш орден...

Об Альме он в этот момент даже не вспомнил.

РИМ, 1555 ГОД

— Я уже не знаю, о чём молиться, — Луис Гонсалес говорил устало. — Нашего отче можно изловить с разговорами о книге, только когда он хворает. Но тогда его нельзя утомлять.

— Он слишком много работает, — сказал Поланко, перебирая письма, грудой лежащие на столе. — Вот какая куча. Это ведь только вчерашние.

Надаль, помогающий Поланко, вздохнул:

— Мы не можем разобрать присланные письма, а он затевает всё новые дела да ещё пишет ответы. Вообще не понимаю, как ему это удаётся. Вчера опять пришёл за полночь.

— Он вёл переговоры с Микеланджело о строительстве новой церкви. А днём показывал Рим японцу, — ответил Луис. — Это очень важно для японской миссии.

— Ага, — кивнул Поланко, — а ещё встречался с английскими кандидатами в Коллегию, вычитывал германский катехизис, написанный Канизием, и торговался за усадьбу для отдыха студентов. Не слишком ли много для одного человека за день? Ведь время личной молитвы он никогда не сокращает.

— Вот-вот, — кивнул Луис. — Я думаю: может, всё же зря мы пристали к нему с этой книгой?

— Ай-ай, отец Луис! — Надаль погрозил пальцем. — Кто, как не ты, ругал нас за подобные мысли? Я понимаю, тебе трудно ловить его и уговаривать. Но мы не виноваты в том, что ты лучше нас владеешь пером.

Поланко поддержал его:

— Кому больше дано — с того и спросится. Иди, Луис. Ты ведь служишь завтрашнюю мессу. Причастишь нашего отче и, не теряя времени, воздействуй на его размягчившееся сердце. Мне кажется, сразу после мессы у тебя точно получится.

Произнеся: «Ite, missa est» («Идите, месса совершилась»), Луис еле заставил себя не торопиться, делая заключительный поклон, и покинуть место у алтаря размеренным достойным шагом. Услышав удаляющийся стук посоха, он, не переодевшись, бросился догонять генерала:

— Отец Игнатий! Как же всё-таки насчёт книги?

Настоятель строго оглядел его:

— Почему разгуливаете в богослужебном облачении?

— Боялся не успеть за вами, — честно признался Луис.

— Двадцать второго, утром, в Красной башне, — отрывисто бросил отец Игнатий и выскочил из церкви.

— Кажется, вы оказались правы, Поланко, — сказал Луис, вернувшись в кабинет секретаря, — срок назначен. Не помочь ли вам с письмами?

— Хотел бы, но опасаюсь, — отозвался тот. — Надалю уже попало за помощь. Обвинили в плохом послушании и отправили на кухню до вечера. Отче сказал: если каждый будет искать себе работу по вкусу — Общество развалится.

Уже двадцать первого сентября Луис начал волноваться. Утро — довольно растяжимое понятие. Скорее всего, отец Игнатий имел в виду время после мессы. А вдруг до?

Луис поднялся затемно и пошёл в Красную башню, недавно прикупленную настоятелем к основной обители. Там было пусто. Он сходил на мессу под предстоятельством недавно рукоположенного иезуита и вновь вернулся в назначенное место. Настоятель не приходил. Утомившись ожиданием, Луис пошёл прогуляться в портик и, встретив там одного из братьев, разговорился о продовольственном кризисе, угрожающем Риму. Спохватился он, только услышав стук настоятельского посоха, приближающийся из Красной башни.

— Нет, ну от вас, Луис, я не ожидал непослушания! — тон генерала не предвещал ничего хорошего. — Вы просите меня о встрече и заставляете ждать. Идите, сегодня уже не выйдет.

Он повернулся, дабы идти прочь, но путь преградили Надаль и Поланко, слышавшие разговор.

— Отче, просим вас, проявите же, наконец, милосердие! Уже четыре года мы просим вас о книге!

— Четыре года? — он казался смущённым. — Вы не шутите? Хорошо. Луис, идёмте в башню.

— Весной... всё началось весной двадцать первого года, — отец Игнатий возбуждённо расхаживал по башне. — Я служил комендантом в Памплоне, и на неё шли французские войска... подождите, а зачем вы бегаете за мной и заглядываете мне в глаза? Вы нарушаете устав.

Переведя дыхание, он продолжал, ещё больше вдохновляясь:

— Памплонская цитадель тогда пребывала не в лучшем состоянии. Её планировали усовершенствовать, но не успели. Бастионов с редутами в ней не имелось. Казематов пушечных — тоже всего ничего. Знали бы о французах — заранее понастроили бы несколько рядов укреплений, чтобы заставить противника пробивать несколько брешей, штурмовать ряд верков... но где там!

Вдруг он остановился и сказал устало:

— Вы опять вцепляетесь глазами в моё лицо, нарушая все мыслимые приличия. Подумайте об этом.

И вышел прочь.

Луис собрался расстроиться, но усилием воли привёл себя в спокойное состояние. Есть ещё пара часов свободного времени. Он проведёт их здесь в молитве. Если Господу угодно — настоятель вернётся.

Отложив письменные принадлежности, Луис встал на колени. Он успел только прочесть «Отче наш», как снова послышался стук посоха и неровные шаги.

— Итак, продолжим, — как ни в чём не бывало, сказал отец Игнатий.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Исабель Росер, знатная барселонская сеньора, следовала в Рим. Её подопечный, этот странно воспитанный хромой баск, добился славы на духовном поприще. Сам папа признал его «компанию Иисуса» — общество со странным названием, состоящее из не менее странных людей. Но именно она, Исабель, разглядела будущее величие этого явления. Теперь сеньора оставила свой дом и любимую оранжерею, дабы служить Богу в новом ордене. С ней ехали две близкие подруги: служанка Франсиска Круильяс и знатная дама из Барселоны Изабелла де Хоса.

Прибыв в Вечный город, три женщины отправились в дом близ церкви Санта-Мария делла Страда, где теперь жили иезуиты, и разыскали там Игнатия.

— Мы с подругами хотим принести вам свои обеты, — сказала Исабель, решительно подталкивая вперёд своих спутниц.