Читать книгу "Безымянные тюльпаны. О великих узниках Карлага - Валерий Могильницкий"

Вот кто может интересоваться всем этим, уже костенея предсмертно, — вот это интеллигент!»

Да, Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский ко всем трагическим моментам в жизни относился оптимистично, верил в свою звезду. Она взошла на небосклоне России вместе с приходом демократических порядков, осуждением сталинизма и мракобесия Лысенко в науке. Не каждому выпадало такое счастье — остаться живым после лагерей смерти, не потерять здоровья и добиваться новых больших успехов в науке на благо человечества..

Глава тридцать восьмая
Мужество авиатора

По моей просьбе в спецархиве управления комитета по правовой статистике и специальным учетам Генеральной прокуратуры РК разыскали учетную карточку №СС-849, заведенную на известного полярника, авиатора Николая Львовича Кекушева. Из скупых данных следует, что он родился в 1898 году в Москве, по социальному происхождению — из дворян, до ареста работал бортмехаником в полярной авиации. Николай Львович был осужден 26 февраля 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР по статьям 58-10-11 (кодекс не указан) и заключен в ИТЛ сроком на 10 лет. Началом срока определено 11 августа 1948 года, конец срока — 11 августа 1958 года.

Н.Л. Кекушев отбывал наказание в особом Степлаге МВД СССР. Из места заключения был освобожден досрочно 16 ноября 1954 года.

Что еще добавить к сказанному? Впервые о знаменитом авиаторе СССР Николае Львовиче Кекушеве я услышал от заключенного Степлага Ивана Ивановича Карпинского. Оказывается, они вместе работали в особом лагере Кенгира то на ремонтно-механическом заводе, то на обогатительной фабрике, вместе хлебали из мисок вареный овес, обменивались скудными впечатлениями о жизни заключенных.

Николай Львович Кекушев был скромным человеком, даже, пожалуй, очень замкнутым, никому в друзья не набивался, многих, прилипающих к нему с расспросами, сторонился. Ходил он в чистой одежде, но брюки его и куртка были в тысячах заплат. Позже выяснилось, что его кожанку авиатора и чемодан с военным костюмом выкрали молодые аферисты — зэки Степлага, но Николай Львович с жалобой на это к начальству не обращался, и урки его зауважали. Больше того — когда один из заключенных бросился на него с ломом, перепутав его с бригадиром, то они защитили Кекушева, вразумив безумного парня.

Лежа на нарах, Николай Львович часто вспоминал свою мать, ее добрые советы и наставления. Ничему плохому она его не учила, предостерегала от стремления богатеть, жадничать. Его отец — известный московский архитектор, дворянин Лев Кекушев — был человеком сугубо творческим, никогда не торговал, не занимался коммерцией. Он «созидал новую Москву», спроектировал гостиницу «Метрополь», ресторан «Прага» и множество домов, особняков, отнесенных ныне к памятникам архитектуры столицы. Он и сына своего хотел направить по творческой стезе, но рано скончался.

Впав в бедность, мать Н.Л. Кекушева определила его в Московский Кадетский корпус. Окончив его, юноша продолжил образование в Сергиевском артучилище, воевал на фронтах Первой мировой, а в сентябре 1918 года перешел на службу в Красную Армию, где прослужил по май 1921 года, принимая участие в походах против Деникина и белополяков. В 1921 году Коля поступил в электротехнический институт, затем на курсы бортмехаников. Он с детства мечтал покорять небесные просторы — и вот мечта его сбылась! Тогда многие юноши (чуть ли не все) рвались в авиацию. Вступив в общество «Добролет», Н.Л. Кекушев участвовал в открытии и освоении первых воздушных линий в Средней Азии.

За участие в освобождении города Хивы от банд басмачей Джунаид-хана в 1924 году он был награжден орденом Красного Знамени Хорезмской ССР — первым в гражданской авиации.

Вскоре судьба свела Кекушева с замечательным летчиком Михаилом Васильевичем Водопьяновым, будущим Героем Советского Союза. Ровесники, оба участники Гражданской войны, они сразу находят «общий язык», вместе осваивают воздушные трассы СССР. В 1931 году они совершают первый зимний перелет по маршруту Москва-Сахалин. Этот перелет навсегда вошел в историю авиации, ибо он был совершен при 52 градусах мороза, без навигационных приборов, без аэродромов и без связи.

Отважный перелет высоко оценил лично И.В. Сталин, который придавал большое значение развитию авиации в стране. Но если фамилию Водопьянова вождь запомнил, то Кекушева — нет. И в марте 1931 года Николай Львович был арестован, как говорится, ни за что ни про что. Следователь напомнил ему, что он из дворянской семьи, что учился в царском Кадетском корпусе. О заслугах Кекушева перед Советской властью — ни слова. Краем глаза Николай Львович прочитал на столе следователя на огромной серой папке слова «Дело о контрреволюционной организации выпускников Кадетского корпуса». Вот, оказывается, где собака зарыта! Корпус был организован 7 декабря 1778 года, и эту дату его выпускники по заведенной традиции отмечали каждый год. В последний раз они собрались на вечеринке 7 декабря 1922 года на квартире у Белявского. Все участники этой далекой вечеринки были в 1931 году арестованы, хотя на ней никаких крамольных речей не произносилось, наоборот, даже был провозглашен тост за Советы, великого Ленина. Однако бдительные органы воспользовались этой злополучной для всех однокашников вечеринкой и повернули дела так, что якобы на ней и была создана контрреволюционная организация бывших кадетов, которая стремилась свергнуть власть большевиков, организовать убийство И.В. Сталина.

В Бутырской тюрьме Кекушев сидел в большой камере, где были собраны лица дворянского происхождения, в том числе потомки Тютчева и Вяземского. По слухам, первый позже сошел с ума, а второй «застрелился» (застрелили). Бывшие кадеты были отправлены на пять лет в Усть-Ухтинские лагеря.

Горькая обида жгла душу Кекушева, ведь он верил большевикам, служил им сердцем и правдой, зачастую рискуя жизнью, и вот тебе — награда! Орден Красного Знамени во время ареста у него отняли, как отняли и именные часы от РВС УВС за выполнение тяжелых ответственных спецзаданий в Средней Азии. Когда Кекушев настойчиво потребовал вернуть ему награды, человек с Лубянки бросил ему в лицо:

— Звезда твоя закатилась, карьера погибла. Так что не лютуй!

То, что звезда его жизни закатилась, Кекушев не признавал, надежда не покидала его — во всем разберутся рано или поздно. Но никто и не думал его освобождать, наоборот, без всякого суда его впихнули в зэковский вагон, довезли до Архангельска, а оттуда на грязном пароходе «Воронеж» через мрачное свинцовое Карское море, Печору, Белощелье в Ухту. Что такое Ухта тех времен, можно представить, посмотрев в Карагандинском музее изобразительных искусств картину художника Льва Премирова, на которой изображены черные топкие болота, дикий лес и узкоколейка… Бывший узник ухтинских лагерей Премиров так и назвал картину: «Ухта».

Здесь, «в краю далеком», Кекушев работал на общих работах — на рытье траншей, на лесоповале… Но мысленно он был в небе, на самолетах… И — о чудо! Однажды его вызывает начальник лагеря Мороз и говорит:

— Бери буханку хлеба, вещи, любую лодку и двигайся на Усть-Ухту, там жди прилета гидросамолета, будешь его обслуживать. — И буркнул: — Скажи спасибо Водопьянову, он Сталину письмо написал, что ты незаменимый специалист и тебя надо использовать в авиации, а не на лесоповале…