Читать книгу "Плененная Иудея. Мгновения чужого времени - Лариса Склярук"

Отдавая последние распоряжения, заставляя бегать недостаточно быстрых, по его мнению, слуг, вдоль наполненных товаром повозок важно прохаживался Квинт Минор. Его завернутая в темный дорожный плащ фигура была монументально внушительна и хозяйственно нетороплива.

Увидев Мансура, который одной рукой держал повод долгожданного коня, а в другой сжимал ладонь Оллии, Квинт Минор усмехнулся и, подойдя, отозвал Мансура на минуту для решения важного вопроса.

Оллия с трудом заставила себя отпустить руку Мансура и следила встревоженными глазами, как мужчины идут в сторону от дороги по редкой серо-зеленой траве, как вороной конь, медленно следуя за Мансуром, пытается на ходу сорвать лепесток-другой желтых цветов испанского дрока.

Что говорил Квинт Минор Мансуру, Оллия не слышала, но догадывалась. Вновь, видимо, требует увеличить задаток. Этот человек запрашивал дополнительной платы при каждой встрече, столь виртуозно изобретая новые расходы, что Оллия всерьез опасалась, что им может не хватить денег на весь долгий путь.

Девушка была права: речь действительно шла об этом. Квинт Минор настаивал. Мансур отрицательно покачивал головой.

– Следующая плата, как и договорились, будет в Антиохии, – твердо сказал воин.

Его соскучившиеся по коню руки любовно оглаживали небольшую, гордо приподнятую голову благородного животного, бесконечно поправляли уздечку, седло.

Недовольно поджав полные губы, пренебрежительно глядел Квинт Минор на темные руки варвара, ласкающие коня. Блеск камня в необычном кольце Мансура привлек его внимание. Он удивленно приподнял левую бровь.

– Хорошо. Дай хотя бы еще это кольцо, и до Антиохии я этот разговор больше не подниму.

– Возьми, – презрительно сказал Мансур.

Бедный Мансур, если бы он хоть на мгновение мог предположить, что случится, когда он отдаст кольцо. Если бы хоть на мгновение у него мелькнула такая мысль, то отнять это кольцо у воина было бы возможно только с жизнью.

Но Мансур был спокоен. У него есть все, что он любит. Прекрасная дивная девушка, быстрый горячий конь и дальняя дорога. Он не мелочен и не жаден. Мансур попытался снять кольцо. Оно не снималось.

– Дай я, – сказал Квинт Минор и протянул руку. Кольцо легко соскользнуло к нему в ладонь. Он тут же принялся его внимательно разглядывать.

– Да, вести торговлю и не быть жадным и лживым, наверное, невозможно, – проговорила Пуэлла за спиной Оллии.

Оллия, повернув голову, взглянула в умное лицо женщины и вновь посмотрела на стоящих в отдалении мужчин. В первую секунду она не поняла, что изменилось. Вот стоит Квинт Минор, что-то разглядывая в руках. Рядом конь Мансура. Но где же он сам? И Оллия, холодея от необъяснимого страха, пошла к ним.

– Мансур, Мансур, – звала она, обыскивая растерянными глазами окрестности. Высокие, седые, жесткие, как проволока, листья ковыля цеплялись за одежду при каждом ее шаге. Желтые цветы дрока пачкали паллий. Мансура нигде не было.

Услышав шаги Оллии, ее дрожащий от испуга голос, Квинт Минор оторвался от разглядывания камня, тоже удивленно осмотрелся. Странно – куда же делся варвар, только что был здесь. А впрочем, не все ли равно, красотка-то осталась.

Испуганные глаза Оллии соперничали синевой с небом. Волосы, красиво уложенные умелыми руками Пуэллы, золотились в блеске солнца, побледневшее лицо было белее алебастра.

– Где Мансур? – спросила Оллия, напрасно ища ответа в лице мужчины.

– А, – неопределенно протянул Квинт Минор, не имея сил оторвать алчный взгляд от красавицы. Решение тут же созрело в его быстром уме, непреднамеренно отразилась во взгляде. – Солнце высоко. Пора ехать, моя девочка. А за Мансура не беспокойся, он догонит. Оставлю раба с лошадью ожидать его. Устраивайся в повозке. Торопись. Торопись.

И Квинт Минор, поедая глазами девушку, попытался приобнять ее и подтолкнуть к повозке. Оллия отшатнулась, накинула край паллия на голову и отрицательно ею покачала:

– Нет. Без Мансура я не двинусь с места. Буду ждать его здесь.

Квинт Минор засуетился. Надо бы ехать, но оставить такую красавицу? Дорога длинная, опасностей много. Без Мансура он будет девушке единственной защитой. Только бы уговорить ее сесть в повозку, в дороге он своего не упустит. Ах, молодость, ах, нежность, ах, синие глаза.

Крупное лицо Квинт Минора стало игривым и сладким до приторности. Оллия, не выдержав, отвернулась. Мужчина продолжал настаивать. Явная неприязнь девушки его мало трогала.

Внезапно он вспомнил о кольце, которое держал в ладони, и, остановившись, быстро надел его на третий палец левой руки.

– Да, необычное кольцо, – решил он, разглядывая его на руке. – Будет моим талисманом, дела как раз складываются удачно. – И он еще раз, преувеличенно манерно, повернул холеную пухлую руку, любуясь гладким лиловым камнем.

Луч блеснул в камне столь неожиданно ярко, что Квинт Минор зажмурился. Открыв глаза, он увидел не блеск камня, а выплывающий из его жаркой лиловой глубины глаз, пристально на него смотревший. Не отрывая взгляда от камня, Квинт Минор попытался отскочить, отпрыгнуть от страшного глаза, потом затряс рукой, словно хотел сбросить гадкое насекомое. Но тут сознание его покинуло, ноги подломились, и он упал, скрылся в траве.

Оллия не видела, как Квинт Минор надел кольцо Мансура. Не видела его испуганных нелепых прыжков и его исчезновения. Она стояла, не двигаясь, среди колышущейся травы. От каравана пришли слуги узнать, где владелец. Оллия безучастно смотрела на их лица, слышала голоса, но не понимала, о чем идет речь. Пуэлла предложила присесть на траву. Оллия не ответила.

Наступил полдень. Горячее солнце безжалостно заливало белым зноем окрестности. Рим сверкал на холмах. Утомленная Пуэлла несколько раз подходила, чтобы предложить девушке вернуться домой, и каждый раз, взглянув в ее окаменевшее лицо, молча отходила. Незаметно приблизился вечер. Не дождавшись хозяина, слуги отвели повозки на постоялый двор. Посеребрив окрестности, взошла луна. Звезды разбежались по небу. Измученная рабыня наконец решилась:

– Ты устала, Оллия. Пойдем домой. Будешь ждать его возвращения дома.

– Нет, – глухо сказала девушка, – он никогда не вернется. Никогда.

Она протянула тонкие руки к небу, к мерцающим в недосягаемой высоте звездам, позвала:

– Мансур! Где ты, любимый? Неожиданно ты появился и неожиданно исчез. Но как я буду жить без тебя? – Руки ее упали, из глаз потекли слезы. Молчало небо, молчали в холодной высоте звезды. И только ветер, шуршащий стеблями ковыля, был ей ответом.

* * *

Темная южная ночь обступила Мансура. Ветер с пустыни нес прохладу и запах пыли. Опираясь руками в колено правой ноги и поджав под себя левую, он сидел на сухой каменистой земле и смотрел на чернеющие вдали стены Бухары, поднимающиеся ввысь минареты, купола мечетей. Гулко ухнула сова. Фыркнул и ткнулся носом в плечо любимый конь Тарья. Оглянувшись, Мансур увидел освещенный беспокойными огнями дворец Махмуд-хана.