Читать книгу "Кровь дракона - Денис Чекалов"

И хоть омрачалась радость воспоминанием об убитых товарищах, впереди была жизнь, где они уже не будут прежними, сторонящимися зла, но каждый станет готов вновь сразиться с ним, ибо не сможет допустить прежнего его всесилья. Переполняемый радостью, Петр засмеялся, глядя на высоко поднявшееся солнце, зеленую дорогу, прислушиваясь к лепету сына и птичьему гомону — «Впереди жизнь!»

Глава 36

Когда Хорс поднял глаза, он понял, что все закончилось.

Велигор лежал на краю поляны, словно подбитая в полете птица. Его руки были раскинуты, и черная колдовская мантия довершала сходство, делая его похожим на огромного ворона.

Он все еще дышал.

Армия чародея рассеялась. Корочуны и кикиморы, которым повезло остаться в живых, давно попрятались в лес, и можно было держать спор на всю царскую казну, что они еще долго не покажут оттуда носа.

Разбежались и бояре. Впрочем, большинство из них полегло здесь. Великие князья понимали — нет им больше места в человеческом мире, и до последнего бились, чтобы отстоять другой мир, бесовский. Но они проиграли.

Нимфа Оксана стояла в центре поляны. Руки ее были обагрены кровью, оба клинка глубоко воткнуты в землю. Хорс подошел к ней. Длинные, тонкие пальцы девушки сжимали амулет волхва.

Спокойный белый свет исходил от него, как озаряет он доброго человека.

— Хорс, — прошептала девушка. — Он кристально чистый. Как снег на вершинах гор.

Она повернулась к нему — страстно и порывисто. Сложно было поверить, что после яростной битвы в девушке оставалось хотя бы немного энергии. Нимфа должна была пасть без сил, как другие ее соратники, как Хорс. Но белый свет, рожденный не в амулете, а в ее сердце, наполнял Оксану той мощью, которую не могли подарить ей ни кровь убитых врагов, ни расколотые и опустошенные святыни.

— Он белый, ты видишь? — спросила нимфа. — Моя душа очистилась.

Боль сдавила сердце Хорса. Это было плохо, неправильно. Он мучился от того, что не к нему были направлены чувства девушки, не он сделал ее счастливой.

Хорс сжал эти мысли, словно в кулаке, растер и выбросил вон.

— Ты рада? — спросил он.

Нимфа молчала. Она только смотрела на амулет, который разгорался все сильнее и сильнее.

— Я так этого хотела, — наконец произнесла Оксана.

Не в ответ ему — а сама себе.

— Я столько лет прожила впустую. Старая травница была права — боль выжгла в моей душе слишком большую дыру. Годы, столетия я пыталась закрыть ее, чем-то заполнить.

Лицо девушки исчертила печальная улыбка.

— Властью, победами, кровью своих врагов. Но покой приходил только на краткие мгновения. Потом мне надо было еще. Все больше и больше.

Она взглянула на Хорса, и в глазах ее сверкнула боль.

— Спасибо, что остановил меня, — сказала Оксана.

Теперь девушка смотрела куда-то вдаль.

— Знаешь, мы делали венки из полевых цветов, — произнесла она. — Очень, очень давно. Невесты клали их на головы своих женихов, и радуга поднималась над бескрайним полем. Их браки всегда были счастливыми. Я умела это сделать…

Она помолчала.

— Сколько лет прошло даром, Хорс. В погоне за чем-то совершенно нелепым. Мне так хотелось обрести дом, место, где меня будут любить — и где я сама смогу стать полезной людям. Как было на моем поле…

Оксана улыбнулась.

— Мне больно, — сказала она. — Больно и хорошо в одно и то же время. Словно острие стрелы вытащили из раны. Я нашла свой дом.

Хорс не отвечал.

— Знаю, что мне никогда не вернуться на свое поле. Люди больше не станут приходить ко мне, чтобы я свила им венки из полевых цветов. И радуги тоже не будет. Но это не важно. Я поселюсь в лесу, рядом со старой травницей. Те, кому я нужна, смогут найти дорогу.

Скорпион кивнул.

Он знал, что в будущем, которое рисовала Оксана, места для него нет. И не удивлялся. Так и должно было быть. Сердце его, никогда не бывшее черным, не сможет и побелеть. Хорс это знал.

Он не мог портить мечту девушки. Он должен был уйти.

— Еще увидимся, — сказал он. — Может, я соглашусь на предложение Петра и пойду в кожевенники. Руки у меня для этого…

Глаза Оксаны раскрывались, все шире и шире. Тонкая струйка крови начала течь изо рта. Хорс подскочил к ней, схватил за плечи. Из груди девушки торчало острие золотой стрелы, яркой, как самое солнце.

— И пришел день великий, — сказал Даждьбог. — Когда все грешники были покараны. Темные духи. Злобные колдуны. И беспощадные нимфы.

Бог поднимался над лесом, и свет исходил от него — яркий, слепящий, злой. Руки его сжимали алмазный лук, и в нем уже пела новая стрела.

— Хорс, — прошептала Оксана. — Мне больно.

— Нет, — ответил он. — Не умирай.

Ее руки, испачканные в крови, сжали его ладонь.

— Жизнь началась заново, — сказала она. — Благодаря тебе. И неважно, сколько она продлилась.

Голова девушки запрокинулась, веки закрылись навсегда.

— Нет, — повторил Хорс. — Пожалуйста. Не оставляй меня. Ты единственная, кто у меня есть в этом мире.

Девушка не слышала его. Ветер играл с рассыпавшимися волосами нимфы.

— Какая жалкая сцена! — воскликнул Даждьбог. — Ты горюешь не о ней. Тебя волнует только одно — ты сам. И твое одиночество. Но не беспокойся, человек. Оно продлится недолго.

Бог поднял алмазный лук.

Хорс стоял, широко расставив ноги, и мертвое тело нимфы лежало на его руках.

— Ты спланировал все с самого начала, — прокричал Скорпион. — Понял, что слишком слаб, и решил избавиться от врагов чужими руками. Ты заранее знал, что убьешь ее.

— Конечно, — спокойно ответил богатырь. — Ведь мы, боги, знаем все.

Стрела просвистела, метя в сердце Хорса. Скорпион замер, не в силах пошевелиться. Он мог еще бороться за жизнь — но больше не хотел.

Острие замерло, у самой его груди. Черный, похожий на паучью сеть, щит, прикрывал грудь Скорпиона. На краю поляны медленно поднимался во весь рост Велигор.

— Ты обезумел, маг! — прогремел Даждьбог. — Только что тебя победили простые люди да лесные духи. Куда тебе тягаться со мной, великим небожителем?

— К черту, — негромко отвечал Велигор. — К черту громкие слова и пустые угрозы. Этот человек пришел сюда из другого мира. Тебе он почти неподвластен. А это «почти» я могу накрыть своим колдовством. Так что спрячь свой лук, и убирайся отсюда..

Чело Даждьбога потемнело. На мгновение он перевел свое оружие на колдуна. Но древние законы запрещали ему убивать волшебников — иначе не понадобилась бы ему помощь людей и нимф.