Читать книгу "Молчание солдат - Сергей Самаров"

Для начала прекращалось финансирование, потом прекращалось еще что-то и еще что-то. Приказ писался за приказом, и в итоге предприятие подлежало приватизации. Причем приказы писались разные, противоречащие друг другу, и предназначались для разных инстанций. Таким образом, для одной стороны предприятие сначала выводилось из режима секретности под видом конверсии, хотя никакой конверсии в действительности и не было. Какая вообще конверсия может быть, скажем, в психотропной или психотронной лаборатории? Потом следовал еще целый ряд мер... Вообще ликвидация и вывод предприятия из разряда режимных – это канительная история, требующая десятков различных мероприятий. Основные из них проводились. Но, скажем так, по забывчивости некоторых ответственных чиновников очень продуманно забывались отдельные приказы. Строго – отдельные... И система срабатывала только в определенном направлении. Для других инстанций писались другие приказы. И в этом направлении работа прекращалась. Таким образом, какая-то лаборатория или институт все еще официально входят в реестр, скажем, Министерства обороны под каким-то кодовым названием, как, например, известное вам предприятие, руководимое генералами Стригуном и Яхонтовым, один из которых, оказывается, доктор медицинских наук, а второй доктор военных наук, и считается прикладным сектором военного госпиталя... Оно называлось раньше и называется сейчас просто – «Лаборатория № 36» и, согласно реестру, финансируется только в том размере, который требуется на содержание сотрудников. Это для того, чтобы о лаборатории вообще не забыли и не отказались от нее... И вообще не финансируется для научных целей, хотя занимается не прикладной, а научно-изыскательской деятельностью.

С другой стороны, «Лаборатория № 36» выведена из реестра ФСБ как режимное предприятие и не подлежит больше контролю. Там даже ликвидирован так называемый «первый отдел». Вообще непонятно, почему он у них в последние годы назывался «первым отделом», если лаборатория находится в подчинении Министерства обороны. Он должен называться, как вам всем известно, «особым отделом». Но это тоже один из ходов, создающих дополнительную путаницу. Значит, я остановился на том, что лаборатория уже не контролируется ФСБ как режимное предприятие – это как раз и есть тот известный факт, о котором я упомянул. Но если не контролируется, тогда оно уже не режимное... Тем не менее оно продолжает быть режимным в реестре Министерства обороны. Кстати, в Министерстве обороны просто не знают, что лаборатория перестала быть режимной. Теперь я перейду к другому. Когда подобное предприятие не подлежит контролю и охрана режима секретности осуществляется собственными силами, то предприятие, по сути дела, в состоянии работать на того заказчика, которого оно найдет, а вовсе не на Министерство обороны. И таких заказчиков, мне думается, долго искать не надо. Этим и объясняется существование лаборатории в условиях отсутствия финансирования научной работы. То есть это финансирование идет, но со стороны. И «Лаборатория № 36» разрабатывает системы влияния на человеческую психику по заказам различных политических сил... Но это только половина беды. Эта самая лаборатория обзавелась своим собственным спецназом, своим собственным радиоузлом и имеет доступ к какому-то из спутников связи... То есть превратила себя в мощную силовую структуру. Естественно, это возможно только при мощном финансировании. Другой вопрос – зачем это надо? Хотя я бы даже не так спросил... Кому это надо? Ответ на это дает знание истории. Проводится простая аналогия со штурмовыми отрядами нацистов в Германии в тридцатые годы прошлого века. Когда политические движения или партии обзаводятся своими силовыми структурами, добра ждать не приходится, и настоящим государственным силовым структурам это необходимо пресекать в корне...

– А при чем здесь я? – громко зевая, спрашивает Доктор Смерть.

– Я понимаю твой вопрос. И думаю, что я здесь тоже ни при чем. Это прямая работа для управления антитеррора и для прокуратуры... Мы в данной ситуации только коснулись запретной темы и нажили себе несколько беспокойных ночей. Но проконтролировать то, за чем охотится лаборатория, мы обязаны вместе с ФСБ и ГРУ. Я не думаю, что мы в состоянии повлиять на события, если так называемый «поцелуй двузуба» окажется в руках российских спецслужб. Именно спецслужб и только спецслужб... А «Лабораторию № 36» я к таковым не отношу. Окажется и окажется... В конце-то концов, спецслужбы всего мира ведут исследования в этом направлении, и не дело Интерпола контролировать работу спецслужб. Наша задача проследить за тем, чтобы «поцелуй двузуба» не оказался в руках террористов или... Или политических авантюристов. Вот тогда мы может бить в колокола и активизироваться по полной программе...

– С такой постановкой вопроса и я согласен, – говорит капитан Рославлев.

– Теперь второй вопрос. Вернее, не вопрос, а простая информация. Генерал Астахов просит нас проявить внимание на тот случай, если подвернутся какие-то материалы по событиям в Дагестане и Карачаево-Черкесии. То, что говорил генерал Спиридонов... Спиридонов передал данные Астахову, и теперь лейтенанта Саакяна уже можно объявлять в розыск. Возможно, и его товарищей, но это не наш вопрос... Нас пока просят только быть внимательными к информации.

– Будем, будем, – соглашается Доктор. – А спать я буду? Двое суток на ногах...

* * *

Из кабины пилотов выходит вертолетчик, наклоняется, чтобы его было слышно:

– Полковника Мочилова вызывают на связь...

– Москва? – Юрий Петрович чувствует некоторое беспокойство, боится, что нашлись силы, которые повлияли и на решительность генерала Спиридонова.

– Нет. Ханкала. Майор Дубровский...

Полковник спешит в кабину, где ему протягивают наушники и ларингофон. Юрий Петрович наушники прикладывает к уху, ларингофон к горлу:

– Слушаю, Мочилов!

– Товарищ полковник, – докладывает Дубровский. – Ошибочка вышла. Это не тот пленный.

– Какой пленный? – не сразу понимает Мочилов.

– Мальчишка. Это Анвар, друг Аббаса...

– Так, понял... Что старший Аббас?

– Разговаривает с Анваром. Про сына расспрашивает... Но тут, понимаете... Генерал Стригун требует выдать ему пленного... Что делать?

– Сможешь попросить этого Анвара на время назваться Аббасом? На несколько часов...

– Смогу. Он парень хороший.

– Объясни ему, что этим он друга выручит... И пусть старший Аббас старается рядом быть, словно это в самом деле его сын. Ломайте комедию...

– Понял! Постараемся...

Мочилов возвращает атрибуты связи пилоту и выглядывает сквозь стекло фонаря.

– Подлетаем, – сообщает пилот. – Там бой идет... Где вас высадить?

– Как можно ближе!

– Ближе не могу. Только там, где место позволит. Вон там площадка. Для всех машин места хватит...

– Далеко.

– Ближе – склон.

– Выбрасывай над склоном, сам садись на площадку!

Полковник возвращается в салон.