Читать книгу "Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети - Евгений Морозов"

До боли похожая ситуация наблюдалась в Кении двумя годами ранее. Политический кризис, последовавший за сомнительными выборами 27 декабря 2007 года, показал, что сети, поддерживаемые мобильной связью, являют собой вовсе не “беспримесное добро”: они легко могут привести к безудержному насилию. “Если твой сосед – кикуйю, вышвырни его из дома. Никто тебя не осудит”, – гласило типичное эс-эм-эс периода разгула насилия. Другое сообщение, также направленное против кикуйю, призывало: “Прикончим мафию с горы Кения… Убей двоих, одного получишь бесплатно”. Но были и более опасные попытки некоторых кикуйю путем эс-эм-эс сперва собирать конфиденциальную информацию о представителях отдельных этнических групп, а затем распространять ее, чтобы нападать на них и запугивать. “Кровь невинных кикуйю больше не будет литься! Мы перебьем врагов прямо тут, в столице. Во имя справедливости запишите имена всех луо и калео, которых знаете на работе, на участке, вообще в Найроби, и не забудьте, какой дорогой их дети добираются в школу. Мы укажем номер, на который нужно отправлять эти сообщения”, – гласило э-эм-эс. Кенийские власти тогда решили отключить мобильные сети, чтобы избежать эскалации насилия (от восьмисот до полутора тысяч человек погибло, около 250 тысяч покинули свои дома).

Хотя текстовые сообщения помогли проследить за распространением насилия в Кении (это счастливая история, которая привлекла гораздо большее внимание СМИ), нельзя игнорировать и то, что сервис эс-эм-эс способствовал организации насилия. Текстовые сообщения, полные ненависти и угроз, и два года спустя преследовали свидетелей, согласившихся выступить перед высокопоставленной следственной комиссией [Филипа] Ваки. (“Ты еще молод и не должен умереть, но ты предал нашего лидера, и мы убьем тебя”, – гласило эс-эм-эс, полученное одним из свидетелей.)

Летом 2009 года кровопролитные столкновения между уйгурами и ханьцами в китайской провинции Синьцзян повлекли за собой десятимесячное отключение интернета. Поводом к беспорядкам стала провокационная запись на форуме sg169.com: двадцатитрехлетний рабочий, разозленный увольнением с фабрики игрушек в Сюйжи в провинции Гуаньдун (это в трех тысячах миль от Синьцзяна), написал, что “шестеро синьцзянских парней изнасиловали двух невинных девушек на фабрике в Сюйжи”. (Китайские государственные СМИ сообщили, что эти обвинения оказались ложью, да и иностранные журналисты не сумели найти им подтверждения.) Десять дней спустя рабочие-уйгуры с фабрики подверглись нападению группы ханьцев. Двое уйгуров было убито, около ста ранено. Это, в свою очередь, породило новую волну слухов, преувеличивших количество погибших, и ситуация вскоре вышла из-под контроля, причем обе стороны конфликта прибегли для мобилизации к эс-эм-эс и телефонной связи (вскоре власти отключили все телефонные коммуникации). Подлил масла в огонь и видеоролик, запечатлевший избиение нескольких уйгуров-рабочих толпой, вооруженной металлическими трубами.

Даже страны с давними демократическими традициями не избежали текстового террора. В 2005 году многие австралийцы получили эс-эм-эс, призывающие к нападениям на сограждан ливанского происхождения (“В это воскресенье каждый чертов осси в округе тусит на [пляже] Норт-Кроналла, чтобы поучаствовать в махаче с ‘либанезами’ и черномазыми… Приводите друзей. Покажем, что это наш пляж, и чтобы они никогда не вернулись”), что спровоцировало масштабные этнические побоища в мирной стране. Австралийцы ливанского происхождения получили похожие сообщения, только с призывами нападать на неливанцев. А в Чехии сравнительно недавно праворадикальные экстремисты активно пользовались эс-эм-эс для рассылки угроз местным цыганским общинам. Если бы технология эс-эм-эс не была изобретена, неонацисты ненавидели бы цыган ничуть не меньше, и винить в расистских настроениях мобильную связь не стоит. Это означало бы зациклиться на технологиях, вместо того чтобы обратить внимание на политические и социальные факторы. Однако легкость, масштаб и скорость связи, свойственные текстовым сообщениям, придают кратким, прежде локализованным вспышкам ненависти широкий резонанс, чего не случалось в эпоху меньшей “включенности”.

Возможно, “свобода подключения”, по крайней мере в ее нынешнем, отчасти абстрактном виде, была бы главным политическим приоритетом в некоем демократическом раю, обитатели которого давно забыли о ненависти, культурных войнах и этнических предрассудках. Но такого оазиса толерантности попросту нет. Даже в Швейцарии, которая считается эталоном децентрализованного, демократического принятия решений и взаимоуважения, такая свобода привела к тому, что сравнительно небольшая, маргинальная часть населения умудрилась с помощью интернета мобилизовать сограждан на борьбу со строительством в стране новых минаретов. Движение инициировали правые блогеры и различные группы в социальных сетях. Многие из них опубликовали в высшей степени выразительные плакаты (по словам Майкла Киммельмана из газеты “Нью-Йорк таймс”, “политические ‘коктейли Молотова’”), где объяснялось, что мусульмане представляют для Швейцарии угрозу. На одном таком плакате были изображены минареты, похожие на ракеты, расставленные на национальном флаге. Даже миролюбивым швейцарским избирателям удалось навязать популистский дискурс посредством Сети. Не следует недооценивать силу “Твиттера” и “Фотошопа”, когда ими пользуются люди, движимые предрассудками!

Хотя поклонникам интернета нравятся оптимистические рассуждения Маршалла Маклюэна о “глобальной деревне” (журнал “Уайерд” выбрал его своим святым покровителем), не многие из них уделяют внимание его более мрачным замечаниям вроде перла 1964 года: “Гитлер своим политическим существованием непосредственно обязан радио и сети громкоговорителей”. Маклюэн, как обычно, преувеличил, но мы точно не хотим однажды обнаружить, что излишне оптимистическая риторика о “свободе подключения” лишила нас способности справиться с ее неизбежными негативными последствиями. Одни сети полезны, другие – вредны, и каждая из них требует пристального этического анализа. Отстаивание свободы интернета должно предусматривать меры по смягчению отрицательных побочных эффектов возросшей взаимосвязанности.

Нужны ли слабым государствам могучие гаджеты?

Все недавняя болтовня о том, как интернет крушит государственные институты, преграды и медиаторов, может заслонить от нас тот факт, что стабильные, отлаженные институты (особенно правительства) жизненно важны для сохранения свободы. Из предположения, что интернет может помочь свергнуть авторитарные режимы, не обязательно следует, что он поможет и укреплению демократии. То, что различные антидемократические силы (в том числе экстремисты, националисты, отстраненные от власти элиты) вдруг обзавелись новой площадкой для мобилизации и распространения своих идей, указывает, что задача по укреплению демократии может усложниться, а не стать легче.

Разговоры о том, что информационная революция ослабит государство-нацию, не новы. Артур Шлезингер-мл. (историк, лауреат Пулитцеровской премии, советник Джона Ф. Кеннеди) так писал в 1997 году о бесконтрольной компьютеризации: “Компьютер превращает рынок, свободный ото всех ограничений, в глобальный джаггернаут, стирающий границы, лишающий сил национальные налоговые и правоприменительные системы, сокрушающий национальные механизмы регулирования ставок кредитования и валютного курса, углубляющий несправедливость в распределении богатств между народами и внутри них, попирающий трудовые стандарты, разрушающий окружающую среду, лишающий народы их собственной экономической судьбы, никому не подотчетный, творящий мировую экономику без мирового правительства”. К счастью, все оказалось не так трагично, как предсказал Шлезингер. Однако его предположение указывает на то, что важно хорошо продумать, что мы более всего ценим в государственных институтах в контексте демократизации, и убедиться в том, что интернет не полностью уничтожил эти качества. Хотя заманчиво воспользоваться интернетом для того, чтобы отрубить авторитарной гидре все ее головы, никому пока не удавалось построить успешную демократию на костях (то есть на государственном аппарате) этой самой дохлой гидры. Нет ничего удивительного в том, что граждане демократических стран неохотно признают тот факт, что без сильного государства никакая журналистика, будь то традиционные СМИ или интернет-блоги, невозможна.