Читать книгу "История любви в истории Франции. Том 6. Любовь "по-санкюлотски" - Ги Бретон"

Несмотря на отказ госпожи Лоранти, он продолжал ухаживать за молодой девушкой. От природы очень кокетливая, Эмили была в восторге от интереса, проявляемого к ней генералом, и очень хотела стать его женой.

«Всем своим юным сердцем, — пишет Пьер Леруа, — она любила Бонапарта, мечтала, чтобы он целовал ее, и наивно воображала, как гибнет на поле боя, спасая его жизнь…»[129].

…Она не знала, что, может быть; действительно спасет ему жизнь.

* * *

События 9 термидора стали известны в Ницце только 17-го вечером. Немедленно началась «чистка». Все, близко общавшиеся с Огюстеном Робеспьером, были обвинены в симпатиях к Горе и арестованы.

Салисетти, затаивший злобу с тех самых пор, как Маргарита Рикор не пустила его к себе под одеяло, решил, что может наконец отомстить Бонапарту[130]. Он немедленно донес на своего соотечественника в Конвент.

— Этот генерал опасен, — сказал он. — Несколько месяцев назад он ездил в Геную и вступил там в контакт с врагами нации, чтобы вновь сдать Тулон англичанам и открыть границу пьемонтским армиям.

Обвинение было совершенно идиотским, ведь Бонапарт ездил в Геную по поручению Рикора, присланного в город Конвентом, но Салисетти все-таки удалось убедить в своей правоте двух других комиссаров — Альбитта и Лапорта. Все трое подписали приказ генералу Дюмебьону отстранить Бонапарта от должности и арестовать его.

«В тех условиях, — пишет Жозеф Лоранти, — такой приказ был равносилен смертному приговору, так как секретная инструкция предписывала немедленно отправить арестованного в Париж».

Молодой генерал был арестован в субботу, 22 термидора (9 августа).

Во всех учебниках истории сказано, что его отправили в Антибскую крепость, откуда он вышел только тринадцать дней спустя.

Однако это легенда. На самом же деле господин Лоранти сжалился над молодым человеком, которого любила его дочь, и поручился перед комиссарами за этого «подозрительного».

Кстати, он прямо пишет об этом в своем дневнике:

«Он считал себя погибшим. Но один близкий друг занялся его спасением: господин Лоранти поручился за него, и генерала избавили от страшного „путешествия“ в Париж, он должен был оставаться под домашним арестом в доме своего хозяина…»

* * *

Этот важный исторический факт был установлен господином Огюстеном Тьери, первым издателем «Дневника» Жозефа Лоранти.

«Доверяя сведениям барона де Костона, Сегюра я Мармона, — пишет он, — большинство историков считают, что Бонапарт был заключен в квадратный форт. Лоранти, напротив, утверждает, что он находился под домашним арестом в его доме. Послушаем его.

Костон опирается в своих утверждениях на записку, якобы адресованную узником Жюно, предлагавшему организовать побег.

«Антиб, 28 термидора — 2 фруктидора, год II.

Люди могут быть несправедливы ко мне, мой дорогой Жюно, но мне достаточно чувствовать себя невиновным; моя совесть — вот тот суд, который вправе судить мое поведение.

Совесть моя чиста и спокойна; ничего не предпринимай. иначе ты скомпрометируешь меня».

Хотя эта записка опубликована, но она кажется мне апокрифом, подозреваю, что она вряд ли подлинная. Во-первых, никто не ставит в начале письма обозначение «28 термидора — 2 фруктидора, год II»… А что сказать о подписи: «Под арестом в форте Антиба»? Зачем Бонапарту понадобилось уточнять Жюно то, что тот знал не хуже его и даже собирался организовывать побег? Явная подделка…

Если перечитать письма, опубликованные Оларом я Артюром Клюке, возникают новые вопросы и сомнения. 22-го генерала Бонапарта подвергают строгому аресту в Ницце, то есть он обязан находиться дома, в распоряжении властей. Неужели его перевезли в Антиб? Маловероятно. Зачем усложнять процедуру, ведь в те времена даже небольшое путешествие было не так просто совершить!

Все вышесказанное заставляет поверить Жозефу Лоранти, написавшему, что Бонапарт провел дни под арестом в его доме на Вильфраншской дороге. Его рассказ логичен, подтверждается фактами, датами и бесспорными документами».

Таким образом Бонапарт был спасен от тюрьмы, отправки в Париж и скорее всего гильотины благодаря своей любви к Эмили Лоранти.

Две недели, проведенные в заточении в доме негоцианта, Бонапарт не мог утешиться общением с любимой девушкой. Лоранти сочли разумным под благовидным предлогом отправить дочь в свое владение в горах в Сен-Мартене, недалеко от Ванса, а потом к тетке а Грае…

3 фруктидора, после расследования, проведенного «комитетом по чистке» и доказавшего всю абсурдность обвинений Салисетти, «подозреваемый» был освобожден.

Прежде всего Бонапарт поспешил убедиться, что мать и сестры здоровы и благополучны. Еще до ареста он устроил их в замке Сюлле, большом сельском доме, залитом солнцем, недалеко от Антиба. Однажды утром он простился с семейством Лоранти, зная, что никогда больше не увидит Эмили.

«Бонапарт, — пишет Жозеф Лоранти, — был очень взволнован, когда покидал своих друзей. Он оставил им на память простую двустволку и несколько безделушек, которые бережно сохранили в семье. Позже, вернувшись из Италии, он пришел в дом Лоранти и был очень опечален, найдя его пустым. Он захотел спуститься в сад, прошел по всем комнатам и даже заглянул на конюшню, где в одиночестве стояла старая кобыла».

Дальше отец Эмили добавляет:

«Историк Дюрант обвиняет Бонапарта в неблагодарности по отношению к нашей семье. Этот упрек незаслужен. Может быть, речь может идти о некоторой забывчивости, но это наверняка следствие головокружительной карьеры. Витален Лоранти виделся с императором в Париже; его очень хорошо приняли и представили как сына близких друзей. Если Лоранти и не получили никаких милостей из рук императора, то только потому, что очень часто их имеют лишь те, кто просит».

Нельзя не признать, что в этом философском высказывании сквозит легкая горечь…

Хотя Бонапарта и освободили, пост командующего артиллерией ему возвращен не был.

Он оставался в запасе и ждал в замке Сюлле лучших времен в несколько сомнительном звании «бригадного генерала в ожидании очередного звания».

И на этот раз женщина поможет ему вернуться в армию и занять там достойное место…

21 сентября 1794 года новый представитель Конвента Луи Тюрро, по прозвищу Тюрро из Линьера, был отправлен Парижем в итальянскую армию. Он прибыл в штаб с молодой женой, очаровательной двадцатичетырехлетней блондинкой по имени Фелисите.