Читать книгу "Верну любовь. С гарантией - Наталья Костина"

Рыжая лежала ну совсем как живая — точно, полезла купаться и навернулась со всей дури. Упал, ударился, очнулся — гипс. Он ухмыльнулся. Может, сунуть ей в руку кусок мыла для интереса? Ладно, и без мыла хорошо. «Потом быстро уходишь», — так велел Юшко. Быстро-то быстро, но по квартирке прошвырнуться не мешает — у крали этой наверняка не одна цепочка золотая была. Он злорадно размышлял о том, что первый этаж перелившаяся через край вода наверняка затопит — и сосед снизу будет звонить и стучать в эту же самую дверь: потоп, заливают! В этом подъезде все квартиры были раскуплены буржуями, это он точно знал. Вот и пускай кровососы побегают, а то привыкли грабить честных людей. К честным людям Муха причислял, конечно, прежде всего себя.

Поскользнувшись на лужице крови в том самом месте, где упала рыжая, он чертыхнулся, поискал, чем бы затереть, но ничего подходящего не увидел, вернулся в ванную, взял из кучи одежды ее колготки, вытер пол и заодно свои ботинки, потом зашвырнул колготки обратно. Подумал, морща не привыкший к такому занятию лоб, вытащил из ее барахла куртку и повесил в коридоре на вешалку — не в куртке же она купаться пошла, верно?

Хваля себя за сообразительность и сноровку, Муха быстро двинулся в обход квартиры, открывая двери во все комнаты подряд. Сразу же убедился, что рыжая просто как сыр в масле каталась — добра везде было навалом. Открыв какой-то шкафчик, который оказался баром, он схватил первую попавшуюся бутылку и на ходу отхлебнул из горлышка. Горло дерануло какой-то дрянью со вкусом и запахом одеколона, и он с сожалением поставил бутылку на столик. Как они пьют такую отраву, ведь вон деньжищи какие — немереные! Однако ни налички, ни драгоценностей нигде не было видно, хоть он и заглядывал в такие места, где они обычно лежат. Наверное, она их у себя в спальне прячет, наконец догадался он.

Открыв очередную дверь, Муха удовлетворенно отметил, что попал куда надо, — посреди комнаты стояла огромная кровать. На столике в хрустальной коробочке лежало рыжьё — все с брюликами. Мухин сроду не держал в руках бриллиантов, но здесь он ни на секунду не усомнился. Еще там были часы, тоже с камушками. Он препроводил все это во внутренний карман, к цепочке с крестиком, и рывком открыл дверцы огромного, во всю стену, шкафа. Где же она бабки-то схоронила? В шкафу было навалом шмотья — и все только женское, висело тесно, как в магазине. Одних шуб было три — нет, четыре. Норка, чернобурка и еще две из неизвестного ему меха. А еще кожа — пальто, пиджаки, курточка какая-то куцая не пойми из чего, но с виду охрененно дорогая… Денег между тем нигде не было. «На карточке все держит, сука», — сообразил он, бесцельно шаря рукой среди барахла. На хрена, спрашивается, одной бабе столько? Одеяло на кровати зашевелилось, и он вздрогнул от мгновенно парализовавшего его страха — показалось, что из-под одеяла вылезет сейчас она, покойница. Но оттуда вылез какой-то непонятный зверь — весь лысый, складчатый, лопоухий, с огромными горящими глазами. Кот? Да не бывает таких котов, мать их… Муха попятился. Непонятный зверь с утробным урчанием шел по кровати прямо на него, бил из стороны в сторону хвостом, голым, как у крысы, глаза его светились зеленым, а где-то в глубине еще и красным. Муха схватил первое, что попалось под руку, и замахнулся на зверя:

— Пошел… Пошел вон!!!

Зверь взметнулся в воздух, издал нечеловеческий вопль и вцепился Мухину прямо в лицо. Мухину было страшно, но он схватил голое, очень горячее тело — кот это был все-таки или не кот? — и оторвал от себя. Затем, ощущая жгучую боль в расцарапанном лице, отшвырнул обратно на кровать. Зверь отлетел по плавной дуге и приземлился на шелковое покрывало на все четыре лапы. Похоже, все-таки кот. Прямо в глаза ведь метил, мутант чертов! Мухин нащупал ручку, все еще боясь повернуться к лысому бешеному коту спиной и загораживаясь халатом. Кот между тем снова изготовился к прыжку. Мухин пулей вылетел в коридор, и вовремя — кот ударился о дверь всем телом и заорал так, что у видавшего виды Мухи мурашки побежали по затылку, приподнимая слипшуюся от грязи шевелюру. Кот все бился об дверь, но та, спасибо ей, была добротная, как и все в этой квартире.

Да, глупо было уйти отсюда с пустыми руками, не найдя бабла. Цацки, конечно, стоящие, это и невооруженным глазом видно, но столько добра тут еще… Грузовиком выво зить можно. И это ж он только пробежался, а если пошарить как следует? Да, это мысль хорошая, нужно, нужно здесь еще пошуршать! Он уже снова был в прихожей и, бросив беглый взгляд вокруг, тут же увидел то, что искал — ключи. Ключи от квартиры, где деньги лежат. Они мирно висели на крючке, а внизу стояла сумка этой самой утопленницы. И как он ее сразу не заметил? Выхватив из сумки кошелек, Муха не глядя сунул его во все тот же бездонный карман.

Жаль, конечно, хороший был план с потопом, но воду пока надо прикрыть — сначала он по-быстрому заберет у Ромы кокс, а потом попросит подбросить его обратно к дому. Роме, конечно, ничего об этом не скажет — все, что он здесь снимет, это его, Мухи, честный навар, и ни с кем делиться он не собирается. Его идея, его и бабки. Вот тогда он и пороется здесь не спеша — рыжая пусть себе плавает, мертвые не кусаются. Да и не боится он никаких мертвяков. Как-то один раз они с корешем хорошо вмазались — и заснули на тахте вдвоем, а проснулся потом один Виталик. Кореш от передоза кони двинул, он, кореш, уже кололся вовсю чем ни попадя, и всю ночь Муха спал в обнимку с покойником. И что? А ничего. Вдвоем с хозяином хаты вынесли на следующую ночь кореша и положили в скверике. И ничего потом не снилось. Как говорится, живые — к живым, а…

Он открыл дверь в ванную. Воды налилось уже много, но этот жлобский бассейн был огромный, и она, конечно, не перелилась через край. Он закрыл кран. Рыжая покойница лежала в бассейне как русалка. Рассматривать ее ему особо не хотелось, и он взглянул в огромное, во всю стену, зеркало на себя. Чертов кот, завывания которого даже сюда было слышно, располосовал ему всю харю немецкими крестами. Залить их чем-нибудь, что ли? Вот тварь ядовитая… На полочке стояла бутылка — мужской одеколон. У этой шарахнутой, выходит, и хахаль имелся. А может, это Ромин? Все может быть. Он открыл пробку и понюхал. Клевый запах. Налил на ладонь немного и прижал к лицу. Обожгло так, что он даже зашипел. Зато продезинфицировался. Бутылку эту, едва початую, он тоже потом заберет. Вышел из ванной, больше не взглянув на убитую, осторожно прикрыл сначала внутреннюю дверь, а затем наружную. Ключами закрывать не стал, только защелкнул — мало ли, еще сигнализация включится, если замки начнешь закрывать-открывать. Эти квартирки, они все сплошь на сигнализации. Сколько пробыл там, он не знал — часов, как уже было отмечено, у него давно не было, — но не слишком долго. Рома небось еще журнальчик свой почитать не успел. Или разнюхался, сидит, кайф ловит. Из его доли разнюхался, между прочим. Ладно, он, Муха, не жадный.

* * *

В машине гремела музыка — Роман Юшко пытался отвлечься от мыслей о том, что сейчас происходило в квартире Екатерины Соболевой. Певец Серега тяжело и ритмично колотился, сотрясаясь и вибрируя в тесном для его децибелов салоне. Никакого облегчения, кроме головной боли, эта музыка Роману не приносила. Он в который уже раз глянул на часы. Блин, четверть десятого! Чего Муха там так долго копается? Или действительно решил Соболеву трахнуть? Мертвую? От этой мысли его передернуло. С Мухи станется. Наркот, он и есть наркот. «Лучше бы я сам пошел, — запоздало пожалел он, но тут же подумал: — Хорошо, что подвернулся Муха». И в этот момент из подворотни показался сам Мухин — он шел спешным шагом и поминутно оглядывался. Роман повернул ключ и завел мотор. Муха еще прибавил шагу и вдруг тяжело побежал рысью.