Читать книгу "Дочь палача и король нищих - Оливер Петч"

Якоб встряхнул головой и почувствовал, что стало немного лучше. Кто-то шагнул к нему и попытался схватить, но палач отмахнулся от него, как от призрака, и двинулся к лестнице – скорее, подальше отсюда, пока не свалился окончательно. Еще кто-то схватил его за больное плечо, Куизль свернулся в комок и перебросил напавшего через себя, так что тот с криком скатился по ступеням.

Собственный крик оглушал палача; он бился, словно затравленный, израненный медведь, загнанный псами в теснину. Снова взмахнул правой, здоровой рукой, притянул к себе одного из мужчин и лбом расплющил ему нос. По лицу потекла теплая кровь противника; с грозным рыком палач отбросил его, словно набитую соломой куклу. Боль и страх придали Куизлю сил, прежде чем обморок не свалил его окончательно.

Спотыкаясь, словно во сне, палач спустился к двери, врезал по ней ногой и, вырвавшись на свободу, втянул носом прохладный воздух. В голове сразу же прояснилось. Прижимая к себе больную руку, он проковылял к низкой ограде и перелез в заброшенный сад, заросший ежевикой и дикой розой. Там, среди колючих кустарников, он и свалился.

Куизль был на пределе. Привалившись к изломанной стене, исцарапанный шипами и мучимый ужасными болями, палач ждал, когда преследователи его обнаружат и утащат обратно в тюрьму.

Он закрыл глаза и прислушался к возбужденным голосам, подбиравшимся все ближе.

Был среди них и вражеский голос.

Симон с Магдаленой как раз добрались до соборной площади и тогда услышали крики.

С трудом переводя дыхание, они вжались в стену ближайшего дома, и мимо них в сторону Новоприходской площади пронеслись человек десять стражников. После побега из подземелий прошло всего несколько минут: неужели Натан уже сообщил о них Меммингеру? И как далеко простиралось могущество казначея, что он за столь короткое время отправил за ними стражников?

Неподалеку раздался вдруг разрозненный колокольный звон. Симон прислушался: звенело так, словно весь Регенсбург созывали на пасхальную службу. Нищие рассказывали, что у каждого квартала имелся собственный гарнизон стражников – народное ополчение, которое собиралось только в случае войны, пожара или какой-то иной опасности, и созывали их звоном церковных колоколов. Когда со стороны Хлебного рынка по площади пронеслась очередная группа солдат, лекарь понял, что произошло нечто подобное.

– И куда это они? – прошептала Магдалена, вжимаясь в стену. Стражники пробежали всего лишь в нескольких метрах от них и умчались в южном направлении. – Не нас же они все ищут?

Симон пожал плечами.

– Не думаю. Правда, пожара я тоже не вижу, да и война вряд ли могла начаться. Может, они решили выкурить нищих из подземелья? По крайней мере, направление совпадает.

– Что-то там неладно, – пробормотала Магдалена, схватила Симона за руку и потянула его на площадь, снова обезлюдевшую. – Идем, посмотрим.

– Слишком опасно! – прошипел молодой лекарь. – Поверь мне, резиденция епископа сейчас единственное для нас безопасное место! Нужно как можно скорее…

– Да ладно, – перебила его дочь палача. – Жизнь вообще опасная штука. Идем уже.

Симон вздохнул и двинулся вслед за ней, и они свернули в Еврейский переулок; спасительный епископский двор постепенно растворился во мраке. Переулок вывел их к небольшой протестантской церкви, расположенной на Новоприходской площади. Там столпились около тридцати стражников, все они о чем-то возбужденно переговаривались и показывали куда-то на юг. Колокола все не умолкали, в домах начали распахиваться окна, и горожане следили за представлением с безопасных балконов.

– Нужно выяснить, зачем они собрались, – прошептала Магдалена. – Подберемся поближе.

Симон достаточно хорошо знал свою подругу, чтобы понять, что в эту минуту возражать ей бессмысленно. На лбу у нее имелась особая морщинка, и если она изгибалась, то разубедить Магдалену уже не представлялось возможным. Поэтому лекарь по ее примеру опустился коленями на грязную мостовую, забрызганную конским навозом, понимая при этом, что последние штаны будут безвозвратно испорчены. Под защитой темноты они проползли в направлении горящих факелов.

Люди перед ними не были обученными солдатами – просто горожанами в ночных сорочках под напяленными второпях кирасами, с растрепанными волосами и бледными от страха лицами. В руках они сжимали копья, шпаги и арбалеты, большинство из которых были ржавыми и унаследованными, наверное, от прадедов. Это были пекари, плотники, мясники и ткачи – и, судя по их виду, для столь позднего часа они явно могли придумать занятие получше, чем выслушивать речи одного из бригадиров.

– Послушайте меня, жители… – начал бородатый старик.

В отличие от остальных он хотя бы отдаленно походил на испытанного в боях вояку. В правой руке бородач сжимал длинную алебарду, острие которой грозно поблескивало при свете факелов.

– Быть может, некоторые из вас уже знают, что прошлой ночью из тюрьмы сбежал шонгауский монстр, душегуб и кровопийца. Но ему все мало: вчера в полдень он также задушил пекаря Хабергера и с особенной жестокостью зарезал Мари Дайш в собственной купальне…

Поднялся испуганный шепот, бригадир успокаивающе поднял левую руку.

– К счастью, его обнаружили. Он прячется где-то неподалеку от ворот Петера. Сегодня с вашей помощью мы отправим его обратно в ад! К чести нашего сильного и неприступного города!

Старый солдат, вероятно, рассчитывал на вдохновенные выкрики, но толпа странным образом притихла. Некоторые начали перешептываться, потом молодой парень в надетом набекрень пехотном шлеме поднял нерешительно руку.

– А правда, что монстр перегрызает своим жертвам глотки и выпивает их кровь?

У старика на мгновение отвисла челюсть, на такой вопрос он явно не рассчитывал.

– Э… у него, насколько я знаю, был нож, но…

– Этот Куизль, говорят, оборотень. Ночью он превращается в волосатое чудище и пожирает детей, – подал голос другой. – Он уже пятерых шлюх загрыз и кровь у них выпил. И нам на этого демона с ржавыми саблями да арбалетами идти? А если он возьмет и улетит от нас?

Окружающие согласно загомонили. Далеко позади несколько малодушных готовы были разбежаться по домам.

– Вздор! – Стражник пристукнул древком алебарды по мостовой. – Этот Куизль обычный человек, как и любой другой. Но он убийца, поэтому сегодня мы его поймаем и предадим в руки правосудия, понятно вам? Это ваш гражданский долг, будь вы неладны!

Он грозно оглядел бледные небритые лица мужчин.

– Вы, конечно, можете откупиться. Но поверьте мне, я поговорю со старостой, и денег придется выложить немало.

Слова бригадира людей, похоже, не особенно убедили, но теперь он смог хотя бы поделить их на отдельные отряды.

– Турмайер и Швенднер, отправляйтесь в Восточный квартал, – начал стражник приказным тоном. – Певерляйн и Бергмюллер, ваш квартал Витвангерский. Остальные…