Читать книгу "Надкушенное яблоко Гесперид - Анна Бялко"

Илья продолжал стрекотать с господином на своем галльском наречии, и Ирина вдруг уловила, что речь, похоже, идет о ней. «Ма фамм что-то-там-такое», – говорил Илья. Ирина задумалась, она не помнила, «фамм» – это просто женщина, или так говорят о жене? Нет, жена, кажется, будет «эпузе», или это супруга? Она не успела додумать до конца, господин обратился уже непосредственно к ней, прожурчал что-то приветственное вроде: «Какая честь», и цапнул ее руку для поцелуя.

Эта его идея не очень понравилась Ирине, но вовремя отнять руку она не успела, так что пришлось терпеть. Господин почему-то не торопился завершить процедуру, он стоял, так и держа ее руку и пригнувшись к ней, и как будто о чем-то задумался, потому что явно не спешил поцеловать наконец и отпустить. В этом нелепом положении Ирина совершенно случайно – она, собственно, хотела понять, в чем дело – поймала его взгляд.

Месье Жоффруа Как-его-там смотрел на нее в упор, и в его взгляде явственно читалась дикая злоба. Ирину прямо передернуло – до того все это было страшно и непонятно. Она поторопилась взглянуть еще раз, чтобы убедиться в своей ошибке – и на этот раз поняла, что этот взгляд обращен не прямо на нее, то есть не в лицо, а упирается куда-то в районе плеча, как раз туда, куда она приколола панаину брошь.

Вся эта сцена, так долго описываемая, на самом деле продолжалась не более тридцати секунд. Месье наконец отпустил ее руку, уколов ее ежиком усов, приветливо улыбнулся и разразился восхищенной тирадой. В лицо Ирине он при этом не смотрел, а глаза его все равно были пустые и мрачные.

– Что он говорит? – Довольно невежливо спросила Ирина у Ильи, дернув того за рукав.

– Месье Перен говорит, что восхищен знакомством с тобой и от всей души желает тебе всего наилучшего в Новом году, особенно счастливого разрешения, – с готовностью перевел ей Илья. – Он также интересуется, когда именно ты ожидаешь... мм... счастливого прибавления.

Почему-то Ирине показалось, что Илья перевел ей не все. Ну, или как-то не совсем так. Ей вообще уже очень не нравился господин Перен.

– Скажи, что это секрет, – буркнула она, даже не заботясь о том, чтобы натянуть дежурную улыбку. – И вообще, пойдем уже домой, я устала.

– Как тебе будет угодно, – с готовностью согласился Илья, сказал еще что-то на прощание господину Перену, и повел ее в направлении выхода.

Всю дорогу Ирина ощущала на себе чей-то недобрый взгляд, буравящий ей спину. Коря себя за мнительность, она даже несколько раз неожиданно оборачивалась, пытаясь его поймать, но бесполезно. Уже отъезжая от посольства, она, вывернув шею с неудобного сиденья, поглядела назад в последний раз – и ей показалось, что она заметила мелькнувшую в дверях фигуру противного господина. Впрочем, уверена в этом она не была, а, рассуждая логически, это было и вовсе абсурдно. Но она не хотела рассуждать логически.

– Мне не понравился этот месье... Как его? Перен, – сказала она Илье. – Не знаю почему, но он меня напугал. Кто он вообще такой? Ты его знаешь?

Илья не ответил и только глубоко вздохнул. Ирине это понравилось еще меньше.

– Илья, ты его знаешь? – продолжала настаивать она. – Что ты молчишь? Это не просто так.

– Ты права, – кротко ответил Илья. – Я всегда поражался твоей интуиции. Глупо с моей сторны было и пытаться...

– Ты о чем? – Не поняла Ирина. – В чем я таком права?

– Что это не просто так. Что я его знаю. И даже что он тебе не понравился.

Ирина почему-то снова испугалась. Ну, не то чтобы совсем испугалась, просто заныло как-то нехорошо где-то под ложечкой, словно в предчувствии.

– Илюш, – сказала она. – Ты объясни-ка поподробней, а то мне как-то неуютно становится.

– Да, – легко согласился Илья. – На самом деле все очень просто. Месье Жоффруа Перен – главный управляющий, или, как здесь говорят, генеральный директор моей компании, держатель самого крупного после моего пакета ее акций и, как ты понимаешь, мой хороший знакомый.

– Значит, ты его действительно хорошо знаешь, – удовлетворенно отметила Ирина, впрочем, скорее даже про себя.

Илья усмехнулся.

– О да. Я его знаю. Во всех смыслах. Включая, если угодно, даже библейский.

Ирина уронила челюсть. Эта мысль, на самом деле довольно простая, можно сказать, лежащая на поверхности, почему-то никогда не приходила ей в голову. Она ошеломленно поняла, что действительно вообще никогда, ни разу за все время их знакомства не задавалась вопросами о личной жизни Ильи. Ну, строго говоря, не то чтобы совсем никогда, но после того разговора, когда он объяснил ей свои пристрастия – нет. Она как будто то ли не хотела признавать внутри себя существования этих пристрастий, то ли просто от этого отрешилась, то ли боялась вникать... Ей было удобно дружить и общаться с тем Ильей, каким она его видела. Или – только хотела видеть? А он ведь живой человек, со своими потребностями, даже страстями, которые, пусть и не совсем вписываются в естественный для нее миропорядок, тем не менее, имеют право на существование, которое она за ними, оказывается, не признавала... Словом, открывшаяся в этот момент истина оказала на Ирину эффект ведра холодной воды, вылившейся на голову в самый неподходящий момент.

Впрочем, Илья, кажется, этого не заметил.

– Он... Жоффруа... Он начал работать в компании еще при Панае. Страшно способный, умница, просто управленческий гений. Она это заметила, выдвигала его, ставила всегда мне в пример. И он мне, мальчишке, еще студенту, очень нравился. Он был такой... Такой умудренный, хотя и немногим старше меня, и при этом настоящий, живой. И очень красивый. А потом выяснилось, что я тоже был ему симпатичен. Он любил меня. Он объяснил мне... В общем, тогда он был для меня всем. Почти всем.

– И брошь, – вдруг поняла Ирина. – Ведь это ему ты подарил панаину брошь?

– Да, – кивнул головой Илья. – Ему.

– Я поняла. Он так смотрел на эту мою брошь, с такой злостью. Я, собственно, потому и заметила. Вернее, не заметила, но... Слушай, а ты знал, что он будет на этом приеме? – вдруг спохватилась она.

– Конечно. Он приезжал в Москву по делам и я сам, можно сказать, выправил ему приглашение на вечер в посольство.

– Но зачем, Илья? Вернее, – все это как-то не укладывалось у нее в голове. – Зачем ты тогда привел меня? И, опять же, при чем тут эта брошка? Илья?

Она, насколько это было возможно в дурацкой машине, выпрямилась на сиденье и попыталась заглянуть Илье в глаза. Та мозаичная картина, которая складывалась в ее представлении из всех этих разрозненных кусочков, получалась настолько некрасивой, что верить в это упорно не хотелось. Нет, Илья не мог так с ней поступить. Сейчас все разъяснится.

– Прости меня, – Илья повернулся к ней лицом и правой рукой нашарил ее руку. – Я не удержался. Я понимаю, как все это для тебя сейчас выглядит, но соблазн был настолько велик... И то, что он в Москве, и ты, в твоем положении, и, в довершение всего, эта брошь... Ведь если бы я тебе сказал заранее, ты бы не согласилась? А так был шанс, что ты ничего не заметишь... Глупо, конечно. В свое оправдание я могу только тебе поклясться, что все это абсолютно никак не отразится на твоей жизни. Это я тебе гарантирую, все, что произошло, касается только меня.