Читать книгу "Ночная охотница - Сергей Осипов"

Второго она идентифицировала по первым же словам.

– По штаканчику? – предложил Альфред.

– Молока, если не сложно, – ответил Смайли.

7

– Вкусное молоко, – сказал Смайли.

– Моя яблочная наштойка лучше, – ответил Альфред.

– Я на работе. Неподходящее время для дегустации самогона.

– Вшегда можно найти время, – начал Альфред, но Смайли оборвал его:

– Тебе не холодно? Еще не лето, а окно – настежь…

Насколько Настя помнила, окно в комнате не было распахнутым настежь, оно было закрытым; значит, кто-то его открыл уже после того, как Настя переместилась в застенок, и значит, для этого были какие-то основания…

– Мне нормально, – сказал Альфред. – Шпашибо жа жаботу.

– Я все-таки прикрою окно. Вот так…. Хм. Странно.

– Что?

– Пахнет духами. И вообще… Пахнет женщиной.

– Хороший жапах, – ничуть не смутился Альфред. – Бывают хуже. У меня работает пять женщин: Анна, Хелена, Клара… Иногда они бывают ждеш.

– Разумеется, – вздохнул Смайли. – Имеешь право на маленькие радости. Особенно после твоих недавних больших неприятностей.

– Было, – согласился Альфред. – И прошло.

– Такие вещи сами собой не проходят. Я слышал, тебе помогли.

– Мир не беж добрых людей.

– Я слышал, там была девушка.

– Может быть.

– Я волнуюсь за нее, Альфред. И не только я. Король Утер волнуется за нее.

– Король Утер не в том вожраште, чтобы переживать иж-жа девушек.

– Это невеста его сына, Альфред, хотя, сдается мне, ты это и без меня знаешь…

– Роберт! – Альфред неожиданно рявкнул, и Настя в своем темном застенке вздрогнула. Как отреагировал Смайли, ей не было видно. – Роберт, – повторил Альфред уже спокойнее и даже немного виновато, словно стыдясь прорвавшихся эмоций. – Что я точно жнаю, так это то, что ты шлишком долго крутишься при королевшком дворе. Ты жабыл, как жадают вопрошы напрямик.

– Нет, не забыл, – голос Смайли звучал совершенно невозмутимо. – И я обязательно задам тебе вопрос напрямик.

– Шпрашивай! – раздраженно бросил Альфред.

– Альфред, может быть, ты слишком долго наслаждаешься покоем и уютом в этом милом доме, в этом милом городе, с пятью милыми помощницами? Может быть, ты забыл, кто помог тебе так хорошо устроиться?

– Это был не ты.

– Нет, не я. Король Утер Андерсон. Я прав?

– И это шовшем не жначит…

– Я прав?

– Нет.

– Как это? – удивился Смайли.

– Вот так! – Судя по голосу, Альфред снова закипал, и Насте почему-то представился старый ржавый котел, в котором варится похлебка; как этот котел начинает дрожать, трястись все больше и больше, а потом трескается, и похлебка выливается на пол, разлетается вокруг горячими жирными брызгами…

– Ешли ты думаешь, что король Утер купил меня вмеште ш тапочками…

– Никто не претендует на твои тапочки, Альфред. Я говорю про небольшое одолжение. Король Утер помог тебе в трудные времена. Сейчас трудные времена у Андерсонов, так почему бы…

– Трудные времена? Ха! – Альфред заговорил с саркастическими интонациями, причем это был настоящий, выдержанный и настоянный на травах сарказм, шедший от всего сердца. – Что вы нажываете трудными временами?! У королевшкой шобачки жаболел живот?! Почитай Черную книгу Иерихона, Роберт, и ты ужнаешь, что такое трудные времена.

– Я читал Черную книгу, Альфред.

– Жначит, плохо читал!

– Король потерял сына, Альфред.

– Это штарая иштория, Роберт, у короля было время вытереть шлежы…

– Второго сына. Дэнниса.

– Хм, – сказал Альфред, как бы раздумывая, умерить ему свой сарказм или же поддать жару. – Ну что же, у него оштались дочери. Тоже хорошо.

– Он попал к Горгонам, – продолжал размеренно говорить Смайли. – И теперь они ставят королю Утеру условия. Причем свои послания они передают через Люциуса.

– Люшиуш! – не выдержал Альфред. – Куда уж беж него!

– И, как ты понимаешь, все это очень нехарактерно для Горгон. Предел их мечтаний – забиться в какой-нибудь темный уголок и нападать на одиноких туристов. Когда они начинают писать ультиматумы королю, поневоле задумаешься – может быть, дело не в Горгонах? Может быть, кто-то управляет ими? Может быть, это часть какого-то большого плана?

– Меня шпрашиваешь?

– А разве тут есть еще кто-то? – бесстрастно осведомился Смайли.

– Нет, никого тут нет, – поспешно ответил Альфред. – И мой ответ: нет, это не чашть большого плана. Это прошто Горгоны.

– Я так не думаю.

– Правильно, потому что ты цепной пес Андершонов. Ты лаешь на вше подряд. Ты вежде видишь угрожу королю Утеру. Шибирский оборотень завоет на луну – ты уже бьешь тревогу, африканский кровошощ грохнетша ш пальмы – и ты уже жовешь к оружию! Как будто ваша Лионея – крепошть, держащая оборону против вшеленшкого зла, будто вы – центр мирождания!

– Разве нет?

Альфред рассмеялся, хрипло, громко и зло.

– Нет, Роберт, и об этом все жнают, кроме короля Утера. Ему прошто забыли шказать. Мир ценит шилу, Роберт, а где она у Андершонов? Где ядерные боеголовки? Где шпутники шо вшякими лазерами-шмазерами? Нет, у Андершонов только пара шотен королевшких гвардейцев, у которых на жнамени штоит напитать «Курам на шмех!». И это удержит мир от каташтрофы?

– Помимо гвардейцев, Альфред, у Андерсонов есть репутация. И знаешь, до сих пор это удерживало мир от катастрофы.

– Ражве? – спросил Альфред, и наступила тишина. Настя вслушивалась в нее, пытаясь понять, что происходит за стеной, но из вентиляционного отверстия лилось лишь черное безмолвие, в котором растворились и Смайли, и Альфред. Тем не менее в комнате что-то случилось, Настя чувствовала это кожей, как будто бы сквозь щели в стене проникало нечто вроде излучения, рожденного столкновением слов или взглядов Смайли и Альфреда.

– Еще молока?

– Сам налью.

По крайней мере, они не придушили друг друга. Смайли, вероятно, пил молоко, когда Альфред снова заговорил:

– Ваша шхема работала двешти лет нажад, тришта лет нажад… Но теперь? Ешли вдруг жавтра Лионея ишчежнет или династия прерветша, кто это жаметит, кроме тебя и двухшот бежработных гвардейцев?

– Все заметят, Альфред, потому что некому будет удерживать земные расы от взаимного смертоубийства.