Читать книгу "Я, Чудо-юдо - Игорь Мерцалов"

Обескураженный неудачей Рудя был хмур и рвался в бой, и мне пришлось его взять на вылазку к берегу.

Эта вылазка чуть не стала последней в нашей жизни.

Браслет я взял себе, хотя пользы от него уже не предвиделось. Месяц, вырвавшись из плена облаков, осветил невеселую картину. На месте терема дымились развалины. Драккары и шлюпки подошли к самому берегу, но перед высадкой ван Хельсинг провел артобстрел.

Пророкотал главный калибр «Левиафана». Вторым отделением концерта разрядились три десятка «коротышек» – их изобретательно поставили передками на бухты тросов, на колодки, бревна – что подвернулось – максимально задирая дула для увеличения дальности стрельбы.

Субтропический лес наполнился гулом и визгом. Картечь и ядра вырубили широкие просеки в прибрежных зарослях. Содрогнулись кипарисы, сбрасывая мягкие иголки, со скрипом и стоном подломились несколько пальм и упали, отчаянно, как руками, размахивая широкими листьями. Где-то за спинами рванули четыре бомбы.

То, что мы уцелели в этом аду, должно было с лихвой исчерпать лимит чудес на ближайший месяц. Прямо на нас рухнул пирамидальный тополь. Мы едва успели откатиться, и по моей спине хлестнули только концы ветвей.

Пока я выбрался из-под тополя, а Рудя из-под меня, волна захватчиков выплеснулась на берег.

Их было несколько сотен. Разношерстная толпа псевдовикингов, во многом похожая на своих воинственных духовных предков, но уже не брезгующая луками и даже огнестрельным оружием. Я представил себе, как эта орда выкатывается на пристани где-нибудь на германском или французском побережье, и подумал, что понимаю, почему стало возможным «возрождение» старой веры и даже старого наречия. Покуда они остаются символами силы, их будут хранить. А озверевшая орда морских разбойников – несомненно, сила.

Конечно, вера и наречие тут никакой роли не могут играть. Но будут играть – покуда сами викинги верят, что именно они сплачивают их.

А по большому счету – покуда Заллусы и Черноморы позволяют им безнаказанно бесноваться.

Но теперь приходит время, когда новая сила сметет их с лика морей – и псевдовикинги чувствуют ее приближение и оттого еще больше звереют, оттого все более искренним становится бешенство их берсерков. Ах, как нужна им победа! Ах, как важно им показать свою полезность – только не оставляйте их без покровительства, только позвольте и дальше тешиться снимающими проблему совести сказками о Вальгалле! Только позвольте как прежде, как всегда – жить за шорами удачно подвернувшегося мифа и крушить, убивать, насиловать, убивать, грабить и снова и снова убивать, и ныне, и присно, и во веки веков…

Ах, Платоша, мягкая душа, и этих-то двуногих зверей в человеческой шкуре – в шкуре, содранной с сотен убитых, – ты считал за людей? Так ты их, должно быть, не видел. Вот они – настоящие. Не тогда, когда они, сытые и довольные жизнью, позволяют себе игру в «старые порядки», а только такие – с пеной на губах, с огнем в глазах, со злобой в сердце…

Дисциплинированные голландцы, едва очутившись на берегу, сдернули со спин ружья и дали залп по зарослям. Ружья, короткие, но слоновьего калибра, исторгли рои картечи. Викинги нескладно добавили кто из чего, лучники выпустили в белый свет – точнее, в темную ночь – по нескольку стрел.

Голландцы закинули ружья обратно и плотной гурьбой бросились в сторону терема, на ходу обнажая сабли и пистолеты – это уже на случай ближнего боя.

– Сними невидимку и посмотри, видно ли у меня в лапах копье, – попросил я Рудю.

– Видно, – ответил он и опять нахлобучил шапку на голову. И вдруг снова сорвал ее. – Видно!

– Естественно, – отозвался я, рассматривая агрессоров.

– Все видно! – трагическим шепотом пояснил Рудя.

Я опустил глаза и убедился, что он прав: собственные лапы и туловище уже не казались мне прозрачными тенями.

– Надень-ка свою шапку, – попросил я рыцаря и был вынужден признать: – Невидимки больше не действуют. Паршиво это…

Половина викингов устремилась за голландцами, остальные рассеялись по окрестным зарослям, видимо, имея команду занять ключевые высоты, или что там у них ценится с тактической точки зрения. Небольшая группа в дюжину особей как раз бежала в нашу сторону, наугад тыча копьями в кусты.

– Что будем делать? – спросил Рудя.

– А что нам остается? Тихо уже не уйдем, все равно заметят. Хотя бы пугнуть их нужно. Да и потом, уж очень резво они взялись за дело, если сразу не настроить на серьезный лад, совсем страх потеряют…

Нам повезло – мы до последнего момента пролежали около упавшего тополя. Лишь когда викинги оказались в двух шагах, я поднялся и, действуя копьем как палкой, отправил двоих халландцев в глубокий нокаут. Третьего проткнул насквозь, и дымящийся наконечник, выйдя из спины противника, вонзился в следующего, а когда я потянул оружие назад, ратовище сломалось. Я шарахнул обломком еще одного, превращая лакированное дерево в щепы. Копье Заллуса перестало существовать, если в нем и была сокрыта магия, теперь это уже не имело значения.

Может, хоть это заставит Заллуса почесаться и заглянуть на Радугу?

Мы раскидали отрядик довольно быстро, но остальные халландцы успели подтянуться и устремились к нам со всех сторон. Похоже, я поторопился приписать им отсутствие дисциплины.

Я машинально обратился к браслету и, к удивлению, добился сильного порыва ветра, который, однако, тотчас стих. Черномор оставил нас без магии…

Я подхватил с земли две секиры. Викинги взвыли и нацелили луки и арбалеты, однако я не стал подставляться и метнул их одну за другой, после чего, пригнувшись, устремился вперед.

Секиры свалили двух викингов. Где-то за спиной послышались крики боли – несколько лучников, не утерпев, попытались-таки достать меня, но добились только того, что ранили своих товарищей с другой стороны. Я держался в гуще врагов, щедро раздавая сокрушительные удары, разрывая когтями доспехи.

Несколько раз меня задели, и довольно глубоко. Но не думаю, что викингам пришло бы в голову гордиться такими успехами – слишком дорогой ценой они достались. Без магии меня оставили, да? Без магии – это умно. Но вы не учли, ребята, что я – Чудо-юдо. Что я теперь сам вроде вас – опьянен чувством силы.

Но я гораздо страшнее вас, потому что я защищаюсь. Потому что бешенство охватывает меня не при мысли о возможной потере силы, а от мыслей о Насте, которая до сих пор, наверное, остается с котятами (по большому счету, никому из наших врагов уже не нужными) и того гляди дождется, что ее найдет эта озверелая орда…

Не берусь сказать, о чем думал Рудя. В какой-то момент, вспомнив о нем, я обернулся – и вовремя, успел снести башку одному молодчику, который уже подкрался к рыцарю сзади. Саксонец молча и сосредоточенно рубился прадедовым мечом, крушил ребра викингов краем щита, ставил подножки. Ему тоже досталось, из раны на плече сочилась кровь, но лечебный амулет, что я навязал рыцарю перед вылазкой, должно быть, еще делал свое дело. Рудя был собран и сосредоточен, казалось, он на полном серьезе намерен не останавливаться, пока не перебьет всех непрошеных гостей, и это, конечно, нервировало викингов, заставляя их ошибаться.